Alma - Эпизод 2. Антиканон
Палпатин повлиял на его назначение командиром «Виктории»? Эта мысль тоже была не особенно приятна Анакину. Конечно, ждать от главного штаба милости к малоизвестному молодому офицерику было бы верхом наивности, а значит, надо понимать, что хорошая карьера во многом обеспечивается благоволением кого-то наверху. Но и политики ничего не делают просто так. Канцлер может и напомнить об этом при случае, когда ему понадобится лояльность того самого продвинутого им офицера. Хотя какая к ситху лысому лояльность…
Или у Цандерса есть еще несколько протеже, для карьеры которых не помешало бы позитивное влияние канцлера? А значит, надо поддерживать отношения, вовремя улыбаться и при случае благодарить за трогательное участие в судьбах флота.
Скайуокер остановился на этой версии и искренне пожелал всем сенаторам вместе с канцлером провалиться в ближайшую черную дыру. Желательно побыстрее. Можно даже прямо сейчас.
Анакин был рад, когда полет завершился, и он, наконец, закрыл за собой дверь гостиничного номера «Химмель-паласт». Визит к канцлеру был запланирован на следующий день. Наручный хронометр показывал девять часов вечера. Можно было, как и три месяца назад, высунуться в окно и посмотреть на вечерний город.
Только на этот раз все было иначе. Не было — ощущалось. Корускант остался таким же, как прежде. Как и раньше, небосвод подпирали бесконечной высоты колонны, а нижние уровни терялись под вибрирующим слоем спидеров и аэробусов.
Город казался плоским, точно за окном стоял экран с картинкой.
И начисто пропало это необузданное желание дернуть рукоятки спидера и ринуться навстречу облакам на максимальной скорости.
… Или я просто устал.
… Устал от полета в режиме сон-еда-чтение всякоразной хрени?
… Или за эти три месяца.
Скайуокер оставил окно открытым. Ненавязчивый шум города ему все-таки нравился. Вечерние огни окон и рекламы тоже. Сам он уселся на диван, включил холовизор. Потом, забрался на диван с ногами и вытянулся.
… Целый вечер, чтобы почувствовать себя добропорядочным столичным обывателем.
Пощелкал пультом. Посмотрел — обрывочно — новости на разных холоканалах. Посмотрел на ведущих новостей.
И только тогда ему в голову пришла странная идея — а почему старший аналитик отдела политобозрения «Корускант Индепендент» выбрала именно такую карьеру? Ведь она сама рассказывала, что в холокомпанию ее устроил Органа. Ведь, альдераанский принц мог поднапрячься и выбить для симпатичной молодой женщины местечко холоведущей в каком-нибудь политическом ток-шоу или что-то вроде этого.
Значит, это было ее желание. После двух лет на троне целой системы — отойти в тень.
Смириться с позицией созерцателя?
Девочка, которая разменяла дворец и титул — то, ради чего многие, не задумываясь, отдали бы полжизни — на судьбу человека без прошлого, просто не знала о существовании слова «смириться».
— … ВВП системы Дориба составил пять с половиной процентов, — сообщил холовизор.
Анакин его выключил.
Достал из сумки датапад и открыл файл со статьей «Тайная миссия А. Скайуокера». Текст, разумеется, был выкачан из Холонета — не у Цандерса же просить копию нашумевшей статейки, подписанной псевдонимом «Амидала».
Если, конечно, Амидалу можно считать именно псевдонимом Падме Наберрие. А не Падме Наберрие — маской королевы Амидалы. Масок у нее было много. Одна, чтобы светской дамой быть на званом вечере, вторая, чтобы в рекреационной комнате трепаться с десантниками, третья…
— … Амидале, как и Падме Наберри нечего терять. Я могу позволить себе вести игру с любыми ставками.
— Игру ради самой игры?
— Да.
И только это «да» — настоящее.
Настоящее отчаяние.
Такое, которое не скрыть щитом из иронии-колкостей-умного-разговора-или-умилительной-женской-болтовни-о-глупостях. Оборотная сторона жизни без условностей и правил. Той самой пресловутой свободы.
Вершина мечтаний — жить вне любых систем. Когда ты ничем не связан…
… никому не нужен.
… и тебе действительно нечего терять.
Скайуокер подошел к окну — закрыть. С минуту всматривался в знакомый район столицы, пытаясь отыскать такую же знакомую пятиугольную призму. «Корускант Индепендент».
Не отыскал.
С чего я взял, что она вообще хочет быть кому-то нужной, спросил себя Скайуокер. Все, что ей было надо — это та серия статей. Рейтинг холокомпании. Профессиональный успех.
