Ксения Спынь - Идол
Тогда беспокойство овладевало ими. В тревоге они поднимали головы кверху, как бы принюхиваясь, в тщетных попытках уловить приближение города, в напрасных стараниях обнаружить то, что ещё не появилось. Но Ринордийск дразнился, маячил даже не сам, а вуалью своей тени, прозрачной вуалью, заполнявшей воздух; и обманывал, не давался, не выходил к ним. Только проталины тут и там говорили: «Рядом! Вы чувствуете? Совсем рядом!»
Хотелось вскочить и бежать туда, но кордоны стояли недвижно и строго. С первого взгляда казалось, что их нет, но стоило отдалиться вглубь степи, чтобы непременно наткнуться на них. Они следили: незаметно и постоянно.
Однажды, когда воздух особенно напоминал городской, когда и сам ландшафт сменился чем-то смутно знакомым, почти привычным, что они узнали бы безоговорочно, к ним подошёл Эрлин. День уже подходил к концу, поэтому они сбились все вместе у деревянной сараюшки, немного встревожено, немного беспомощно и совсем бездеятельно.
— А знаете, где мы? — спросил Эрлин. Вернее, предварил вопросом собственное заявление: конечно же, ему было известно, что они не знают.
Они ожидающе и безмолвно уставились на него, не отвечая даже «нет». Непонятно, как все, но Лунев, по крайней мере, не ответил, поскольку ему казалось, что он, существо нечеловеческое, такого права не имеет.
— Мы в Горенках, господа, — торжествующе произнёс Эрлин.
— Горенки? — они переглянулись. Очень знакомое название, даже слишком, неприлично знакомое: так нельзя просто. Каждый смутно припоминал, но молчал, считая, что, верно, ошибся.
— Ну как же так? Горенки! — Эрлин неодобрительно покачал головой. — Неужели не знаете? С географией у вас проблемы, однако. Горенки, посёлок под столицей.
Рита вздрогнула и вперила в него немигающий взгляд. Лунев и Семён недоумённо переглянулись друг с другом.
— Да-да, господа, — совершенно удовлетворённо кивнул Эрлин. — Мы в сотне километров от Ринордийска.
Они окончательно замолкли, застыли, впали в ступор, не зная, как реагировать на подобное известие, что чувствовать и думать по этому поводу. (Разве это возможно? Разве это на самом деле? И — что же после этого?) Рита в онемевшем шоке сделала несколько неуверенных шагов — к Эрлину или туда, к Ринордийску. Взор её был устремлён вдаль, за горизонт.
— Да, фройляйн, совершенно верно, — Эрлин холодно улыбнулся. — Там находится ваш горячо любимый город, куда вы так рвётесь (правильно я понимаю, да?) Совсем близко, пара часов на поезде.
Степь, совершенно синяя в потёмках, молчала в унисон с ними, напряжённо хранила затишье по всей своей раскинувшейся широте. Эрлин небрежно оглянулся на окрестность и сказал скучающим тоном:
— Мы туда, правда, не поедем. День постоим здесь — и-и-и дальше, — указующий взмах руки, — в обратном направлении. На восток, — пояснил он с улыбкой.
Всё оборвалось — везде и сразу. Вмиг ухнуло в бездну. Карта, Лунев до тошнотворных мелочей увидел карту страны перед своими глазами, увидел, как по её цветной разлинованной поверхности прокладывается пунктирная линия — их путь, который прошли они за месяцы ссылки. С далёкого востока линия тянулась через всю страну, петляла запутанно и безалаберно, но неизменно приближалась к огромной красной точке на западе — так обозначался на карте Ринордийск. Подойдя, линия остановилась у самой точки, почти впритык, а потом развернулась, сделала петлю и медленно поползла обратно.
Поработившись этой грандиозной картиной, Лунев выпал было из их общей реальности, но тут Рита породила движение.
— Кира! — она вскрикнула, почти задохнувшись, шагнула к Эрлину. — Кира! — голос её бился крайней степенью ненависти, не имевшей конкретной цели.
— Вы хотите что-то сказать, фройляйн? — осведомился тот.
Она остановилась в шаге — в шаге от человека, которого, возможно, жаждала убить прямо сейчас, на месте.
— Ты не посмеешь, — произнесла она негромко, но твёрдо и отчётливо. — Даже ты, даже ты не имеешь права так поступить. Мы войдём в столицу.
— К сожалению, нет, — ответил Эрлин и развернулся, чтобы уйти.
Мгновение Рита оставалась на месте потом — вдруг, неожиданно для всех — бросилась на Эрлина с визгом:
— Убейся, тварь!
Она немного промахнулась и упала на снег. Лунев и Семён, застыв, без слов смотрели на неожиданную сцену спектакля, которая, нарушая все рамки, игралась перед ними.
