Нил Шустерман - Непереплетённые
«Я ещё ни разу не воспользовался им, — как-то разоткровенничался Дюван, — но так приятно знать, что он у меня есть!»
Бирманец всё ещё сидит где-то под строгим надзором Булы. Дюван и его родня сменяют крики на милую болтовню. Похоже, чеченским они пользуются, только когда ругаются, потому что сейчас перешли на английский.
Арджент смешивает напитки и таскает еду из кухни. Он как та муха из пословицы, что сидит на стене и слышит всё, а на неё никто не обращает внимания. Старший сын хозяйской сестрицы учится в колледже. К её стыду, он избрал специальностью философию и чурается семейного бизнеса как огня. Дагмара развелась со своим никчёмным муженьком, а он, не будь дурак, при дележе потребовал себе их фамильный замок в Швейцарии. Малика выгнали из очередной частной школы за плохое поведение.
— Я не виноват! — оправдывается тот. — Это они все сволочи!
Обычно таким пацанам, как Малик, всё прощается за их красивые глазки, так что, решает Арджент, щенок, видно, не просто щенок, а самый поганый сукин сын.
И тут Дагмара спрашивает:
— А что это там за занавесом?
Дюван улыбается, словно давно ждал такого вопроса:
— Я купил его после твоего последнего визита. Произведение искусства, а по совместительству музыкальный инструмент.
Всеобщее любопытство разбужено.
— Скиннер! Покажи им.
И тогда Арджент отдёргивает занавес, за которым скрывается Orgão Orgânico. Восемьдесят восемь лиц парят над рядами клавиш.
— Это орган? — ахает Дагмара.
— Что-то вроде, — подтверждает хозяин. — Небесный хор ждёт своего дирижёра.
Дагмара подходит к органу. В отличие от Рисы, она не в ужасе. Она очарована.
— Можно мне поиграть?
— Сделай одолжение, — отвечает Дюван.
Она садится и ударяет по клавишам.
За всю свою жизнь на борту «Леди Лукреции» Арджент никогда не слышал звучания этого инструмента, за исключением того раза, когда Риса нажала одну клавишу и отозвался одинокий голос. Дагмара играет бурную, мощную пьесу, которая знакома даже Ардженту, хотя его познания в классической музыке равны его познаниям в квантовой физике.
— Токката и фуга ре-минор[24]! — говорит Дюван. — Отличный выбор.
Жуткие звуки заполняют пространство самолёта, поющие головы открывают и закрывают рты в такт ударам Дагмары по клавишам. Хоровое крещендо нарастает, и у Арджента кровь стынет в жилах. Похоже, даже Дювану не по себе.
А Малик вопит:
— Клёво!
— Играй сколько хочешь и когда захочешь, — говорит Дюван сестре. — Покупая его, я думал о тебе.
4 • Дюван
Невзирая на протесты Дагмары, Дюван держит подонка из Да-Зей взаперти большую часть дня. И сестра, и её протеже должны чётко усвоить, кто здесь хозяин. Это самолёт Дювана, это его бизнес; и если он снизойдёт до разговора с бирманцем, то исключительно на своих условиях.
Он решает выпустить пленника перед ужином.
— Накормлю его и послушаю, что он расскажет, — сообщает Дюван сестре. — А потом высажу из самолёта при первой же остановке.
— Это неприемлемо! — возражает Дагмара.
— Мне глубоко безразлично, что ты считаешь приемлемым, а что нет.
Дюван раздумывает: неужели все братья-сёстры на свете такие, как они с Дагмарой, или это характерная особенность их семейки? А может, это нездоровая особенность богачей — чем больше у семьи денег, тем больше её члены ненавидят друг друга? Особенно когда идёт игра за контроль над капиталом.
Була притаскивает бирманца. Тот, похоже, не обижается на подобное обращение. Даже наоборот — вид у него довольно весёлый, и это ещё больше раздражает Дювана.
Дагмара, организатор этого сомнительного саммита, знакомит собравшихся:
— Дюван, позволь тебе представить почтенного мистера Сонтхи из бирманской Да-Зей. Мистер Сонтхи, это мой брат, Дюван Умаров.
— Очень приятно, — произносит Сонтхи.
Дюван молча протягивает ему руку, но проделывает свой коронный номер со сменой ладони, отчего рукопожатие у Сонтхи выходит неловким. Этим приёмом Дюван пользуется, чтобы с самого начала выбить противника из колеи.
Стол на пять персон накрыт в большом салоне. Скиннер обслуживает ужинающих с ненавязчивой формальностью, которой его так основательно обучил хозяин.
— У меня в лагере тоже есть слуга, но у него руки не из того места растут, — говорит мистер Сонтхи и заливается смехом, но, кажется, его шутку не понимает никто, кроме него самого.
Дагмара пускается в рассказы о своих семейных неурядицах. Малик находит недостатки во всем, что видит. Дюван постепенно теряет остатки терпения.
