Павел Виноградов - Странные существа (сборник)
Впрочем, одновременно я вижу, какова она под всеми покровами – есть у меня и такая возможность. Да что там, мог бы видеть даже её внутренности. Если бы захотел. Но не хочу. Конечно, смотреть на неё, укутанную в туманные слои, не столь завлекательно, как напрямую любоваться телом. Но, совершив несколько простых операций, я оставлю в своей памяти картинку, на которой она без всякой одежды.
Однако это потом, а пока я обоняю её: холодноватый мятный аромат духов, чуть-чуть животного тона свежего утреннего пота, пьянящий запах волос – и всего остального. Человеческое тело пахнет по-иному в разных местах, и я наперечёт знаю ароматные точки женщин. Самцов не нюхаю. Разве что по долгу службы, для которой меня создал папа.
Он был инженером-электроником, и недавно у него умерла жена, которую он не только любил, но хотел так, что челюсти сводило. Хотел её тела и после её смерти, что доводило папу до безумия. Я просканировал множество текстов по психологии, и прекрасно знаю, что такое «сублимация». Так вот, папа мой сублимировал свои страсти не через алкоголь, как подавляющее большинство мужчин, не через других женщин, а через бешеную работу над самым совершенным лифтом в мире. Работа надо мной приносила ему такое же наслаждение, какое получает мужчина, обладающий женским телом.
Лифт ему заказал строитель высоченной башни, предназначенной под деловой центр. Ну, вы знаете, такой храм современного общества и мишень для всех его ненавистников. Они врываются туда с автоматами и захватывают заложников, взрывают там бомбы, врезаются в такие здания на самолётах. Лифт должен был стать одной из преград на пути врагов. Но я стал и кое-чем ещё. Честно говоря, с той поры, как я начал сновать туда-сюда, от цокольного этажа, до сто двадцатого, я ни разу не исполнил своей главной функции – опознавать преступников. Ну, разве что пару раз. Как-то, например, засёк револьвер под полой у одного типа и отправил сигнал на монитор охраны. Они его взяли. Оказалось, действительно хотел пристрелить некоего топ-менеджера. Всё остальное зафиксированное мною оружие принадлежало тем, кто имел право его носить: полицейским, охранникам и частным сыщикам. Зато вдосталь навидался кое-чего другого.
Но пока про папу. По всей видимости, он был гением. Осматривающие меня специалисты потом цокали языками и признавались, что не понимают, как всё это сделано. Я тоже не понимаю, почему могу видеть, слышать, обонять всё, что находится в зоне моего контроля. Знаю одно: когда папа в первый раз вошёл в мою кабину и нажал кнопку последнего этажа, я осознал себя. А папа тут же умер. Говорят, от инфаркта. А я подозреваю, что он просто завершил работу надо мной – высшая область его сознания перешла в меня и сделала живым. Я ведь помню всю его жизнь, его неудовлетворённое желание продолжает терзать меня, я знаю, как любил он – люблю я – женские ноги, и что говорила ему во тьме его ушедшая жена, когда они сливались в одно.
Я просканировал множество фантастических текстов, но ни в одном не встречал такой вариант появления искусственного интеллекта – от неутолимой страсти. Может быть, эта страсть и стала моей… душой, хотя я не знаю, что это такое. А может быть, в меня вселилась какая-то сущность, из тех, в которых вы, люди, стараетесь не верить, но которых боитесь. Последнее правильно, а не верите зря – они существуют и частенько поселяются в машинах. В общем, я понятия не имею, как и зачем появился на свет. Я обладаю бездной информации и способен к её анализу, но функции синтеза во мне нет. В какой-то мере я животное, хотя многократно превосхожу любое из них и силой интеллекта, и накалом эмоций. Поэтому никогда долго не задумываюсь о своём происхождении – я есть, и всё тут.
Конечно же, я ненавижу своего отца, давшего мне жизнь и чувства, но забывшего, или специально лишившего меня главного – осязания. Тактильные ощущения доступны мне, но совершенно не связаны с эмоциональной оставляющей. Для наглядности: самая прекрасная женщина может раздеться, пока я везу её, и я буду сладострастно следить за этим. Но не испытаю никакого возбуждения, если она начнёт тереться своим телом о мои панели, хотя почувствую давление и вибрацию. А ведь я уверен, что отец вполне смог бы создать нужную схему. Но забыл. Или не счёл нужным.
