Елена Съянова - Десятка из колоды Гитлера
Обзор книги Елена Съянова - Десятка из колоды Гитлера
Елена Съянова
ДЕСЯТКА ИЗ КОЛОДЫ ГИТЛЕРА
В горячке зла и своеволья
Больное царство мечется в бреду.
Гете. ФаустПРЕДИСЛОВИЕ
Список из десяти персонажей верхушки нацистской Германии, чьи психологические портреты представлены в этой книге, составился сам собой в течение лет, которые я посвятила изучению истории третьего рейха.
Некоторые имена широко известны, другие могли встретиться читателю только в специальных изданиях. Но объединяет их одна общая черта: несоответствие, а порой полное несовпадение с образами, сложившимися в литературе различных жанров.
Иные из этой десятки, например, Мильх или Эйке, поразили меня значимостью своих ролей, притом что остались почти незамеченными «зрителями». Изображение других (Лей, Геббельс) представало в виде незавершенных набросков, и добавление новых фактов из архивных документов существенно их изменили. Оригиналы третьих (Шпеер, Риббентроп) оказались и вовсе не похожи на свои общеизвестные портреты.
Главным же стимулом показать подлинные лица стало для меня желание еще раз напомнить – зло творилось не выродками в прошлом, а совершается с виду вполне нормальными людьми – здесь и сейчас ! И даже стремящиеся всё забыть «пенсионеры духа» обязаны помнить, что у них подрастают внуки.
ГЕСС
«Немец, рожденный вне Германии, – немец только наполовину», – как-то во время одного из своих застольных словоизвержений изрек Гитлер (изречение тут же попало в блокнот к Борману) и, говорят, сам хмыкнул, по-видимому, вспомнив собственное австрийское происхождение.
В еще большей степени подобную «половинчатость» можно отнести к Рудольфу Гессу, имевшему во времена Третьего рейха громкое, «поднебесное» звание Заместитель фюрера.
Гесс родился в Александрии, в семье владельца крупной торгово-экспортной фирмы и только в четырнадцать лет окончательно покинул Египет для учебы в знаменитой Высшей коммерческой школе в Швейцарии, куда и в наши дни богатые отцы отправляют учиться своих старших сыновей-наследников.
Накануне Первой мировой войны восемнадцатилетний Гесс проходил стажировку в Гамбурге, заодно изучал и морское дело, мечтал о дальних плаваниях и проникался любовью к «владычице морей» Британии. Эта влюбленность позже окажет огромное влияние на всю его судьбу.
Воевал Гесс храбро: сначала в пехоте – командовал взводом, затем в авиации, в знаменитой эскадрилье «Рихтгофен», командиром которой в конце войны стал Герман Геринг; был дважды ранен, получил два Железных креста. Войну он закончил лейтенантом. И сразу вступил в Добровольческий корпус, состоявший из националистически настроенных солдат и офицеров и созданный для борьбы с «изменниками отечества», в первую очередь с «коммунистами, социал-демократами и евреями». Предполагаемая коммерческая деятельность на посту главы фирмы молодого офицера не привлекала, и он получил согласие родителей на продолжение учебы в Мюнхенском университете, на факультете экономики, где его наставником стал бывший генерал рейхсвера, а теперь профессор Карл Хаусхофер, будущий основатель немецкой школы геополитики.
Фактически Хаусхофер, человек энциклопедических знаний и широкого кругозора, и толкнул Рудольфа Гесса на тот узконационалистический путь, который так претил ему самому; ведь именно Хаусхофер привел своего ученика в «Общество Туле», главную идеологическую предтечу будущей НСДАП.
В это время партия уже формировалась. Уже вышел из небытия Гитлер и шумел по пивным, «шутовал», как тогда о нем писали в баварских газетах. Респектабельные друзья Рудольфа Гесса над такими ораторами из пивных только смеялись.
Несмотря на мучительную неудовлетворенность и постоянные тяжелые мысли о судьбе опозоренной поражением Германии, молодой Гесс вел тогда довольно обычный для его круга образ жизни: учился, занимался спортивной авиацией и альпинизмом, влюбился в красивую девушку, свою будущую жену. Но однажды его размышления вылились у него в эссе, названное так: «Каким я вижу человека, которому предстоит вернуть Германии ее прошлое величие». Сын Хаусхофера и лучший на всю оставшуюся жизнь друг Гесса Альбрехт, которому очень не понравился сконструированный Рудольфом образ, отчасти в шутку, отчасти желая доказать другу его несостоятельность, сказал, что знает такого человека. И рассказал о «шуте из пивной». А дальше…
«Чтобы узнать, о чем думает Адольф, нужно послушать, что говорит Рудольф». «Пуци» – так его прозвали шутники-коллеги – сам был, как известно, штатным шутником из окружения Гитлера. Но о том же самом пишет в 1938 году английский посол в Германии Гендерсон, которому в то время было совсем не до шуток: «Тщательно скрытые мысли германского фюрера порой прорываются в неофициальных речах его заместителя, как это имело место в прошлый вторник в Университете Мюнхена. Таково мнение посвященных. Сколько в том спонтанности, а сколько расчета – не скажу, однако очевидно, что Гитлер и Гесс по-прежнему необычайно близки».
