Дэн Уэллс - Партиалы
Уголком глаз она уловила отблеск света, потом повернулась и увидела глазок маленькой камеры, вмонтированной в углу. Она, однозначно, была новой и не к месту. Камера была прикручена огромными винтами к деревянной полке. Кира огляделась и заметила еще четыре штуки: по одной в каждом углу и две наверху под определенными углами, чтобы было видно Партиала на столе и рабочее место Киры. «Работа Мкеле», — предположила она. Кира ощутила некую нервозность от того, что он и его солдаты так пристально за ней наблюдают. Если Партиал что-нибудь учудит, они увидят и среагируют.
Кира выдохнула, не понимая, что задержала дыхание. Она не могла решить, от того, что Мкеле за ней наблюдает, она чувствует себя в безопасности или наоборот. Она прошла мимо привязанного Партиала к окну.
Она находилась на втором этаже, глядя сквозь высокие деревья на большую парковку, полную покосившихся автомобилей. Большинство парковок были пусты, не у всех ресторанов во время разрушения цивилизации бизнес шел хорошо. Но у больницы парковка была забита полностью и одиннадцать лет назад. А машины пациентов остались как призрачные напоминания о них.
«Мне нужно взять у него пробу крови», — подумала Кира, заставляя себя вернуться к делу. — «Мне нужна кровь и ткани. Я прошла через зону боевых действий, чтобы отрезать у врага руку, так что я смогу взять биопсию из этой штуки, лежащей связанной в пятнадцати футах.»
Она пошла обратно к пробиркам, которые принесла с собой — образцы крови Маркуса. Реликвии ее первой попытки изучить РМ еще до Манхэттена, до Партиалов и до всего, что случилось. До того, как Маркус не пришел. У нее все еще хранились записи, сделанные после исследования крови. Записи пестрели количеством тромбоцитов, лейкоцитов, глюкозы, электролитов, уровнями кальция и кишащими повсюду страшными вирусными структурами. Каждый человек был носителем, отравляя своих детей уже после того, как Партиалы исчезли. Были ли Партиалы тоже носителями? Была ли вся эта катастрофа напрасной?
Кира глубоко вздохнула, потерла лицо и повернулась, чтобы посмотреть на Партиала — не на безликое существо под черной маскировкой, а на человека, мальчишку чуть старше, чем она сама, привязанного к столу и почти полностью обнаженному. Поскольку на нем не было рубашки, она видела его тренированный мускулистый торс, но не как у бодибилдера, а сильное, сухощавое и боеспособное. Генетическое совершенство, как сказала Изольда. Кира попыталась вызвать тот энтузиазм, который был во время боя на Манхэттене, постаралась представить как отрезает руку этого существа для изучения. У него были такие же карие глаза, как и у нее. Он спокойно смотрел на нее в ответ.
Доктор Скоусен сказал, что они его помыли, но, когда Кира снова посмотрела на Партиала, то увидела пятна вокруг лица и головы. Она шагнула ближе, пытаясь разглядеть получше, вглядываясь в его лицо. Это оказались пятна крови, засохшие и почерневшие, расплывшиеся вокруг рта и глаза, покрывавшие ухо с другой стороны. Она протянула руку, чтобы убрать его волосы, но замерла на полпути, а потом руку убрала.
— Полагаю, они тебя били?
Партиал ничего не ответил, просто смотрел на нее своими темными глазами. Его ярость была почти осязаема, словно жар, расходящийся волнами, от железной печки. Она пересилила себя и снова к нему потянулась, но в этот раз Партиал неожиданно повернулся к ней, дергая головой и вырываясь из повязок. Кира невольно отпрыгнула назад, сердце бешено колотилось. Она потянулась к пистолету. Кира не вытащила его, просто почувствовала его присутствие — твердое и успокаивающее. Она заставила себя успокоиться и снова шагнуть вперед, стоя прямо. Через мгновение она достала оружие, держа его так, чтобы Партиал мог видеть его.
— Я была в том отряде, который тебя поймал, — сказала она. — Я не пытаюсь тебе угрожать, просто показываю, насколько я серьезна. Мы с тобой проведем вместе пять дней, если ты хочешь, чтобы все это время мы воевали, я больше, чем готова.
Он посмотрел на нее холодным и жестким взглядом, словно пытаясь отыскать любой разлом, любую брешь в ее защите, чтобы выскользнуть…
…Но еще за холодными глазами был страх. Она уверенно могла бы сказать, просто посмотрев на него, что он никогда еще не был настолько испуган. Кира сделала шаг назад, пытаясь посмотреть на ситуацию со стороны: Он один — военнопленный, избит, скован и распростерт на операционном столе. А она еще и пистолет на него наставила.
Кира опустила взгляд на оружие и убрала его:
— На случай, если ты не умеешь разговаривать — здесь каждый тебя боится. Мы понятия не имеем, что ты умеешь или как ты устроен. Все, что нам известно, что ты — биологическое оружие на двух ножках.
