Валерия Вербинина - Поезд на Солнечный берег
– Два – ноль, чистая победа! – воскликнул кот и жестом пропустил Филиппа вперед себя.
Друзья сели за стол. К ним подошел механический официант, сделанный в форме кота в сапогах, и что-то промяукал.
– Он спрашивает, что мы с вами будем заказывать, – перевел кот.
Филипп попросил горячее мороженое и коктейль из сливок общества.
– Мне, пожалуйста, – мечтательно сказал кот, – мышиного короля с семью головами в маринаде «Маркиз Карабас» и коктейль с валерьянкой.
– Короля с семью головами нет, – пискнул робот. – Есть с пятью головами и двумя хвостами.
Кот заволновался:
– Как нет? Как нет? Да вы понимаете, что вы говорите? У них нет! Шаромыжники! Обдиралы! Вот что: подайте мне сейчас же моего короля, не то я разнесу это заведение ко всем собакам. – Кот согнул лапу в локте и показал мощный бицепс. – Видал? Даешь короля с семью головами под маринадом! Простите, друг мой, – изысканно обратился он к Филиппу, – но эти разгильдяи выводят меня из себя.
– Ничего, – кивнул тот, от души забавляясь. – Я вполне вас понимаю, хоть я и голокожий двуногий.
– Вы еще гораздо лучше многих, – поспешил успокоить его кот. – Говорю это от чистого сердца. Будь у вас хвост, вы были бы еще лучше.
– Не думаю, – с сомнением заметил Филипп.
Коту все-таки принесли семиглавого короля. Он бодро принялся за дело и, объев все головы, строго заметил дувшему на мороженое Филиппу:
– У вас озабоченный вид. Филипп покраснел:
– Неужели? То есть, я хочу сказать, сны…
– Я имею в виду, у вас заботы, – пояснил кот.
– Никаких, – сказал Филипп. – То есть, – замялся он, – я влюблен в одну девушку, и она любит меня, а Матильда – это другая, она тоже ко мне неравнодушна… мне кажется. Это забота?
Кот зевнул.
– А, вот где собака зарыта. Но чего вы хотите? Любовь – всегда забота для того, кто любит, – поучительно изрек он.
– Но я-то больше не люблю ее, – возмутился Филипп.
– Значит, это ее забота, – безмятежно заявил Амадей. – Я вас понимаю, иногда мне самому приходится попадать в такие ситуации. Люди всегда все усложняют.
Филипп подумал про себя, что коты всегда все упрощают, но не стал говорить этого вслух.
– Дело в том, – сказал он, – что я не хотел бы никому причинять боль.
– Значит, боль причинят вам, – ответствовал Амадей. – Не волнуйтесь: если вы очень хотите быть несчастным, вы им непременно будете.
– Но я хочу быть счастливым, – возразил Филипп.
– Хм, – сказал кот. – У попа была собака. Давайте проясним ситуацию. Вас любят две девушки, но вы любите только одну из них. Так?
– Раньше мне казалось, что я любил вторую, – вставил Филипп. – Дело в том, что я с ней помолвлен.
– Она богата? – деловито спросил кот.
– Да.
– А та, которую вы любите, как она в этом смысле?
– Не знаю, – признался Филипп. – Но вряд ли она богаче Матильды.
– Тогда женитесь на Матильде, тем более что она ваша невеста. Если вы не будете счастливым, то будете хотя бы богатым. Вообще, никто толком не знает, что такое счастье. Оно вроде НЛО: все о нем говорят, но никто его в глаза не видел. Это не я, это Ларошфуко, – пояснил кот. – Спросите меня – и я отвечу: счастье вам нужно, как собаке пятая нога, пардон за избитое выражение. Впрочем, у вас есть выход.
– Какой? – с надеждой спросил Филипп.
– Женитесь на богатой, заберите ее деньги, разведитесь и спокойно отправляйтесь к своей любви. – Кот стукнул лапой по столу. – Вот именно.
– Я не могу, – решительно сказал Филипп.
– Почему?
– Потому что не могу.
Кот заметно помрачнел.
– Вы эгоист. У вас, в отличие от прочих, есть совесть, и вы желаете единолично ей пользоваться. Вы на ней сидите, как собака на сене. А что, по-вашему, делать тем, у кого ее нет? У кого совести мышь наплакала?
– Не в этом дело, – сказал Филипп, – просто я честный человек. Только это мешает мне сделаться негодяем.
Кот доел короля и облизнулся.
– Толстая мыша дюже хороша! – провозгласил он. – После такого пиршества меня так и тянет спеть что-нибудь… Друг мой, ну что вам сказать? Положение ваше скверное, и я вам сочувствую от души. Правда, кое-кому еще больше не повезло на этом свете. Вот я, я могу рассказать вам действительно душераздирающую историю. Ну что стоят по сравнению с ней все ваши страдания? Хотите послушать?