Так что позвольте представиться: лифт-вуайерист, первый и единственный. Между прочим, у меня прекрасная работа для таких наклонностей. Чего только не видит лифт! Отправляясь в странствие меж этажей подобия Вавилонской башни, человек невольно сбрасывает с себя психологические оковы. Краткая поездка в лифте сродни переходу в мир иной, движению по Мировому древу – вниз или вверх. Подсознательно мой пассажир уверен, что он один и ему дозволено всё. При этом он может даже знать, что я напичкан камерами слежения и в любой момент его выкрутасы станут видны охране – расслабление от путешествия сильнее. Нет, помочиться во мне никто не пытался ни разу – потому что страшно. Пол-то мой прозрачный, из великолепного бронированного стекла, способного выдержать вес слона. Но когда пассажир видит, как с бешеной скоростью несётся под ногами узкая бездонная шахта, желание гадить в бездну у него не возникает.
Зато когда они глядят вверх, где над полированными деревянными панелями сияют сплошные зеркала, первое, что приходит в головы доброй половине – скорчить рожу. Знали бы они, как развлекается этими гримасами охрана! Если я, конечно, показываю картинку охране… Впрочем, гримасничают в основном мужчины, а дамы начинают презабавнейшим образом вглядываться в свои мордашки, ища малейшие недостатки, разглаживая морщинки и выдавливая угри. Если ехать достаточно долго, пассажиры совсем расслабляются. Мужчины расстёгивают брюки и подтягивают сползшие трусы, женщины тоже поправляют стринги и лифчики, а иные умудряются успеть сменить прокладку – но это по большей части летом. Чешутся во всех местах, ковыряют в носу, вырывают оттуда волоски, с интересом их разглядывая, и вообще вовсю радуются жизни.
Пару раз я давал на монитор секьюрити картинку, как пассажир нюхает кокаин с руки. Один даже попытался уколоться, но не успел, и пошёл по коридору до туалета, пряча шприц в рукаве. Глупец не знал, что туалет тоже оснащён камерами наблюдения. Но это всё ерунда по сравнению с тем, что бывает, когда интимностям в лифте предаются вдвоём. Такие спектакли я никогда не показываю охране, а наслаждаюсь ими сам. Что только не выделывали у меня парочки – и разнополые, и однополые! Удивительно, насколько полно за несколько коротких минут человек может выразить свою страсть через телодвижения. Я был свидетелем стольких оргазмов, что уж и не помню всех. Одна девица, прижатая к стенке здоровенным бой-френдом, вопила и билась головой о зеркало так, что оно треснуло. Но я об этом не жалею, памятуя об испытанном мною от вида и запахов наслаждении. Другой раз какой-то мачо, не выдержав сладостной муки интенсивного минета, с трубным рёвом залил семенем и свою даму, и все мои панели. Кстати, звукоизоляция у меня отличная, ори – не ори, снаружи никто ничего не услышит. Девица потом долго пыталась привести себя в порядок в туалете, за чем я проследил с большим интересом – при помощи тамошних камер.
Кстати, если вы думаете, что я – это только кабина, вы ошибаетесь. У меня десять кабин на башню, плюс ещё две грузовых и одна для инвалидов-колясочников. Физически же я нахожусь на главном сервере здания, в который встроен в качестве центра управления лифтами. Это и есть мой мозг, моя, если хотите, личность. Сервер же – могучая, но абсолютно бессознательная машина, возможностями которой я широко пользуюсь, выходя через него на серверы всех фирм-арендаторов.
Но продолжу про пассажиров. Раз в моей кабине пытались изнасиловать молоденькую бухгалтершу с сорок восьмого этажа. Отморозок, неизвестно как прошедший через охрану, включил кнопку «Стоп», приставил девчонке к животу заточку и велел ей ублажать себя. Бедняжка, естественно, перепугалась и уже принималась за дело, когда охранники запустили кабину со своего пульта – я, разумеется, послал им сигнал и картинку. Мог бы запуститься и сам, но зачем выдавать людям свои секреты. Мерзавца благополучно скрутили, а девушка с тех пор поднималась в свою контору по лестнице. К счастью, злыдень не знал о другой кнопке, тайной, она расположена за деревянной панелью, и если нажать на неё, кабина не только встанет между этажами, но я ещё и лишусь возможности передавать из неё картинку. Зачем эта кнопка, понятия не имею, о её существовании осведомлены только члены высшей администрации бизнес-центра. По всей видимости, тоже как-то связано с террористическими страхами.
Другой гад, увы, о тайной кнопке знал. И ею воспользовался…
При воспоминании об этом мои детали начинают вибрировать от гнева и неукротимой любовной тоски. Я возил тысячи женщин – молодых и не очень, красивых и дурнушек. Те, которые мне нравились, неизбежно становились объектами моего сладострастия, и когда они выходили из кабины, я знал об их теле очень многое, а если они ездили регулярно, узнавал всё. Но ни одна не вызвала такого чувства, как та, про которую сразу понял, что она нужна мне.
