Александр Розов - Голод богов (1)
В этот момент охрана, наконец, сообразила, что происходит, и трое неизвестных мгновенно были утыканы стрелами и арбалетными болтами…
…
Почти через сорок лет, император Флеас в пятом томе своей «стратегии и тактики» уделит особое место битве на полях Валдо, а также роли Светлых в ней и вообще в войне летнего солнцестояния.
«Перед тем, как заняться описанием решающей битвы этой войны, я вынужден буду опровергнуть широко распространившиеся заблуждения о том, кем являлись Светлые. Эти заблуждения бывают двух видов.
Первое — будто Светлые являлись живыми воплощениями неведомых божеств-основателей Вселенной.
Второе — что они были теми, кем обычно и представлялись — эсторским лендлордом Руматой и горожанкой Кирой из Арко.
Первое — явный вздор. Из философии следует, что изначальные силы не вмешиваются в людские дела, а если бы даже и вмешивались, то природа таких сил никогда бы не смогла вместиться в хрупкий человеческий организм. Наконец, в любом случае, пожелай изначальные силы вмешаться в наши дела — им не понадобились бы для этого ни армии, ни боевые машины — как не требуется ничего из этого урагану или землетрясению. Замечу также, что боевые машины Светлых не представляли из себя чего-либо сверхъестественного, а были вполне человеческими изделиями. Многие из них, как например баллисты, выбрасывающие снаряд давлением дыма от быстро сгорающей смеси веществ, сейчас повсеместно используются нами в военном деле, а некоторые даже усовершенствованы нашими учеными.
Опровергая второе, я не могу сослаться на философию, но сошлюсь на собственную память, которая еще никогда меня не подводила. Вместе со Светлыми я участвовал в крупной, хотя и не очень длительной, военной кампании, так что успел заметить достаточно много.
Говорю с уверенностью: тот, кто называл себя Руматой, был блестящим военным, но никогда не был в Эсторе, а на землю Метрополии впервые ступил во время барканской высадки. Так например, он совершенно не знал особенностей амуниции легионеров, и когда сменил флотские башмаки на офицерские сандалии, то с трудом разобрался с их застежками.
Теперь скажу несколько слов о его подруге. Она была очень молода, и явно провела детство не в городе, а в какой-то дикой стране. Только этим можно объяснить прекрасное владение оружием, привычку правильно двигаться и умение ориентироваться на открытой местности в любое время суток.
Так кем же они являлись на самом деле?
Здесь подсказкой могут быть имена. Эти двое никогда не называли друг друга именами Румата и Кира (хотя я буду называть их так по ходу повествования, чтобы избежать путаницы). Он называл ее Викимэй, а она его — Тонихлуд. Имена эти явно варварского происхождения, но варварам не свойственно то, что было присуще этим двоим: знания в философии и науках, склонность к чтению книг и знание риторики. Стремясь разгадать эту загадку, я обратился к трактату Наргэна — путешественника. Там я обнаружил описание могущественного племени варваров северо-западного архипелага, где ночь стоит всю зиму, холод бывает такой, что вода обращается в камень, а хозяйство связано с промыслом невиданных в наших краях морских чудовищ.
Вот что пишет Наргэн о тамошних жителях и что совпадает с замеченными мною свойствами Светлых.
Они видят в темноте и могут управлять лодкой среди скал даже в беззвездную ночь.
Они настолько сильны и выносливы, что даже в холодной воде чувствуют себя также уверенно, как и на суше.
Они необычайно искусны в изобретении разных промысловых и боевых инструментов.
Они владеют особым умением исцелять за одну ночь серьезные раны и повреждения тела.
Они виртуозно владеют техникой счета, так что могут исчислять по звездам направление, не прибегая к вычислениям на доске.
Если моя догадка верна — остается лишь понять, что же понадобилось представителям этого далекого и могущественного племени в наших краях, столь не похожих на родные и привычные им острова студеного северного моря…».
При этом Флеас ни словом не обмолвится о том, что однажды спас жизнь Светлой. Наверное, он не счел этот случай достойным упоминания в книге, посвященной военному искусству. Мало ли случаев на войне? Все равно все не предусмотришь. Кроме того, данный случай решительно ничем не выделялся из общей тактики действий шпионов и диверсантов, которую Флеас подробно разбирал во втором томе своей книги. А вот битва на полях Валдо действительно в корне изменила взгляды на правильное ведение сухопутных сражений — и потому была не только описана Флеасом полностью, но и разобрана по отдельным эпизодам.
