Мери Каммингс - Серебряное небо
Слова теснились, ища выход; хотелось рассказать все подробно… хотя чего рассказывать, если сидящий напротив человек ни черта не понимает. Но хоть смотрит внимательно, слушает.
— В общем, да, спасла… — повторила Лесли.
Обидно, что о том, выжил ли Джимми, она узнает лишь через несколько месяцев…
День шел за днем, похожие один на другой. Несмотря на то, что уже наступил май, теплее не становилось — сказывалось приближение к горам.
В следующее поселение Лесли решила взять Джедая с собой — раз уж он так боится оставаться надолго один. Тем более что торговля в этом месте всегда шла бойко, а значит, и товара туда стоило захватить побольше.
Буря застала их в двух днях пути от поселка. И застала в на редкость неудачном месте — в пустыне.
Это была песчаная полоса шириной миль в двадцать, протянувшаяся поперек пути — ни одного источника, ни даже деревца или травы. Кое-где из песка выступали гряды каменных обломков, похожие на гребни прячущихся под землей драконов. Порой эти гряды тянулись добрую сотню футов, некоторые из камней достигали человеческого роста; приходилось их обходить.
Тем не менее пустыня эта была вполне проходимой — Лесли не раз пересекала ее и в одну и в другую сторону и знала, что если выйти с утра пораньше, взять с собой побольше воды и не делать долгих привалов, то к закату можно без особых усилий добраться до противоположной стороны.
Поначалу все шло гладко, даже погода к ним, казалось, благоволила: в спину поддувал приятный свежий ветерок. Миль через шесть Лесли устроила первый привал — вволю напилась, дала попить Джедаю и налила полную миску воды собакам, опустошив две из пяти взятых с собой фляг.
Неприятности начались незадолго до полудня.
Первыми забеспокоились собаки — ускорили ход, принялись тревожно оглядываться. Лесли тоже обернулась. Позади, на горизонте, виднелась темная полоска низких облаков. Казалось, она стоит на месте — и в то же время неуловимо движется, расширяется и разбухает, наливаясь чернотой.
— Давай! — Лесли дернула Джедая за привязанный к запястью поводок. — Быстрее пошли, быстрее!
О том, чтобы убежать от бури, конечно, смешно было и думать. Но укрытие, хоть какое-то укрытие бы найти! Незадолго до привала они обходили каменную гряду… Нет, поворачивать назад, навстречу буре, нельзя ни в коем случае.
Чернота позади на горизонте вздымалась все выше и выше; ветер усиливался с каждой минутой. Сбившиеся в тесную группку собаки поджимали хвосты, оборачивались и огрызались, словно холодные порывы, дыбившие им шерсть на спине, были осязаемыми врагами, способными испугаться оскаленных зубов.
Джедай, наклонив вперед голову, шел широким ровным шагом, Лесли, чтобы поспеть за ним, приходилось чуть ли не бежать трусцой.
— Ала! — сделав на конце поводка петлю, она кинула ее собаке. — Веди! Веди его туда! — махнула рукой вперед, а сама побежала к высившейся слева дюне.
Джедай потянулся было за ней, но, повинуясь рывку поводка, вновь зашагал вслед за стаей. Вести осла в нужном направлении Ала выучилась еще много лет назад.
Вскарабкавшись на дюну, Лесли огляделась. Слева, ярдах в трехстах, виднелась каменная гряда — ответ на ее молитвы.
Вихрем слетев с дюны, она понеслась к стае, крича на ходу:
— Ала, стой! Стоять!
Добежала, отобрала у собаки поводок.
— Туда, — махнула налево. — Вперед, бегом, быстро!
Старая собака рванулась в ту сторону, Стая — за ней.
Чернота залила уже полнеба. Вот-вот должно было стать темно, как ночью — темнее, чем ночью, ведь сквозь тучи не пробиться серебристому свету с неба.
Лесли прикинула расстояние до камней — нет, с грузом не успеть! Взмахом ножа она рассекла ремни, крепившие мешки к волокуше, и сбросила их на землю, выхватила лишь один, где были одеяла и тент.
Схватила Джедая за руку.
— Ходу! — рванула вперед. — Бегом давай! Скорее! Ну шевелись же ты, осел Господа бога!
Он не сразу понял, чего Лесли хочет, а она все тащила и тащила его вперед, крича:
— Ну беги же ты! Беги!
Наконец побежал и он — сначала тяжело и неуклюже, но чем дальше, тем увереннее; оглобли тащившейся за ним пустой волокуши шуршали по песку.
До камней оставалось еще шагов сто, когда щеку обжег ударивший сбоку заряд снега. Еще минута-другая — и здесь разверзнется настоящий ад, если, конечно, в аду может быть холодно, а не жарко.