Затем, когда Скиннер подаёт основное блюдо, Малик поворачивается к дяде, скорчив хорошо натренированную гримасу отвращения.
— А этому обязательно здесь торчать? Как гляну на его морду, так аппетит пропадает.
— Предпочитаешь сам себя обслуживать? — интересуется Дюван.
— Предпочитаю кого-нибудь с нормальным лицом.
— Малик, ты должен научиться толерантности, — упрекает Дагмара. — Вот из-за таких выпадов его вечно выгоняют из школ. Не хочешь рассказать дяде, почему тебя выкинули из «Эксельсиор Академи»?
Малик впивается зубами в булочку.
— У учителя математики была мерзкая чихуахуа. Я её расплёл.
Сонтхи ржёт.
— Она мне надоела, вечно тявкала, — продолжает Малик. — Нечего было притаскивать в кампус такую брехливую сучку!
И тут откуда-то сзади раздаётся голос, который никто не ожидал услышать.
— Ты не расплёл её. Ты её убил, — говорит Скиннер, из незаметного слуги внезапно становясь центром всеобщего внимания.
— Что такое? — вскидывается Дагмара.
— Я не ослышался — ты только что обратился ко мне? — произносит Малик.
Дагмара поворачивается к брату:
— И это твой вышколенный лакей? Заговаривает с гостями, когда его не спрашивают?!
Дюван вздыхает. Он уже по горло сыт этими драмами за обеденным столом.
— Проси прощения у моего племянника, Скиннер.
Тот упрямо стоит, не двигаясь и ни на кого не глядя.
— Я сказал, проси прощения! — повторяет Дюван более напористо.
— Извиняюсь, — наконец выдавливает Скиннер.
Чтобы не нагнетать обстановку, Дюван решает убрать лакея с глаз долой:
— Можешь идти. Вместо тебя будет прислуживать Була.
Телохранитель выходит из угла, а Скиннер удаляется в свою каморку в хвосте самолёта.
— Надеюсь, ты это так не оставишь, — говорит Дагмара. Дюван соглашается, но не уточняет, что именно он так не оставит.
Ужин продолжается в тяжёлом молчании. После десерта Малик встаёт и уходит, не сказав даже «до свидания». Как только он исчезает, Дюван переходит прямиком к делу:
— Мистер Сонтхи, ради чего вы на сей раз вторглись в мою семью?
Неловкая пауза. Затем отвечает Дагмара:
— Он с предложением от Да-Зей. Полагаю, тебе следует его выслушать.
Дюван не торопясь натирает край чашки с эспрессо лимонной корочкой…
— Я слушаю.
Сонтхи наклоняется вперёд.
— Эта война между нами никому не выгодна, — начинает он. — Хорошо бы объединить наши ресурсы, и тогда мы получим гораздо больше прибыли для всех нас.
Дюван знает абсолютно точно, к чему тот клонит.
— Вы хотите заполучить ИКАР.
— Ни для кого не секрет, что ваша машина может произвести полное расплетение за четверть часа. С такой технологией мы могли бы уменьшить размеры наших заготовительных лагерей и одновременно увеличить выход товара. Взамен мы готовы выплачивать вам щедрый процент от наших прибылей.
— Иными словами, вы предлагаете перекупить мой бизнес.
— Подумай, Дюван, — советует Дагмара. — Конец атакам со стороны Да-Зей, конец страху за свою жизнь, а денег больше, чем мы зарабатываем сейчас.
Дюван делает маленький глоток эспрессо.
— Я не отдам свой бизнес такой кровавой, варварской организации, как бирманская Да-Зей. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем.
И тут наконец Дагмара раскрывает карты.
— Ты забыл, дорогой братец, что твои наземные операции контролирую я. Без моей дистрибьюторской сети тебе не продать ни одного органа.
— Ты угрожаешь мне, Дагмара?
— Я только взываю к твоему здравому смыслу!
Дюван поворачивается к Сонтхи. Его решение непоколебимо. Но, по правде, оно было принято ещё до этого разговора.
— Когда мы приземлимся на Камчатке, вы покинете мой самолёт, мистер Сонтхи. Не сомневаюсь — вы сумеете добраться домой. А теперь прошу прощения.
После чего Дюван встаёт и удаляется, не желая больше ни секунды находиться в обществе этих людей.
5 • Арджент
Крохотная кабинка слишком мала — развернуться негде, и всё же Арджент не может усидеть на месте и мечется туда-сюда. У Дювана частенько гостят орган-пираты и наёмные убийцы, но ещё никто не был так противен Ардженту, как этот Малик. Возможно, потому, что другие делают свою работу ради денег, а не ради забавы. Как всегда говорит Дюван, это всего лишь бизнес, и неважно, насколько он мерзок, — наибольшее удовольствие всё-таки приносит барыш, а не способы его получения. Конечно, на чёрном рынке полным-полно социопатов, но Малик, похоже, особый случай.
