Сергей Трищенко - Каменный век деревянных людей
– Прощай, – произнёс Виш, и зашагал в указанную отшельником сторону.
Несколько раз он останавливался и принюхивался: не доносится ли запах моря, как говорил отшельник? Но ничего не чувствовал, хотя ветер дул довольно сильно, и мог бы принести щепотку мелкой соли, которая обычно оседает на прибрежных камнях. Может, соли не принесло потому, что на здешних берегах нет камней и соли негде сохнуть?
И всё же дыхание моря чувствовалось: трава, угнетаемая солёными ветрами, росла низкой и жёсткой, почти не сминающейся под ступнями.
Виш шёл, не опасаясь: врагам негде спрятаться. Но вдали справа что-то двигалось.
Виш замер и напружинился. Но то оказались не жуки и не гусеницы.
По короткой траве катились удивительные создания. Они походили на ажурные шары. Разобрать, где ветверуки, а где – ногокорни, не удавалось. Но они, несомненно, были живыми. Завидев Виша, одно из существ замедлило ход, остановилось… И распрямилось, превратившись в высокого тончайшего люраса с узкими конечностями и маленькой головой. Чем-то оно напоминало богомола.
Существо внимательно осмотрело Виша, но ничего не сказало, и, вновь свернувшись, покатилось догонять товарищей.
Виш остался стоять, где стоял: раскрыв рот и опустив ветверуки.
«Что же это за земля, где живёт столько разных люрасов?» – подумал он.
Придя в себя, Виш заспешил в сторону моря – ему показалось, что на горизонте поблёскивает полоска воды.
Но то снова оказалась река.
Следуя течению, Виш вышел к месту, где река сначала расширялась, а потом разделялась на множество мелких рукавов. А далее, несомненно, впадала в море. Но само место впадения разглядеть не удавалось: впереди высились непроходимые заросли величественных мангров…
Едва увидев, что творилось на реке, Виш ахнул.
Он нашёл то самое место, куда так стремился Вурч: место отплытия гусениц.
Пойму реки почти сплошь покрывали зелёные листья плотиков. И по ним переползали гусеницы. Они с аппетитом набрасывались на сложные соцветия, торчащие из середины листов, и пожирали их.
А с самими листами творилось что-то непонятное. То один, то другой вдруг начинал дрожать, мелко раскачиваясь из стороны в сторону. Гусеницы, выпучив глаза, изо всех сил вцеплялись в кромку листа, не помышляя о том, чтобы покинуть его.
Подёргавшись, лист начинал кружиться, затем его подхватывало течение и стремительно выносило в открытое море.
Дрожали как пустые листы, так и листы с гусеницами.
«Кто-то подгрызает черешки листов, – догадался Виш. – Может быть, черепахи?»
В одиночку Виш не мог ничего сделать. Как поступить? Убивать переползающих по листам гусениц? Отрубать торчащие из листов соцветия, чтобы те не привлекали гусениц? Пугать водных созданий, перегрызающих черешки, отгонять их от листов?
Всё это оказалось Вишу не по силам. Единственное, что он мог сделать – тщательно запомнить место, чтобы вернуться с товарищами и совершить задуманное Вурчем: полностью прекратить набеги гусениц на родную землю.
«Если бы мы сразу приплыли сюда! – подумал Виш. – Все остались бы живы… Здесь нет ни прыгунов, ни жуков!»
Нечего было и пытаться выйти к морю и добраться до места высадки по берегу: мангры стояли нерушимой стеной. Они не пропускали не только море на сушу, но и никого с суши не пускали в море.
Нет, плюхалась в воде под корнями всякая безобразная мелочь, но то были полуводные насекомые, или мелкие лягушата. Точнее Виш не разглядел, а подобраться поближе помешала сплошная топь. Виш и так рисковал, высматривая место, откуда отчаливают плотики.
Вернувшись на сухое, Виш решил отыскать другой путь к лодкам, не по берегу.
«Откуда отплывают гусеницы, я нашёл, – рассуждал он. – А теперь надо вернуться домой. Во что бы то ни стало!»
Но для этого следовало перебраться через реку. Причём одним-единственным способом: по листьям-плотикам.
С замиранием сердца Виш ступил на ближайший.
Провалиться он не боялся: гусеница весит больше, чем люрас, а гусениц листы выдерживают.
Гусеницы на плотиках его не пугали: он продолжал сжимать в ветверуке осколок пики, и запах муравьиного яда оставался довольно ощутимым. Твари лишь недовольно фыркали, но убирались с пути. К тому же соцветия привлекали их гораздо больше, чем Виш.
Единственно реальной опасностью могла стать черепаха, перегрызающая стебли плотиков. Да, пожалуй, собственная нерасторопность – если он не перескочит с одного листа на другой, когда черепаха перекусит черешок.
