Виктор Колупаев - Безвременье
И даже то, что руины Лара оказались где-то на отшибе, на самом краю созданного мною обитаемого пространства, меня не расстраивало. Раз так Каллипига хочет, значит, так и будет. А то, что сюда забредали лишь редкие паломники, меня не волновало. Ведь, вообще-то говоря, мне хотелось поклонения одного единственного существа — самой Каллипиги.
Игрища, мистерии в Ларе она всегда проводила по ночам. Зрителей не было. Только она, я, развалины и звезды. Самоснимающееся платье сползало с нее, Каллипига дрожала от ужаса, а я привычно исполнял роль Бога. Свой ужас она не разыгрывала. Я чувствовал, что она действительно находится на грани помешательства, сладкого, желанного. Но отказать ей не мог, да и не хотел. Ведь, когда я восставал из небытия, она набрасывалась на меня с неистощимой яростью и страстью. И к утру от меня мало что оставалось, перводвигатель начинал давать сбои и в созданном мною мире происходили катаклизмы: падала звезда, начинал протекать где-нибудь водопроводный кран, диалектики становились метафизиками, исчезала соль из магазинов. Да мало ли что еще... Я, конечно, все потом восстанавливал.
Игрища свои она называла "Смертью виртуального Бога".
Я сжал и разжал пространство, и мы очутились в Ларе. Два человека бродили по развалинам. Я знал, что встречусь с ними здесь и сейчас.
— Они что, будут бесплатными зрителями? — спросил я.
— Почему это бесплатными? — удивилась Каллипига. — Аванс они уже внесли, а остальное заплатят потом.
Игрище началось... и кончилось.
Эти двое постепенно приходили в себя. Я им завидовал: они пережили ужас, смерть и теперь рождались вновь. Я их жалел. Они переживут рождение, смерть и ужас. Я их любил, ведь они оба невольно послужили толчком ко всему, что произошло со мной. Я их ненавидел, ведь это они хотели изменить все, что со мной происходило, происходит и будет происходить. Я все еще оставался диалектиком. Каллипига сидела со мной возле потухающего костра и я понял, что никаких катаклизмов сегодня в созданном мною мире не произойдет.
— Зови этого — Мар, — сказала она.
— А того?
— Спросишь сам.
Мне незачем было спрашивать его. Я с ним не раз встречусь в его будущем и прошлом. Он сам еще не знал своего настоящего имени.
— А как звать тебя — спросил я Каллипигу.
Она погладила меня по затылку и ответила:
— Бэтээр...
Те двое, сидящие по другую сторону костра, молчали. И это молчание было для них тягостным.
— Ну, вот и встретились, — наконец сказал тот, который называл себя Провом. — Провалиться мне на месте, если все не обставлено по высшему разряду!
— Дьявол... — еле выдавил из себя Мар. — Вернее, его тень...
— Здесь он — Бог, — сказала Каллипига.
— Да никакой я не Бог, но и не дьявол.
— Кто же ты? — вяло спросил Мар.
— Обыкновенный виртуальный человек...
— Виртуальный, значит, возможный, — сказал Пров.
— Нет, — пробормотал Мар. — Он — невозможный. Его не может быть.
Мар все еще боялся меня и коченел от страха.
— Я есмь.
— Ладно, — сказал Пров. — Есмь, так есмь. Но что ты — добро или зло?
— Хорошо, когда есть кому задавать вопросы. Я и добро и зло в один и тот же миг и в одном и том же отношении.
— Еще прекрасней, когда на них получаешь ответы, — сказал Пров. — А если в разное время? И в разных смыслах?
— Для меня нет разного времени. Для меня вообще нет никакого времени. Для меня все происходит в один миг.
— Даже, если события разделены пространством?
— И пространства для меня нет. Все возможные события происходят для меня в одной точке, не имеющей размеров, и в один миг, не имеющий длительности.
— Значит, ты можешь провидеть будущее?
— Для меня нет будущего.
— А наше будущее? — Пров задал слишком сильный вопрос.
— Что ж... Ваше будущее я действительно знаю.
— А наши цели?
— Ваша цель, как и цель любого людо-человека или просто человека, — убить возможность, превратив ее в действительность.
— Может и так, — согласился Пров, — но это слишком обще. Какова наша цель здесь, в этом анклаве?
— Та же.
— То есть, ты хочешь сказать, что мы явились сюда с единственной целью: убить тебя, без-образный?
— Я не хочу сказать, я сказал.
— Давай-ка, по порядку. — Пров удобнее устроился возле угасающего костра. — Мы живем в другом мире, без-образный. Плох он или хорош, но это наш мир. И вот в наш мир происходит чье-то вторжение. Это беспокоит меня. Сначала березовая роща, потом Смолокуровка, затем город Сибирские Афины... Наверное, что-то будет и дальше. Откуда все это взялось?
