Кэтрин Фишер - Сапфик
— Да. Я обвиняю королеву.
— Посмотри туда, — Ро стояла на виадуке и показывала вдаль. Напрягая зрение, Аттия вгляделась в полумрак, заливший огромный зал. В их сторону летели птицы —полчища чёрных птиц. В мгновение ока они налетели на девушек — оглушающий треск крыльев, облако из перьев и острых клювов — и так же стремительно унеслись дальше, на восток.
— Птицы, летучие мыши, люди. — Ро обернулась, сверкнул золотой глаз. — Мы стараемся выжить, Аттия, во что бы то ни стало, как и все остальные. Но мы не крадём и не убиваем. Мы трудимся для достижения высшей цели. Когда Антисапиенту что-то нужно, мы делаем это для него. За последние три месяца мы отправили ему…
— Как?
— Что «как»?
— Как?! — Аттия схватила собеседницу за руку. — Как это происходит… как Антисапиент сообщает вам о том, что ему нужно?
Ро отшатнулась и уставилась на Аттию.
— Он говорит с нами.
И тут мир содрогнулся. Издалека, откуда-то снизу долетел вопль ужаса. Аттия мгновенно упала, вцепившись пальцами в ржавые балки виадука. Волна дрожи прошла сквозь её тело, достигла кончиков пальцев. Совсем рядом шлёпнулась отлетевшая металлическая заклёпка, побеги плюща заскользили по краю моста.
Обе они — задыхающаяся от страха Аттия и Ро на четвереньках рядом с нею — дождались пока закончится тюрьмотрясение. Снова обретя дар речи, Аттия выпалила:
— Скорее спустимся вниз! Пожалуйста!
Сквозь дыру виднелась громада Гнезда, совершенно не повреждённая.
— Тюрьмотрясения становятся всё сильнее, — отметила Ро.
— Как он с вами говорит? — не отступала Аттия. — Пожалуйста, Ро, мне правда нужно знать!
— Спускайся, я покажу тебе.
Они быстро миновали зал, усыпанный перьями. Тут три женщины готовили что-то в большом котле и теперь наводили порядок, вытирая разлитое во время тряски. В воздухе витал аромат мяса, и Аттия сглотнула набежавшую слюну. Ро нырнула в проход, ведущий в небольшую круглую комнату. Внутри не было ничего, кроме Ока. Аттия встала как вкопанная.
Маленький красный огонёк развернулся, чтобы посмотреть на неё. Она мгновенно вспомнила рассказ Финна о том, как он проснулся в клетке, где был только этот молчаливый, любопытный пристальный взгляд Инкарцерона.
Аттия медленно подошла и встала прямо под Оком.
— Мне показалось, ты говорила про Антисапиента.
— Так он себя называет. Весь план Тюрьмы основан на нём.
— В самом деле? — Аттия набрала в грудь воздуха, скрестила руки на груди и крикнула: — Смотритель, вы слышите меня?
Клодия мерила шагами коридор. Когда открылась дверь и выскочил лакей с пустым кубком на подносе, Клодия вцепилась в слугу.
— Ну, что там, как?
— Принц Джайлз… он… — Лакей посмотрел на кого-то за её плечом, поклонился и быстро ретировался.
— Не пугай слуг, Клодия, — пробурчал Каспар, стоявший у ведущих в сад дверей.
Разозлившись, она повернулась к нему и увидела телохранителя Факса, державшего в мускулистой руке лук для стрельбы. Каспар был в ярко-зелёном камзоле и треуголке, увенчанной пышным белым пером.
— Они проболтают ещё несколько часов. Пошли, подстрелим пару ворон.
— Я подожду здесь. — Она плюхнулась на стул у стены, нервно пнула пяткой его ножку.
Час спустя она всё ещё была там же.
— И вы спланировали всё это сами?
— Королева ни о чём не догадывалась, если вы об этом. — Претендент вернулся на стул, уселся свободно и расслабленно. Он был спокоен и открыт для беседы. — План был мой — раствориться бесследно. Я бы никогда не обременил Её величество такого рода заговором.
— Понимаю, — глубокомысленно кивнул лорд Солнце. — Но был и мёртвый мальчик, не так ли? Тот, кого все приняли за Джайлза, чьё мёртвое тело пролежало в Главном зале три дня. Вы позаботились и об этом?
— Да. — Джайлз пожал плечами. — Один из крестьянских детей погиб в Лесу — медведь заломал. Надо признать, удачное совпадение. Помогло замести следы.
Финн нахмурился. Вот это вполне могло оказаться правдой. Внезапно он подумал о старом Томе. Кажется, тот что-то говорил о своём сыне? Но тут лорд Солнце мягко спросил:
— Итак, вы — действительно принц Джайлз?
— Ну, конечно, дружище!
