Александр Розов - Голод богов (1)
— Знаешь, Тони-Хлуд, все-таки брать в заложники целую планету…здесь ведь люди живут. Ты не находишь, что это уже слишком?
— Просто я страшно не люблю, когда из меня и моих близких делают одноразовые перчатки. Чтобы покопаться в дерьме, а потом снять и выбросить. И, чтобы привести в чувство тех… существ, которые действуют подобным образом, все средства хороши. Они-то, если верить Бромбергу, ни с кем не церемонятся и в этом их сила. Тот, кто с кем-то и чем-то церемонится, заведомо слабее их, а быть слабее таких существ совершенно непозволительно. Лучше пусть мир перестанет существовать вообще, чем окажется под управлением подобных тварей… Это, разумеется теоретически. Если они действительно существуют — во что я лично, не верю.
— Тебе не кажется, что мы оба потихоньку сходим с ума? — тихо спросила девушка.
— А может быть, наоборот, это мир вокруг нас сходит с ума? — грустно сказал Румата, — и, после некоторой паузы, добавил: на самом деле, вселенная это просто огромное колесо рулетки. Нам всего лишь надо угадать, где в следующий раз остановится шарик. Смешно, правда?
…
На рассвете они увидели меловые утесы и серо-желтые стены Баркана. Главный порт Святого Ордена и Метрополии был не готов к войне. Его гарнизон пребывал в благодушном и расслабленном состоянии до последнего момента. Того самого момента, когда флот, который здесь считали своим, выстроившись вблизи причалов, дал первый залп с правого борта.
Тысяча начиненных взрывчаткой десятифунтовых снарядов, выпушенных с убийственно короткой дистанции, разметали в щепки стоявшие на рейде корабли и смели оборонительные форты, как карточные домики. Всего через несколько минут, развернувшись, флот вторжения произвел залп с левого борта — уже непосредственно по обращенным к морю городским стенам.
Тем временем, орудия правого борта были перезаряжены. Еще один разворот — и новый залп. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы стены расползлись, образовав широкую полосу чего-то напоминающего вулканический ландшафт. За этой полосой, сквозь оседающие облака пыли виднелся собственно Баркан — скопище глинобитных халуп с плоскими крышами, среди которых выделялись несколько десятков каменных и кирпичных зданий, выстроенных в разных стилях и в разные эпохи. Среди всей этой эклектики бурлило нечто вроде человеческого муравейника. На первый взгляд казалось, что это бурление полностью хаотично, но стоило приглядеться — и в этом хаосе угадывалась явная система. Суть ее была проста: население в панике покидало город, гарнизон же спешно организовывал оборону. Многочисленные цепочки бойцов в черных плащах перебирались через то, что недавно было стеной, и строились в ровные каре вдоль линии прибоя.
— Они что, спятили? — равнодушно поинтересовался Румата.
— Нет, — ответил дон Шарух, — они просто хотят дождаться высадки и сбросить наш десант обратно в море.
— Я бы на месте их командира дал себе труд задуматься о причинах, по которым город лишился фортификационных сооружений, — заметил Синда.
— Мой ученый друг, вы забыли об одном важном обстоятельстве, — наставительно произнес дон Тира, — орденские офицеры продвигаются по служебной лестнице благодаря умению исполнять, а не благодаря способности соображать что бы то ни было.
— Совершенно справедливое замечание, — добавил дон Шарух, — смотрите, они и стрелометные машины сюда тащат.
Тем временем наблюдатель из корзины на мачте крикнул, что в пределах видимости появились четыре больших судна. Чуть позже он разглядел на мачтах опознавательные знаки «почтенного общества»
— Досточтимый Хаско держит слово — заметил дон Тира, — обещал доставить в Баркан лошадей и быков для армии вторжения точно в срок и вот, все уже, можно считать, доставлено. Правда, Баркан мы еще не взяли…
— … Да, действительно, — согласился Румата, — комедия слишком затянулась. Экер!
— Да, Светлый.
— Расстреляйте этих идиотов.
Через час Баркан пал.