— Все это создал я, без-образный, как ты говоришь.
— Для чего?
— Для того, чтобы был плацдарм для вторжения.
— Куда ты собираешься вторгаться?
— Я никуда не собираюсь вторгаться.
— Понятно... Куда кто-то собирается вторгаться с этого плацдарма?
— В вашу действительность.
— Зачем?
— Чтобы изменить вашу действительность.
— А это возможно?
— Нет.
— Тогда зачем вторгаться в нашу действительность?
— Чтобы изменить ее.
— Но ее изменить нельзя.
— Нельзя.
— Понятно... Круг... Надо было сначала научиться задавать вопросы.
— Да. В каждом правильно поставленном вопросе уже содержится и правильный ответ.
— То есть, задавать правильные вопросы бессмысленно, потому что ответ на них уже известен.
— Да.
— А неправильные вопросы задавать бессмысленно, потому что на них все равно нет ответа.
— Да.
— А среднего пути нет?
— Есть.
— Задавать полуправильные вопросы и получать полунеправильные ответы?
— Да.
— Тогда подойдем к проблеме с другого бока, — сказал Пров, — Кто направляет нас с Маром? Мы чувствуем себя пешками, а кто нами играет — не знаем.
— Вы сами и направляете себя, — ответил я.
— Значит, мой вопрос снова не удался... Существует, наверное, какой-то план, по которому создан тобою этот анклав, этот плацдарм, эта зона?
— Существует.
— А его-то кто тебе, без-образный, предложил осуществить?
— Фундаментал, конечно.
— Фундаментал! — вскричал Мар. — Фундаментал здесь?!
— Здесь, здесь, — успокоил я его. — Хотя понятие "здесь" не совсем применимо к его Центру Космоса.
— И информационная машина времени здесь? Он действительно в шутку называл ее Центром Космоса!
— Центр Космоса Фундаментала находится в виртуальном мире, а сам виртуальный мир нигде не находится, так что он — Центр Космоса — находится здесь и нигде.
— А мы можем проникнуть в него? — спросил Пров.
— Конечно, туда может войти любой.
— А не подскажешь ли ты, без-образный, как нам это сделать?
— Что тут подсказывать... Ты и сам знаешь.
— Ничего я не знаю и не понимаю, — сказал Пров.
— Так и должно быть, — согласился я.
— Снова круг... Но хоть что-то надо уяснить из нашего разговора. Значит, Фундаментал запустил информационную машину времени в прошлое Земли; она попала в виртуальный мир; виртуальный человек любезно согласился создать кусочек когда-то бывшей Земли; и с этого кусочка Фундаментал хочет начать вторжение на Землю. Причем, почему-то именно вторжение, а не возвращение. Правильно я понял, хотя бы в самых общих чертах?
— Да, можно понять и так, — согласился я.
— Значит, можно и по-другому?
— Пока события не осуществились, можно понять их и по-другому.
— Как?
— Не знаю.
— Видимо, не в той школе я учился, — сказал Пров. — Мы здесь всего несколько дней, а насмотрелись уже предостаточно. За мной охотились, хотя никто не может меня здесь знать. Кто-то спас меня. Это ты, без-образный?
— Я создал то, что хотел Фундаментал. Но его проект имеет много изъянов. И мне приходится постоянно что-то подправлять, переделывать, создавать заново.
— Значит, мы с Маром попали в такую переделку совершенно случайно?
— Да. Хотя в этом мире ничего случайного нет.
— Я уже понял, — сказал Пров. — Почему только мы с Маром можем проникнуть в мир, созданный тобой?
— Вам лучше знать. Я не создавал вас.
— А всех других здесь создал ты?
— Да, по списку Фундаментала.
— Странный город, странные люди, — сказал Пров. — Существуем мы с Маром и Бэтээр, существуют люди, созданные тобой. Мы отличаемся чем-то?
— Сейчас нет. Отличие лишь в том, что они существовали и в виртуальном мире, а вас в виртуальном мире не было.
— Странно, — сказал Пров.
— Да, — согласился я. — Существует странность, которую я не могу объяснить.
— Какая же?
— Меня нет в осуществленном мире. Я есть только в мире виртуальном.
— У меня такое ощущение, — сказал Пров, — словно я встретился с самим Господом Богом, а вопросы задаю вроде того, почему мне подошву давит под левым мизинцем. А надо бы спросить, как Он создал Вселенную и человека. Но, с другой стороны, если бы Он начал объяснить, я вряд ли что-либо понял. Чтобы понять, я должен быть равным Ему. А это невозможно.
