Нил Шустерман - Неизведанные земли
Наступил момент, когда южане вышли из Союза, и началась война. Мать девочки давно умерла, и Цинния знала, что, когда отец и братья отправятся на поля сражений, дома, кроме нее, никого не останется. Ей не хотелось становиться сиротой на попечении плачущих соседок, заламывающих руки в тщетной надежде на то, что их мужья когда-нибудь вернутся домой.
Цинния решила, что все это не для нее. Она сделала прическу под мальчика, научилась выпячивать челюсть и ходить вразвалку, чтобы стать похожей на братьев. Она придумала себе новое имя — Закария Китнер. Ей повезло: офицеры из призывной комиссии и учебной части были либо близоруки, либо слишком измучены работой, чтобы приглядываться к новобранцам, и она сошла за юношу.
Конечно, Цин не знала, что ей придется оставаться в образе мужчины так долго — целую вечность.
Она погибла в первом же бою, такое часто случалось с необстрелянными солдатами. Ее разорвало снарядом. К счастью, смерть оказалась мгновенной и почти безболезненной. Оставалось проделать путь по тоннелю, ведущему к свету — быстро и незатейливо, но по дороге Цин пришло в голову, что сообщить, что с ней случилось, отцу и братьям будет некому. Немного найдется вещей, способных заставить человека свернуть на пути к свету в конце тоннеля. Эгоистические мотивы для этого не подходят, слишком ничтожны они по сравнению с зовом вечности. Но мысли о близких могут наполнить человека, особенно наделенного сильной волей, такой энергией, что он сможет сопротивляться чему угодно.
Цин догадалась, куда лежит ее путь. Она понимала, что умерла, и знала, что поделать уже ничего нельзя. Проще всего было смириться с судьбой и устремиться к свету. Но ее не покидали мысли о семье, которая будет горевать о ней, даже не зная, куда она пропала.
Она сбилась с дороги и вскоре очнулась в Стране — на пороге между двумя мирами. Но прежде чем покинуть тоннель, Цинния Китнер сделала нечто такое, что сама Вселенная и высшие силы были одновременно расстроены и изумлены. Цинния достигла того места, где горел свет, схватила его частичку, зажала в кулаке и повернула назад, унося искру божественного света с собой. Проникнув сквозь стену тоннеля, девочка оказалась в Стране затерянных душ.
Как и большинство призраков, девочка со временем забыла подробности земной жизни, но войну она помнила отлично. Она оставалась на службе в течение более ста пятидесяти лет. Она собирала оружие, и это занятие придавало смысл ее существованию. Что из того, что время от времени другие призраки пытались объяснить ей, что война давно закончилась? Она не слушала их, считая, что военная служба — единственная цель ее жизни. На ней была форма, но Цин никогда не забывала о том, что она — девочка. Ей никогда не хотелось стать мальчиком, просто много лет назад этого потребовали обстоятельства. Ее ужасно раздражала фуражка, которую нельзя было снять, и волосы, упорно не желавшие отрастать. Еще больше девочку бесило, когда кто-нибудь называл ее Заком Потрошителем. Впрочем, военная форма и это прозвище давали ей некоторые преимущества, так что со временем Цин смирилась.
Все было хорошо, пока не явился Шоколадный людоед, разрушивший всю ее жизнь.
Цинния упала на колени и заплакала. Ничего не осталось, все, что было нажито непосильным трудом, все пропало. Девочка столько лет собирала коллекцию, и вот теперь она исчезла. Что осталось на ее долю? Рядом стоял Кудзу и прижимался к лицу хозяйки холодным носом, пытаясь утешить, но это было невозможно.
— Ты разрушил всю мою жизнь…
Она с удовольствием порвала бы в клочья эту противную физиономию, испачканную сладкой липкой гадостью, но Цин уже знала, что это бесполезно — башка этого мерзкого типа наполнена шоколадом.
Ник отлично понимал, в каком состоянии девочка, и старался не подходить слишком близко. Да уж, думал он, шансы заключить дружественный союз с Потрошителем, вернее, с Потрошительницей, равны нулю. Но тут в голову Нику, как это часто с ним случалось, пришла светлая мысль. Он понял, как можно вынудить Циннию встать под их с Джонни знамени, нужно только подать все надлежащим образом.
— Пошли, — сказал он Джонни-О, стараясь говорить громче, чтобы Потрошительница его слышали. — Мы зря сюда явились. От нее на войне толку мало.
— Вот, вот! — огрызнулась Цинния. — Проваливайте ко всем чертям!
Ник развернулся и сделал вид, будто собирается уходить. Все это время он мысленно считал мгновения.
— Раз… два… три…
— Какая еще война? — спросила Цинния.