Эрлин обернулся через плечо.
— Успокойся, истеричка, — сказал он.
Пока Рита продолжала полулежать на снегу, приподнявшись на руках и тяжело дыша, а Семён и Лунев всё ещё пребывали в плену у застывшего безмолвия, Эрлин ушёл, растворившись в синей мгле.
67.Провал.
Всё сорвалось и упало в пустоту без дна. Будет ли ещё что-нибудь после?
Понимаемое и непонимаемое будто поменялись местами. Теперь всё было наоборот: он ясно видел всю ситуацию целиком, во всём её масштабе; то же, что перед глазами, померкло и почти исчезло. Он не видел ничего вокруг: только едва прорисованные очертания на сильно-сильно затемнённом фоне, да и не нужны они вовсе. Мысли его, мысленные образы — вот что сейчас поглощало его внимание. Мысли приобрели вдруг чёткость и яркость, чего не случалось очень давно, что бывало, казалось, вечность назад. Мысли сейчас были единственной реальностью, имеющей значение.
Он шёл, по привычке не натыкаясь ни на что, нет, ну, чуть-чуть он всё-таки воспринимал, что вокруг, где-то совсем на заднем плане, и движение его со стороны могло сойти за разумное. Но это ничего не значило: пребывал он только в своих размышлениях.
Итак, всё. То движение, которому они подчинялись, идущее с самых первых дней ссылки, постоянное и, как уже казалось, имевшее тайный, скрываемый пока смысл, на самом деле не имело никакой конкретной цели. Просто месяцы они двигались с востока на запад (почему бы и нет), а теперь будут двигаться обратно — с запада на восток (опять же, почему бы и нет).
На самом деле они не приближались к Ринордийску, а просто пересекали страну. Только зачем-то решили, что их медленно возвращают в столицу таким странным петляющим путём.
И с чего только взяли?
А теперь всё. И дальше? И дальше?
Мысли, которые возникли теперь, в ответ на этот вопрос, были огромными, непомерно большими, они не помещались в голове полностью. Он мог рассмотреть их только по кусочкам, перебегая от края к краю, от одной половины к другой.
Это время… Это тягучее, без конца время. Минула уже вечность, и столько же ещё впереди, ещё одна целая вечность. И только беспрерывное медленное движение на протяжении всей вечности…
Он прекратил шаги. Остановился.
Всё. Степь всегда будет вокруг них. Неизбывно.
Лунев перевёл взгляд вовне, вернулся в реальность. Недоумённо оглянулся он вокруг: всё те же холмы, те же бараки невдалеке, тот же изрытый следами людей снег под ногами. Он почти не ушёл от того места, где провал застал его.
Кажется, начиналась метель. Ветер уже решительнее налетал, сильнее бил по снегу, и по белой поверхности степи вились тонкие змеи из подхваченных крупиц. Над горизонтом синее марево совсем помутнело и надвигалось, поглощая всё больше и больше свободного пространства.
Лунев стоял и смотрел на это, он мог ещё долго стоять и смотреть на это, он мог бесконечно стоять и смотреть на это, пока его не подтолкнут к чему-то другому. Бессмысленно и бесцельно созерцал он синюю в сумерках степь и вступающую в свои права стихию.
«Ну, на самом-то деле, это ничего, — попробовал он подумать. — Мы уже убедились, что совсем ничего, что жить можно и можно ещё и не так… За столько-то времени… Нет, ясно любому, что нет. Ринордийск… Он там, и бежать бы туда, добежать… Но невозможно, наверно. Тогда… что это всё значит? Ещё не конец, но и продолжения вроде нет, не может быть. Мы увидим? Ведь время… движется, оно не может остаться здесь?»
Мысли вновь тускнели, тяжелели, каменели и шли книзу, смотрящие на них глаза бессильно закрывались. Лунев стоял и смотрел на заснеженные пригорки невдалеке и дали у горизонта. Скоро будет отбой, вот уже и чёрные фигуры собираются вокруг бараков, надо будет вернуться, зайти в помещение и заснуть. Он развернулся, медленно поплёлся к баракам, которые уже скрывались во мгле. Да, лучше так. Забыть всё, что было сегодня. Выбросить из головы этот день.
Мимо него в сторону степи проскользнула лёгкая тень. Лунев развернулся вслед за ней. Это была…
— Ритка! — воскликнул он удивлённо. — Стой! Ты куда?
Фигура остановилась на мгновение. Рита, с решимостью глядя в небо над горизонтом, поплотнее обмотала вокруг шеи свой шарф.
— В Ринордийск, — сказала она непоколебимо, с полной верой в свои слова, затем быстро и бесшумно двинулась дальше.
Лунев вышел из оцепенения. Он рванулся за Ритой, даже сумел ухватить за руку.