— Если я предположу, что вы самозванец, что вы…
— Надеюсь, — медленно выпрямился Претендент, — надеюсь, сэр, вы не предполагаете, что Её величество каким-то образом внушила мне мысль сыграть эту… роль и подготовила меня? — Его ясные карие глаза в упор посмотрели на инквизитора. — Вы не посмеете подозревать её в подобном преступлении.
Финн выругался про себя. Он заметил, как уголок рта королевы дёрнулся в еле заметной улыбке.
— Конечно нет, — поклонившись, сказал Лорд Солнце. — Конечно, нет, сэр.
Итак, это конец. Обвинив Претендента, тем самым они обвинят и королеву. Финн понимал, что такого никогда не произойдёт. Он проклинал сообразительность соперника, его убедительность, его небрежную элегантность. И точно так же он проклинал свою неотёсанность, свою неуместную прямоту.
Претендент наблюдал, как Лорд Солнце сел, а Лорд Тень поднялся ему на смену. Если мнимого принца что-то и беспокоило, вида он не подал.
Самозванец небрежно откинулся на спинку стула, жестом попросил воды. Тёмный лорд подождал, пока он выпьет. Как только кубок вернулся на поднос, инквизитор продолжил:
— В возрасте одиннадцати лет вы покинули Академию.
— Мне было девять, как вам всем хорошо известно. По мнению моего отца, наследному принцу подобало учиться приватно, отдельно от остальных.
— У вас было несколько наставников, выдающиеся сапиенты.
— Да. К несчастью, все уже мертвы.
— А ваш камердинер, Бартли…
— Бартлетт.
— А, да, Бартлетт. Он тоже мёртв.
— Я слышал. Его убили Стальные волки. Они расправились бы и со мной, останься я здесь. — Его лицо при этих словах смягчилось. — Дорогой Бартлетт. Я так любил его.
Финн стиснул зубы. Члены совета переглянулись.
— Вы в совершенстве владеете семью языками.
— Да.
Следующий вопрос был задан на незнакомом языке, Финн даже не смог распознать, на каком. Ответ же Претендента прозвучал тихо и насмешливо.
«Неужели я забыл все языки? — подумал Финн. — Такое вообще возможно?»
Он потёр глаза, пытаясь избавиться от усиливающегося покалывания за веками.
— И вы искусный музыкант, не так ли?
— Где у вас тут виола или клавесин? Я бы сыграл, — скучающе протянул Претендент. — Или я мог бы спеть. Спеть ли мне, господа? — Он улыбнулся и вдруг красивым звучным тенором выдал какую-то арию. Члены тайного совета возбуждённо зашевелились. Королева захихикала.
— Прекрати! — Финн вскочил.
Претендент умолк, встретившись с ним взглядом, мягко проговорил:
— Тогда соизвольте спеть для нас, сударь. Сыграйте для нас. Скажите что-нибудь на иностранном языке. Прочтите нам стихи Алисина или Кастра. Уверен, акцент, который вы приобрели в сточной канаве, придаст им особое очарование.
Финн не пошевелился.
— Не это делает принца принцем, — прошептал он.
— Тут я бы поспорил, — поднявшись, сказал Претендент. — Но ведь на культурные споры ты не способен, не так ли? Какие у тебя есть доводы, кроме злобы и насилия, Узник?
— Сэр, — попросил лорд Тень, — сядьте, пожалуйста.
Финн оглядел наблюдавших за ним членов Совета. Они судьи. Их приговор обречёт его на муки и смерть или вернёт ему трон. По их лицам было трудно что-то прочесть, но он распознал и враждебность, и некоторое замешательство. Если бы только Клодия была здесь! Или Джаред. Но больше всего ему сейчас не хватало Кейро, его грубого, дерзкого юмора.
— Мой вызов всё ещё в силе, — сказал Финн.
Претендент посмотрел на королеву.
— И я по-прежнему его принимаю, — проговорил он тихо.
Финн, кипя от гнева, отошёл и сел у стены.
Лорд Тень повернулся к Джайлзу.
— У нас есть свидетели. Мальчики, учившиеся с вами в Академии. А ещё конюхи, горничные, фрейлины.
— Отлично! Хочу их всех увидеть. — Претендент снова удобно расположился на стуле. — Пусть они примут участие. Пусть посмотрят на меня и на него. Уж они-то скажут, кто из нас принц, а кто арестант.
Лорд Тень сурово посмотрел на него.
— Приведите свидетелей, — скомандовал он.
19
Эзотерика хранит лишь остатки былых знаний. Поколение за поколением сапиенты будут восстанавливать утраченное. Но бóльшую часть воссоздать так и не удастся.
Мартор Сапиенс, Отчёт по проекту— Мне бы следовало тебя наказать. Это ты сообщила Клодии, что она не моя дочь.
В голосе не было ничего похожего на глумливое мурлыканье Тюрьмы. Аттия смотрела прямо в красное обвиняющее Око.
— Да, я. Она должна была знать.