Ник незаметно ухмыльнулся — все выглядело так, как будто после молнии грянул гром, с небольшой задержкой, как это обычно и происходит. Он обернулся и оглядел девочку с головы до ног, неодобрительно покачивая головой.
— Ну, скажем так, не та война, на которой ты, как тебе кажется, до сих пор находишься.
Цинния отвела взгляд; на лице ее отразилась гремучая смесь стыда и ярости. Да, она определенно была человеком взрывоопасным, в самом широком смысле этого слова, но Ник решил, что с этим можно смириться. Возможно, ей, как всякому новобранцу, не хватало дисциплины. Кроме того, девочка давненько не видела офицеров. Джонни-О потянул Ника за рукав, чтобы переговорить с ним с глазу на глаз.
— Что-то меня в ней пугает, — признался Джонни шепотом.
— Наверное, то, что она тебя чуть без мозгов не оставила?
— А что, если она опять начнет?
— Я постараюсь тебя от этого оградить.
Все время, пока мальчики разговаривали, Цин следила за ними, пытаясь уловить смысл их беседы. Ник повернулся и подошел к ней.
— Посовещавшись, мы решили принять тебя на службу.
— А в каком звании? — осторожно спросила Цинния.
— Ефрейтор. Будешь отвечать за тактические полевые операции.
Ник, понятное дело, импровизировал на ходу, но получилось довольно неплохо, по крайней мере, Цинния задумалась над его словами всерьез.
— Я могу добывать оружие?
— Ты будешь добывать то, что тебе прикажет непосредственный начальник. Если ты имеешь что-то против субординации, можешь вернуться на корабль и отправиться в космос.
Цинния сердито посмотрела на Ника, но вскоре лицо ее приобрело более спокойное выражение. Она повернулась и посмотрела на шаттл.
— Кстати, я один раз пробовала эту штуку запустить, но ничего не вышло, — сообщила Цинния. — Я так поняла, ее запускают откуда-то со стороны. И этот пульт управления в Страну не попал.
Она еще несколько секунд смотрела на гигантский космический корабль, потом повернулась к Нику:
— Прикажете называть вас «сэр»?
— Так точно, — ответил Ник, сообразивший, что девочка приняла его правила игры. — Я твой генерал, ко мне нужно обращаться по уставу. Это мистер Джонни-О. Он твой начальник.
— Меня зовут Цинния, — сказала ему девочка. — Но обычно меня называют Цин.
Джонни-О демонстративно сложил руки на груди.
— Я ей руки не пожму.
Цин выпятила нижнюю губу, демонстрируя отвращение.
— Да я бы тебе даже руки не подала. У тебя такие мерзкие непомерные лапы.
Рассерженный, Джонни-О сжал кулаки, которые тоже особым изяществом не отличались.
Ник вклинился между ними, чтобы избежать развития конфликта.
— Твой первый приказ, — обратился он к Цин. — Достань что-нибудь из мира живых.
— Да она уже кое-что достала, — заявил Джонни-О с отвращением.
Он приложил руки к голове, вероятно, для того, чтобы удостовериться, что мозги на месте.
— Я же сказал — из мира живых, — пояснил Ник.
Цин усмехнулась:
— Я думала, ты меня в наряд сортиры драить отправишь.
Она осмотрелась и увидела лежащую на асфальте рваную салфетку. Ветер все время норовил унести ее. Цин протянула правую руку к салфетке. Воздух вокруг руки заискрился, из него соткались края небольшого отверстия, за которым, как понял Ник, начинался другой мир. Цин схватила подброшенную ветром салфетку и втянула ее в Страну сквозь отверстие, которое сразу после этого затянулось.
— Ни фига себе, — протянул Джонни-О. — Просто цирк какой-то!
Цин подала салфетку Нику.
— Держи, — сказала она. — Можешь попробовать стереть ей с лица шоколад. Сэр, — добавила она после секундного колебания.
Ник посмотрел на изорванный клочок бумаги, взял его в руку и подумал о том, что всех салфеток мира, наверное, не хватит, чтобы стереть шоколад с его лица.
— Впечатляюще, — сказал он Циннии.
— Так ты мне расскажешь, что у вас за война?
Ник взял паузу, чтобы обдумать ответ.
— Слышала о Мэри, или Небесной ведьме?
Цин недоумевающе посмотрела на Ника, потом на Джонни-О и снова на Ника.
— О ком?
Затем она посмотрела на Кудзу, словно пес мог знать ответ, но он лишь помахал хвостом. Ник вздохнул, делая вид, что объяснения раздражают его, но на самом деле испытал даже некоторое облегчение от того, что девочка ничего о Мэри не знала. Значит, подумал он, я смогу подать все так, как удобно мне.