Но Виш проявил максимальную осмотрительность. Он не помчался напрямик через реку, перескакивая с листа на лист и рискуя упасть в воду, а выбрал более длинный, но зато безопасный путь, отыскивая места, где плотики соприкасались друг с другом.
Но и на противоположном берегу пришлось идти вдоль сплошных зарослей мангров, по пояс в густой траве.
И Виш с удивлением и страхом поймал себя на мысли, что думает о траве… с раздражением! Ведь она мешала ему добраться до оставшихся в лодках товарищей.
Он постарался идти медленнее, чтобы не сильно мять Маленьких Братцев. Но всё равно подивился себе: дома он не смог бы топтать Неподвижных Собратьев, а тут…
Вскоре Виш вышел к морю и огляделся. Судя по всему, он находился недалеко от места прибытия. Оставалось немногое: добраться до лодок. Похоже, вон за тем мыском они и должны лежать. Интересно, догадались ли караульные обливать их водой, чтобы кожа не пересохла на солнце? А то придётся переклеивать, а клея нет. Значит, надо будет ловить рыб, или искать на берегу дохлых, сдирать чешую, варить клей…
Виш поёжился: здесь нет другого топлива, кроме… Но тут его взгляд упал на лежащие вдоль берега длинные кучи выброшенных на берег и высохших морских Неподвижных Собратьев и немного успокоился: дело привычное. Но как отнесутся к сжиганию сушняка оставшиеся люрасы? Пом и Карт, кажется, всегда выступали против сжигания, и постоянно сцеплялись с Куком.
«Сами виноваты! – неожиданно озлился он. – Если бы поливали лодки, этого бы не произошло!» И вдруг рассмеялся: он упрекал друзей в том, чего они, быть может, не совершали. Ладно, главное – добраться до лодок, а тогда всё разъяснится.
Виш зашагал вдоль берега.
Когда он добрался до места, где оставили лодки, то ужаснулся: лодок не оказалось. А на берегу лежали совершенно высохшие изуродованные колоды Мята и Фенха.
Виш заменил свой обломок на пику Фенха, которую тот продолжал сжимать в сухой ветверуке, затем, оттащив погибших товарищей повыше, вырыл одну могилу на двоих, посреди сплошного ковра маленьких Неподвижных Собратьев, и укрыл образовавшийся холмик вырезанным слоем дёрна. В ногах воткнул пику Мята (она отыскалась поодаль) с примотанным поперёк обломком своей пики – как символом солнцепитающегося люраса. Ничего, Фенх и Мят отныне будут всегда вместе…
Долго Виш ходил в отчаянии по песку, озираясь и ожидая нападения с разных сторон. Что произошло? Спаслись ли другие, и смогли ли вернуться на родную землю, или неведомый враг уничтожил и лодки, и охранников?
Пустынный берег не давал ответа. Никого не осталось: ни врагов, ни друзей. Ему удалось отыскать ещё две пики и один меч, а чуть попозже – и лук. И больше ничего и никого…
«Как вернуться домой? Построить лодку? Что ж, шкуры гусениц раздобыть нетрудно: они остались на их же трупах. Надо просто вернуться в ближний лес, самый первый… Шкуры никто не снимал, не хватило времени. Клей тоже можно сварить. На худой конец – завязать дырки. Много ли одному надо бурдюков? Взять пару кусков мяса на дорогу… отыскать гусеницу поменьше, убить её. Почвы насыплю на дно лодки… Пропитаюсь как-нибудь, доберусь. Но добраться нужно обязательно! Быть может, я один остался в живых. Надо сообщить нашим о том, что мы увидели!» – думал Виш.
Но как проделать всё в одиночку? А может, поплыть на листе-плотике? Тогда и строить лодку не придётся…
И вдруг Виш вспомнил о Вурче.
«Если гусеницы его не нашли, и он сумел поправиться, нас станет двое! Вурч обязательно что-нибудь придумает, он ведь такой умный…»
Подумав так, Виш вытащил пику Мята из земли у могилы – если Вурч остался жив, и не удастся разыскать оружия на поле битвы, она пригодится. А если нет – Виш вернёт пику на место.
Собрав найденное оружие, Виш вложил в колчан оставшиеся стрелы (защитники лодок расстреляли немалую часть – либо обороняясь, либо охотясь), и привязав две пики к спине (второй лук он решил не брать), отправился на поиски Вурча.
Сердце его сжималось от страха. Ему очень не хотелось возвращаться на кишащие врагами территории. И пусть гусеницы практически не обращают на люрасов внимания, пробираться одному сквозь скопище врагов очень опасно. По крайней мере, до тех пор, пока не удастся найти муравейник! Или тёмно-зелёные кустики… Сейчас Виш уже не такой неопытный боец, как раньше, сейчас он знает, как воевать! Ему бы совсем немножечко везения… Кто знает, как действует муравьиный запах на прыгунов или жуков?