И самое главное, подумал он, что мне тоже никто не нужен.
— Анакин Скайуокер, капитан первого ранга флота Республики, прибыл на аудиенцию, — сообщил секретарь.
— Пусть войдет. Да, прямо сейчас.
Канцлер остался в кресле, чтобы подняться с него именно в тот момент, когда дверь снова распахнулась.
Шагнуть навстречу вошедшему офицеру и выслушать:
— Капитан первого ранга флота Республики Анакин Скайуокер на аудиенцию прибыл.
Вот как. Те же самые слова, что были произнесены секретарем, но теперь бодро, «по-военному» выстреленные в воздух.
— Рад вас снова видеть, капитан, — Палпатин протянул руку Скайуокеру. Широко улыбнулся. — Кажется, мы встречались раньше?
А сейчас он ответит «так точно, сэр», подумал канцлер. И почти не ошибся.
— Совершенно верно, сэр.
— На приеме, не правда ли?
— Да, сэр. Три месяца назад.
— Надеюсь, вы не откажетесь разделить со мной обед?
— Это будет высокой честью для меня, сэр.
Канцлер жестом пригласил его к столу. Щелкнул пальцем по консоли, и через считанные секунды помощники — двое шагрианов в зеленой униформе — внесли вино и первые блюда.
— На том приеме вы получили орден славы за операцию на Локримии. Эдакий, — Палпатин скользнул взглядом по парадному темно-синему мундиру с наградами, — восьмиугольник.
Офицер кивнул.
— Совершенно верно, сэр.
— Я прекрасно вас помню, — сказал канцлер. — И, поверьте, не только потому, что вчера наспех полистал ваш послужной список. Я действительно вас запомнил.
Скайуокер сделал вид, что «оттаял» и ответил улыбкой на улыбку.
— Я постараюсь и дальше выполнять свой долг перед Республикой так, чтобы вы меня не забыли.
— Не сомневаюсь, капитан. Прошу вас, — в ответ на восторженный пафос канцлер отсалютовал бокалом. — Ваша победа у Эхиа потрясла столицу. Еще больше она потрясла врагов Республики. За вас, мой друг!
Скайуокер снова заученно улыбнулся и тоже поднял бокал.
Как интересно, подумал Палпатин. То ли ему это кто-то подсказал, то ли он сам себе вдолбил, что на аудиенции надо будет вот так кривить рот. Хотя манеры сносные. Не идеально-безупречные — для этого нужно как минимум лет пять потоптаться по таким вот приемам — но приемлемые. Изящно пригубил вино — и даже сквозь эту изящность просвечивает, что в другой обстановке он, не задумываясь, уже влил бы в себя половину бокала.
Для самого канцлера коллекционное спиртное не представляло большого интереса — он был давним сторонником «здорового образа жизни» и легко ограничивался маленьким глотком.
— Я также наслышан о том, как эффективно вы провели ходовые испытания этого нового дредноута.
— Я сделал то, что должен был сделать.
Скайуокер как будто даже оживился. По крайней мере, перестал бороться с явным искушением сосредоточиться на содержимом своей тарелки, которое вызывало у него куда больше интереса, чем первый политик Республики. Еще бы — речь зашла о его корабле, и офицер, несомненно, уже собирался выдать заготовленную речь о сложном устройстве и великолепной боеспособности дредноута. Прекрасный случай блеснуть знаниями перед туповатым штатским.
— И чуть-чуть больше? — лукавым тоном. — Мне доложили о попытке диверсии.
— К счастью, мы сумели ее предотвратить.
— Я очень рад, что смог поспособствовать тому, чтобы дредноут попал под командование такого талантливого офицера.
— Благодарю вас, сэр.
Удивления — никакого. Скорее, чуток раздражения: еще бы, скучный и напыщенный политик ждет благодарности. Значит, адмирал уже сказал ему, чья подпись определила, кому достанется дредноут. А кроме Скайуокера там было полно кандидатур. Включая ряд сорокалетних опытных офицеров. Если он не дурак — а он далеко не дурак — то понимает, какую ставку на него сделало командование.
И, судя по всему, Скайуокер просто считает это единственно-верным.
Однако…
— Капитан, может быть, вы что-нибудь расскажете о себе?
— С удовольствием, — ответил офицер.
Вытер салфеткой губы и отложил столовые приборы в сторону.
— Так просветите меня, откуда в наше время в Республике берутся такие герои.
— К сожалению, я не могу похвастаться высоким происхождением, — начал Скайуокер.
Какой легкий тон, отметил Палпатин про себя. Таким тоном только врать, а не сожалеть о том, что не можешь блеснуть родовитостью.