Когда они добежали до гряды, стемнело уже настолько, что едва удавалось различить очертания камней. Лесли притормозила, вглядываясь в обломки, пока не заметила две стоявшие под углом друг к другу глыбы чуть выше человеческого роста — между ними получилось нечто вроде ниши.
— Стой! — она рванула поводок. — Стой! — Джедай замер как вкопанный.
Выхватив нож, она рассекла лямки волокуши, безжалостно откромсала покрышку и кинула ее в нишу.
— Сядь там! — подтолкнула его к покрышке; выдернула из мешка водонепроницаемый тент, остальное кинула ему на колени. — Держи! Крепко, двумя руками!
Теперь — скорее! Оглобли от волокуши одним концом воткнуть в песок по обе стороны ниши, вторые концы — оба вместе — обмотать краем тента и заклинить между глыбами; накинуть на получившийся треугольник тент — сделать это удалось лишь с третьего раза, ветер рвал ткань из рук.
Придавить камнями край тента, иначе снесет… черт возьми, где же они, эти камни? Смешанный с песком снег хлестал в лицо, выбивал слезы из глаз — приходилось действовать почти вслепую. Стоя на четвереньках, Лесли яростно шарила вокруг себя окоченевшими пальцами. Неожиданно повезло — она наткнулась на плоский обломок камня и все так же, на четвереньках, поволокла его к укрытию. Дотащила и оперлась на ладони, переводя дух.
В бок ударило плотное тяжелое тело. Она на ощупь ухватила собаку за загривок и подтолкнула влево, туда, где край тента еще не был закреплен: залезай, прячься! Сама поползла в другую сторону, шаря перед собой, и наткнулась на целую кучу небольших, с кулак, камней. Но как их взять, унести?! Стащив с себя камуфляжную куртку, Лесли принялась складывать камни на нее.
Хоть и промокшая, куртка защищала от снега — теперь же, сквозь тонкую футболку, он хлестал ее как кнутом. Тело немело, руки уже еле слушались, но груда камней на куртке все росла.
Наконец, решив, что этого достаточно, Лесли потянула куртку к убежищу. Шаг, еще шаг… на миг она испугалась, что промахнулась, заблудилась, но тут наткнулась плечом на гранитную глыбу и протянув руку, нащупала тент. Проползла, придавливая нижний край камнями, из последних сил нагребла сверху еще несколько пригоршен мокрого песка — и, протиснувшись вдоль глыбы, влезла в образовавшееся под тентом подобие шатра. Все…
Казалось, она возилась под снегом добрый час, хотя на самом деле от силы минут десять. Понимала Лесли и то, что сидеть в мокрой футболке нельзя ни в коем случае, температура здесь лишь немногим выше, чем снаружи — но сил шевелиться не было.
Она с трудом протянула руку, повела перед собой и нащупала собачью морду. Нет, не Ала — у Алы уши мягче. Еще одна собака рядом, еще…
— Ала, — позвала Лесли, — Ала!
Та сунулась под руку, словно только и ждала, что позовут. Мокрая, морда в песке, но здесь, живая! Хоть это слава богу!
Лесли подвинулась вперед, запнулась и приземлилась на колени к Джедаю. Сразу наткнулась на мешок — как и было велено, он сжимал его в объятиях. Ощупала его лицо, спустилась на рубашку — тоже мокрая и в песке. И опирается он спиной на холодный камень.
— Ничего, сейчас! — Лесли похлопала его по плечу, стараясь, чтобы голос звучал бодро. — Сейчас будет тепло!
Вытянула из мешка одеяла — хоть что-то здесь есть сухое! Сняв футболку, она спустила до щиколоток мокрые штаны и обмоталась одним из одеял; снова присела к Джедаю на колени и принялась расстегивать на нем рубашку.
Пальцы еле слушались, одна пуговица оторвалась. Избавившись от рубашки, Лесли накинула второе одеяло ему на спину и запахнула вокруг них обоих. Прильнула теснее, прижалась виском к его плечу, влажному, но теплому. Теперь оставалось только ждать — когда-нибудь буря кончится. Ведь любая буря рано или поздно кончается…
Сон навалился на нее почти сразу, едва перестало колотить от холода, и она не противилась ему — позволила теплой тяжести затуманить голову и навалиться на веки.
Проснулась Лесли рывком. Еще спросонья, в полной темноте, услышала над головой злобный воющий смех, почувствовала, что кто-то держит ее за ноги, а с боков обхватили мускулистые руки — и забилась, остервенело выдираясь и сопротивляясь.
Обнимавшие ее руки разжались так внезапно, что она рухнула на четвереньки на обиженно вякнувшую и шарахнувшуюся в сторону собаку.