Она замолчала в ожидании, но он оставался нем. Она рукой показала ему, что стоит что-то сказать, но в ответ — ничего. Она вздохнула. Кира и сама не смогла бы сказать, чего от него ждала.
Он смотрел на нее и она почувствовала себя неуютно, словно жучок в банке. И кто же кого на самом деле изучает?
— Ну что ж, хорошо, — сказала она. — Не хочешь говорить, ладно. Честно говоря, не думаю, что в подобной ситуации я бы стала разговаривать. Но все же не знаю, как быть. Люди существа очень общительные, мы любим общаться, чтобы чувствовать себя…
— Ты слишком много разговариваешь.
Кира остановилась, распахнув глаза. Его голос был сухим и хриплым, насколько ей было известно, он не сказал ни слова с того момента, как его поймали, а прошло уже больше пятидесяти часов. Да она и не была уверена, что правильно его расслышала. «Впервые за одиннадцать лет человек вступил в разговор с другим видом», — подумала она, — " а он говорит мне, чтобы я заткнулась». Когда первый шок, наконец, прошел, она чуть было не начала хохотать.
— Намек понят, — кивая, сказала Кира. — Но позволь мне сначала объяснить тебе то, что я собираюсь делать. Большинство наших тестов будет сенсорным, не инвазивным. Мы посмотрим на твои органы, это в некотором смысле… — Он закрыл глаза, демонстративно ее игнорируя, и она замолчала. — Хорошо, никаких медицинских разъяснений. — Кира направилась в сторону полок с ящиками, а потом вернулась обратно с несколькими стеклянными стерильными пробирками и некоторыми инструментами: — Позволь хотя бы тебя предупредить, что от этой иглы будет немного больно, ничего страшного, просто пружинный штифт войдет примерно миллиметра на два. Ты позволишь мне воспользоваться твоим пальцем или мы опять будем воевать?
Он открыл глаза, посмотрел на иглу, потом Кире в лицо. Через какое-то время он разжал кулак.
— Спасибо, — она вылила пару капель спирта на ватный тампон и протерла указательный палец Партиала. Его руки были твердыми и теплыми. Приспособление для прокалывания было размером и формой с коробочку для зубной нити. Она прижала его к пальцу: — Приготовься.
Он слегка вздрогнул. Иголка проколола ему палец и Кира быстро подставила к нему пробирку. Та медленно наполнялась кровью, медленне, чем обычно и она сжала палец, выжимая больше. Кровь остановилась прежде, чем колба наполнилась.
— У тебя, наверное, низкое кровяное давление, — нахмурившись, заметила она, закрывая колбу. — Обычно мне удается наполнить две с одного пальца. Если только… — она уставилась на пробирку, кровь в которой уже начала сворачиваться. Кира посмотрела на его палец, дырка на котором почти затянулась: — Это потрясающе, — прошептала она. Кира поднесла стеклянную колбу к глазам; кровь становилась бурой, сворачиваясь до тех пор, пока с обоих краев не покрылась маленькой, но твердой корочкой.
Она перевела взгляд на Партиала. Тот промолчал.
Первым порывом Киры было желание уколоть его еще раз, на этот раз уже глубже, но она отказалась от этой идеи так же быстро, как та появилась. Она здесь не для того, чтобы его пытать и, несмотря на то, насколько быстро он регенерирует, он все еще может испытывать боль. Достаточным доказательством тому было то, что он вздрогнул от укола. Она не смогла бы ранить его, чтобы потом наблюдать за тем, как он будет реагировать.
Но все же… не этого ли добивался Сенат? Не для этого ли она сама здесь? Она, конечно, не станет кромсать его ножами, но они приказали ей его изучить. Если невосприимчивость Партиала к РМ основана на его регенерационной системе, тогда она должна исследовать все ее пределы и возможности и выяснить, как они могут использовать их для своей пользы. Если она не может найти ответы в другом месте, она поищет их здесь.
Сможет ли он выжить после огнестрельного ранения? Что произойдет с пулей? Ее интуиция боролась с научным любопытством. Кира покачала головой и снова обратила свое внимание на корочку внутри пробирки.
— Я не собираюсь тебя пытать, — сказала она, возвращаясь к ящикам и доставая небольшой пластиковый шприц с короткой острой иглой. — Но мне нужен другой образец крови. Медицинскому компьютеру нужна жидкая кровь, чтобы выдать мне картинку того, что с ней происходит. Так что, если твоя кровь сворачивается от малейшего соприкосновения с воздухом, значит нам надо его изолировать. — Она надела иглу на шприц, отыскала физраствор, воткнула в бутылек иглу и закачала его в шприц. Потом водила поршень туда-сюда до тех пор, пока не убедилась, что емкость заполнена только жидкостью. Она протерла вену Партиала с внутренней части локтя и поднесла к ней иглу. — Приготовься для еще одного укола.