«Поля Валдо представляют собой широкую холмистую равнину, отделяющую предгорья севера от пустынной низменности Юга и простирающуюся между рекой Вал-Ен и ее южным рукавом Вал-Зи.
Наши войска состояли из сухопутного корпуса Светлых, около 6000 человек и четвертого легиона, численностью 8500.
Силы Ордена составляли шесть легионов общей численностью до 50.000 человек и рекрутов не менее 110.000. Можно сказать, что Орден выставил на полях Валдо все, что у него оставалось после четырех крупных военных поражений летней кампании.
Таким образом, наш противник имел более чем десятикратное превосходство в численности, и для него вполне естественно было выбрать в качестве поля боя наиболее открытую и ровную местность, где проще всего было реализовать такое превосходство.
Великий магистр назначил своим войскам удобную позицию примерно в 20 милях ниже по течению от Енгабана и построил их следующим образом.
По центру стояли рекруты, а следом за ними — 24000 тяжелой пехоты, построенной в клинья. Вперед были выдвинуты растянутые шеренги стрелков, общей численностью до 6000. С флангов — два корпуса легкой кавалерии, до 8000 всадников в каждом. В тылу находился резерв тяжелой кавалерии — около 4000 на боевых верблюдах и ктарах. Там же находилась и ставка командования.
Цель такого построения была ясна: не рассчитывая на надежность и выучку рекрутов, великий магистр решил использовать их единственное серьезное боевое качество — массу.
Во-первых, в случае применения метательных орудий, они должны были сыграть роль живого щита, прикрывающего основные силы. Во-вторых, при сближении войск на обычное для начала битвы расстояние 100–200 футов, после того как стрелки, выпустят должное количество камней и стрел, рекруты, подгоняемые сзади регулярной пехотой, должны были своей массой смять наш центр. На это их численности хватало даже в случае, если огонь метательных орудий уничтожил бы до двух третей их состава.
Далее, легкая кавалерия должна была скрытно, под прикрытием холмов, обойти наши войска по широкой дуге, ударить в тыл и вынудить к проведению перестроения непосредственно в бою. Подошедшие клинья тяжелой пехоты при поддержке тяжелой кавалерии, могли в этом случае без труда рассечь и истребить наше войско.
Таким образом, с точки зрения классической военной науки того времени, любая наша попытка атаковать или даже просто удерживать позиции, была обречена на неудачу.
Теперь я изложу, то, каким образом, отказавшись от общепринятой тактики, оперирующей оборонительными и наступательными линиями, Светлые обратили наше безнадежное положение в выигрышное.
Прежде всего, они распределили по автономно действующим корпусам людей, хорошо владеющих так называемыми „морскими“ условными сигналами, которые в то время еще не принято было использовать для координации сухопутных войск. Затем они предельно точно указали подразделениям, оснащенным новыми метательными машинами, последовательность перемещений на местности и целей для ведения стрельбы. Наконец, они весьма рассудительно спланировали перемещения наших сил, исходя из предполагаемых действий противника.
Собственно боевые действия были открыты нашей стороной около полудня. Расчетливо пользуясь дальнобойностью новых метательных машин, мы с расстояния более мили поразили навесным огнем задние ряды рекрутского построения. Реакция рекрутов была заранее понятна: они побежали вперед, легко смяв своей массой линию собственных стрелков. Далее, мы продолжали гнать их вперед, производя следующие залпы все так же по их задним рядам. Если бы на их пути оказалось наше построение, оно неминуемо было бы опрокинуто, но после первых двух залпов мы отошли к северу от осевой линии, заняв узкую полосу обороны на склоне одного из холмов. Как и предполагалось, бегущая толпа стремилась не завязать бой, а лишь уйти подальше от опасного места. В результате стотысячная толпа рекрутов безо всяких помех миновала нас, обойдя с двух сторон, и отклонившись далеко к юго-западу, начала беспорядочные перемещения — поскольку оказалась полностью лишена руководства.
Теперь рассмотрим, что происходило с остальным воинским составом противника.