…
Шеститысячный экспедиционный корпус — вот вся живая сила, которой Светлые располагали на этом берегу. Противник мог выставить в 20 раз больше. В таких условиях рассчитывать можно было только на мощь артиллерии, уже проверенной при взятии Баркана. Здесь, на суше, для подготовки орудий к бою требовалось не менее четверти часа, и потому разведчики Верцонгера были немедленно после высадки выдвинуты на три мили вперед. Ясная погода, обычная для этих мест в летний сезон, благоприятствовала подаче дымовых сигналов днем и световых ночью. Таким образом, в случае появления любых подозрительных скоплений людей, экспедиционный корпус должен был иметь двойной запас времени для отражения возможной атаки. Поскольку высадка была полной неожиданностью для Святого Ордена, Румата предполагал, что эти самые подозрительные скопления появятся не раньше, чем к вечеру. Здесь он ошибся. Дымовые сигналы были поданы около полудня.
— Вот, похоже и противник, — флегматично заметил дон Шарух, — может, и к лучшему. Днем прицел брать легче, чем в сумерках.
С этими словами он отправился командовать развертыванием артиллерийской батареи.
…
— Интересно, кто их предупредил, — задумчиво сказала Вики-Мэй, когда вдалеке появилось облачко пыли, отмечающее приближение войска, — опять работа «чудотворцев» из института?
Если их еще и пушками успели снабдить…
— Не думаю, — сказал Румата, — ведь наш рейд и для института должен быть неожиданностью. Они могли узнать о нем не раньше, чем два дня назад. Еще день на принятие решений…
Вики-Мэй задумчиво побарабанила пальцами по пряжке ремня.
— Знаешь что, как-то мне не хочется рисковать. Давай-ка, все же, распакуем наш химический набор.
— Что? Еще раз? И без подготовки? И при боковом ветре?
— Ну и что? — девушка пожала плечами, — обстреляем химией только расположение их батареи, если она у них есть. Это не очень рисковано.
— Это не орденские войска, — неожиданно сказал дон Тира, пристально вглядывающийся в пыльное облако, — похоже, это имперские легионеры.
— Любопытно, — пробурчал Румата, — подождем открывать огонь. Я хочу посмотреть, что они будут делать.
Тем временем, от безукоризненно-ровной линии легионеров отделились три всадника и направились в сторону войска Хозяйки. Впереди, на великолепном сером коне скакал воин внушительного и властного вида, в кирасе с золотым узором, в позолоченных сандалиях и с великолепным соанским кавалерийским мечом у бедра. Двое, чуть позади, были экипированы немного скромнее. Один сжимал древко поднятой вертикально вверх пики, на острие которой трепетал безукоризненно-белый лоскут материи. Второй нес в гордо выброшенной вперед и вверх руке длинный жезл, увенчанный причудливой эмблемой из кованого золота.
— Сам командующий, — пояснил дон Тира, — только его сопровождают со значком легиона. Ну, еще императора или наследника, но здесь не тот случай. И, судя по всему, это — друзья. Видите, в геральдическом плетении значка отсутствует священный трезубец. Похоже, выломан. И, обратите внимание, по некоторым признакам легион недавно был в бою…
— Понятно, — кивнул Румата, и, повернувшись к Вики-Мэй, спросил, — как на счет того, чтобы встретиться с этими симпатичными молодыми людьми?
— Положительно, — лаконично ответила Светлая и чуть заметным движением поводьев, направила своего коня навстречу легионерам. Румата двинулся рядом.
Две маленькие группы всадников остановились друг напротив друга примерно посредине разделяющего войска участка дороги. Первым начал разговор командир легионеров.
— Я, легат Флеас, спрашиваю: кто вы и с какой целью прибыли на земли великой империи?
— Вы выглядите умным и знающим человеком, легат Флеас, — прозвучал звонкий сильный голос Вики-Мэй, — надо ли терять драгоценное время на объяснение того, что вы и сами прекрасно видите?
Флеас смутился на минуту, а затем негромко спросил:
— Вы… и есть — Светлые?
Ответом ему был короткий наклон головы и добрая, чуточку снисходительная улыбка.
Легат развернулся вполоборота к ним и, вскинув правую руку к полуденному солнцу, выкрикнул:
— Слава Светлым!
— Слава Светлым! — грянул легион.
По едва заметному жесту командира, знаменосец выдвинулся вперед и протянул Румате жезл со значком — воинскую святыню легиона.
— Светлые! — громко и четко произнес командир, — четвертый легион обращается с просьбой: дайте нам место в первых рядах своего войска.
— Место в войске принадлежит вам по праву, — ответил Румата, бережно принимая жезл, — но в тех рядах, которые более подходят четвертому легиону согласно положениям военной науки. Это должно быть очевидно для вас, легат Флеас, поскольку вы, как я вижу, участвовали в достаточном числе битв и знаете законы войны.