До 10 мая 1941 года (дата полета Гесса на мирные переговоры в Англию) эти двое действительно почти не расставались. «Чтобы найти одного, следует поискать другого» – такое свидетельство особенно любопытно и полезно для историка тем, что Гесс, личность среди нацистов самая закрытая и подчас плохо уловимая, поддается изучению именно как alter ego Гитлера, чья фигура на историческом небосклоне двадцатых-тридцатых-сороковых видна повсеместно и отчетливо. В сущности, Гесс-политик – это и есть Гитлер (безусловно, и наоборот), а также – и вся стратегия и тактика германского национал-социализма, то есть то преступление против человечества, за которое Гесс в 45-м получил пожизненный срок. Таким образом, фигура Рудольфа Гесса может сделаться гораздо более прозрачной, чем это принято считать.
Последнее важно еще и тем, что позволяет лучше узнать личную жизнь Гесса, на которой висит гораздо больше «амбарных замков», нежели на личной жизни самого Гитлера, и в этом отношении последнего можно использовать как своего рода «отмычку» для проникновения в семью и внутренний мир его заместителя.
Вот, к примеру, отрывок из давнего письма Эльзы Гесс (жены Рудольфа Гесса) к ее подруге Ангелике Раубаль (двоюродной племяннице и возлюбленной Гитлера). В нем Эльза описывает свое первое впечатление от речи Гитлера в 1921 году:
«…И – о боже, в какую дыру мы отправились! Самая что ни на есть жуткая пивнушка, какими бонны пугают маленьких непослушных девочек. Накурено так, что щиплет глаза; повсюду грязные кружки с налипшей пеной, злые лица, хриплые голоса. Я робко спросила Рудольфа, что мы здесь будем делать. “Слушать”, – резко бросил он. В это время компания у стены горланила похабную песню, а на небольшом возвышении в конце зала кто-то что-то выкрикивал. “Его?” – глазами показала я. “Нет. Я скажу кого”, – был ответ. Когда, наконец, он указал мне на очередного оратора, я, разогнав платочком дым перед собой, добросовестно всмотрелась, но ничего не поняла. Стоял некто худенький, с мокрым лбом и странно неподвижными серо-голубыми глазами. Он стоял и молчал, но в пивной становилось все тише и тише и наконец стихло совсем. Тогда он произнес первые фразы. Сначала вполголоса и так, точно просил о чем-то. Потом – чуть громче, сильнее нажимая на отдельные слова. Внезапно его голос сорвался на хриплый крик, от которого сидящие за столиками начали медленно подниматься, и вскоре это был уже какой-то животный рев и вой, причем казалось, что зверей там хрипит несколько. Под конец выкрикнув что-то два раза подряд, он смолк, а пивная поднялась на дыбы. Все орали, гремели стульями, в воздух вздымались кружки, развешивая по плечам кружевную пену. Я стояла открыв рот… Рудольф тяжело дышал, уставившись в пол. Потом он резко взял меня за руку и вывел на улицу. Рядом в переулке нас ждала машина, но он молча шел, крепко держа мою руку, так, что я за ним едва поспевала. Внезапно он остановился, посмотрел мне в глаза. “Ты поняла?” Я ничего не поняла и не знала что ответить, но сердцем угадала: если отвечу не так, могу потерять любимого. “Он говорил о Германии?” – спросила я. Рудольф просиял: “Да, он говорил о Германии! О нашем позоре. О предателях. О величии. О нашей чести. Он…” Мы снова зашагали по темной улице. Рудольфу как будто не хватало воздуха. Я сейчас не помню, сколько мы бродили по ночному Мюнхену, но точно знаю – именно эта ночь нас соединила».
Описаний манеры Гитлера произносить свои речи в пивных Мюнхена осталось немало, но это – единственное достоверное свидетельство того, как слушал и воспринимал своего будущего кумира совсем еще молодой тогда Рудольф Гесс.
Безусловно, все они, солдаты Первой мировой, вышли из нее с раной в сердце, с горечью поражения и позора, с жаждой реванша. Они ставили своей целью возрождение поверженной родины – цель достойная любой партии или политика. Но с чего они предполагали начать? Вокруг них была обескровленная нищая страна, отчаявшиеся, потерявшие надежду люди… Где, в чем увидел Гитлер источник сил для возрождения, для веры, для борьбы?