– Пожалуйста, – сказал Филипп. Теперь он понимал, что зря обратился за советом к коту; вряд ли Амадей мог ему помочь.
– Баллада о кошке и мышке, – объявил кот. Войдя во вкус, он сбросил фрак и перчатки и оказался обыкновенным персидским котом персикового цвета. Кот прокашлялся и прочувствованным кошачьим тремоло затянул:
Жил-был на свете кот – котам всем образец,
Красавец, умница, с роскошными усами,
Мечта хвостатая кошачьих – ик! – сердец,
А в остальном – догадывайтесь сами.
– Это вылитый я, – объяснил кот. – Все мои знакомые находят, что портрет очень похож, так что сомнений нет!
Он зубы чистил трижды в день – о да! —
И когти начищал до мраморного блеска.
Его тончайший стан на крыше никогда
Не перепутали бы вы с котом соседским.
При нем жила мыша, красавица-душа,
Подруга дней его непостоянных
(Сказал поэт). Короче, кореша
Кот с мышью были (хоть это и странно).
– Куда как странно – чистое извращение! Это, конечно, уже не про меня, – поправился кот.
Увы, несовершенен этот свет (Тот, правда, говорят, едва ли лучше). Любовь, честь, дружба – сходит всё на нет, Где было море, там сегодня лужа.
– Рифма – смерть поэта, как сказал один поэт… плохой, – вставил кот.
Однажды кот поссорился с мышой,
И, в смысле жизни разочаровавшись,
Он закусил красавицей-душой,
После чего переварил обиду даже.
– Внимание! – прогорланил кот.
Мораль: ты не смотри, что он чистит зубы,
И ручной, и тебя вроде любит:
С котом не водись, если ты мышь,
А то на десерт к нему угодишь.
– Браво! – прогнусавил безымянный зритель над ухом Филиппа.
Филипп почти обрадовался, увидев Человека без лица: к тому моменту кошачье пение немного утомило его.
– Вам понравилось? – спросил кот.
– Э… понравилось, – неуверенно признался Филипп.
– Еще как! – подытожил Человек без лица.
– Амадей, – с достоинством произнес кот.
– Призрак, – сказал Человек без лица.
– Тот самый? – удивился кот.
– Единственный и неповторимый, – подтвердил Призрак.
Кот прокашлялся и напыжил грудь.
– Некоторые находят, что у меня нет вокальных данных. Уверяю вас, это сплошные завистники. Я пою, как Барсиотти, а может, и лучше.
Снаружи донесся оглушительный грохот: чей-то истребитель врезался носом в асфальт. Его владелец катапультировался и летел на парашюте, ловко лавируя между домами. Бармен привычно набрал номер и вызвал мышкетеров, чтобы они убрали обгорелую машину и тех, кто к великому неудобству для себя оказался под ней, когда она упала.
– Не везет так не везет! – сказал Сильвер Прюс, вваливаясь в бар (ибо это был именно он). – Привет, друзья! – проорал он.
Сильвер отцепил парашют и бросил его снаружи, после чего явился во всей своей красе: бронированная куртка, бронированные брюки и ботинки на танковом ходу. Так что Сильвер выглядел молодцом. Глаза его, как карий левый, так и серый правый, подозрительно блестели. Он вытащил из кармана бронированный платок и вызывающе помахал им.
– Вот! – сказал он торжествующе. – Теперь никто не посмеет швыряться в меня роялями без спросу.
– Ты забыл про второй глаз, – заметил киллер.
Сильвер вздрогнул.
– Надо было покрасить оба глаза, – пояснил Филипп: в Городе это была одна из самых пустячных операций, стоившая в пределах бубликового червонца.
– А что, заметно? – испуганно спросил Прюс.
– Угу, – подтвердил Филипп.
Сильвер засмеялся долгим, фальшивым смехом.
Смех, как ему и положено, звучал фальшиво и долго.
– Пустяки! – объявил он наконец. – Я введу новую моду.
Подозвав робота-официанта, он пнул робота-кота, по ошибке подъехавшего к нему.
Человек без лица наклонился к уху Филиппа.
– Ну, так что вы надумали?
– Ничего, – сказал Филипп.
– Ничего? – с высокомерной вежливостью переспросил Человек без лица. – Кстати, я уже успел побывать в «Бюро добрых услуг».
Филипп замер. Телевизор на стене показывал новости, и то, что Филипп там увидел, ему совсем не понравилось.
– Господи! Ну почему…
– Доктор предписал мне время от времени убивать кого-нибудь, чтобы дать выход своим отрицательным эмоциям, – сказал Человек без лица безо всякого выражения. – Как, по-вашему, я очень злой?
– Не знаю, – сказал Филипп, теряясь.
– Вот и я тоже не знаю, – задумчиво продолжал Человек без лица. – И в конце концов, это был почти несчастный случай.
– Какой несчастный случай? – жадно спросил Сильвер, подходя к ним.
