Alma - Эпизод 2. Антиканон
Какой легкий тон, отметил Палпатин про себя. Таким тоном только врать, а не сожалеть о том, что не можешь блеснуть родовитостью.
— Я вырос на Корусканте. Рано остался сиротой, вот и пришлось уже в детстве задуматься о будущем. Когда мне было около пятнадцати лет, мне удалось удрать на Кариду. Там я поступил в военное училище, закончил его, поступил в высшее военное училище, затем отслужил год во внешних регионах, и тут как раз началась война.
Палпатин ответил кивком.
— И на войне вы совершили свой великолепный взлет.
— Если вам угодно это так сформулировать.
— И никак иначе, — легкая улыбка. — Я попрошу подать второе?
— С удовольствием к вам присоединюсь.
— Хотел задать вам один вопрос, — Палпатин тоже вытер салфеткой губы. — Тот милый мальчик, благодаря которому Набу двенадцать лет назад было спасено от оккупации — это случайно не вы?
На мгновение — выразительный взгляд и невысказанное «да какой я тебе нахрен мальчик».
А потом безупречно отыгранное удивление.
— Прошу прощения, сэр. Я не совсем понял ваш вопрос.
— О, я объясню. Дело в том, что я стал канцлером как раз в дни конфликта на Набу. После победы я вернулся на родную планету и пообещал одному юному герою, что буду с интересом наблюдать за его карьерой. Прямо так и сказал. Я действительно неплохо помню того… — канцлер нарочно помедлил, — Анакина Скайуокера.
— И что же с ним стало?
— Да он как будто собирался стать джедаем. Даже учителя ему нашли. Молодого рыцаря. Того самого Оби-Ван Кеноби, который недавно гостил у вас на дредноуте, развивая сотрудничество флота и вооруженных сил.
Разговор на минуту прервался. Внесли второе и белое вино.
Скайуокер снова пригубил вина. Поднял на канцлера глаза, делая вид, что с превеликим удовольствием дослушает забавную историю.
— И я на самом деле пытался отследить его судьбу. Но вот беда — он исчез. От Ордена, представьте себе, очень трудно получить информацию. Даже верховному канцлеру. Однако кое-что мне узнать удалось, и я сделал вывод, что мальчик просто сбежал. А спустя девять лет вооруженные силы провели совершенно отчаянную, можно сказать сумасшедшую операцию, благодаря которой Республика освободила Локримию от сепаратистов. Заодно заполучив верфи. Операцию, как ни странно, проводил тезка и однофамилец того самого мальчика. Вы, мой друг. Потом вы получили свой дредноут, и после этого Орден неожиданно закопошился и задергался. Магистры настояли на том, чтобы кто-то из их рыцарей поприсутствовал на ходовых испытаниях. Этот документ, подписанный членами Совета Безопасности, я тоже видел. Учитывая специфический интерес Ордена к вам, я вполне понимаю, что вы вынуждены скрывать свою реальную биографию. Пусть даже отмеченную блестящей победой на Набу. У нас с вами действительно есть общее прошлое, вы не находите?
— Тогда за прошлое, — неожиданно сказал Скайуокер, салютуя бокалом.
Неплохо, подумал канцлер. От людей, которые умеют не переживать за один проигранный ход, всегда есть толк.
— Почему вы не сменили имя?
— Не видел в этом смысла.
— В детстве или в юности?
— И в детстве и в юности.
— Вот как? «Идущий по небу» — превосходная фамилия для офицера флота?
— Да, мне тоже нравится.
Офицер не стал скрывать сарказма в голосе.
Уже лучше, подумал канцлер.
— Капитан, а вы знаете, как переводится ваше имя?
— По-моему, никак не переводится.
— Это вы зря. На одном из забытых языков, а именно на кахлуа, «энекин» значит «великий». Кто бы вас так не назвал, он предрек вам большое будущее.
— Весьма любопытно, — холодноватым светским тоном. — Не знал.
Некоторое время тишину кабинета канцлера нарушал только едва слышный лязг столовых приборов. Палпатин отметил, что его гость не привык уделять трапезе много времени.
Можно не спешить. Сменить тему разговора на более приятную для офицера, например, расспросить его о дредноуте или о сражении при Эхиа. И медленно-медленно ввести в бытовой диалог совсем не бытовые детали, непосредственно касающиеся как войны, так и политики.
А можно сразу перейти к десерту.
И к «десерту».
Тогда, вероятно, удастся проломить эту стенку из прозрачной дюрастали, за которой спрятался гость.
— Значит, во флоте никто даже не подозревает о том, что вы были в Храме?
Скайуокер помедлил, перед тем как ответить:
— Именно так.
— И вас это устраивает?
— Полностью.
— А Орден?
— Тем более.
— Джедай был благодарен вам за то, что вы лично вытащили его из переделки на Триибе?
Вот. Вот теперь хотя бы какая-то реакция. Пусть и на долю секунды.
— Сэр, к сожалению, ваша информация не точна.
— СБ рекомендовали вам не распространяться на тему вашей миссии?
— Все рапорты конфиденциальны, и мне жаль…
— Ну, согласитесь, — перебил его канцлер, — что источником моих сведений может быть не только служба безопасности Республики.
Фраза явно поставила офицера в тупик, откуда он, тем не менее, быстро выбрался:
— Мне было бы интересно узнать, кто именно служит вашим источником.
— Все просто, капитан. Ваш разговор с Гренемайером был, разумеется, записан камерами слежения. Как только корабль Лате Гунрая стартовал, неймодианец связался с людьми Гренемайера и попросил переслать ему эту запись.
Скайуокер не ответил. Или просто побрезговал банальностью «это многое объясняет».
— Не ожидали, что у канцлера Республики может быть контакт с неймодианцами?
— Не ожидал.
— Или что канцлер Республики может оказаться тем самым человеком, которому подконтрольна Торговая Федерация?
— Я даже не знал, что такой человек существует.
Осторожное вранье. Невольно — на грани насмешки.
Все-то он понял и обо всем догадался. Не догадаться — невозможно.
— Вот как, — закивал канцлер. — Стало быть, не знали. И прикрывались его именем, когда лезли вытаскивать рыцаря? Рассчитывали, что вам это так сойдет с рук? Увы, не все так просто. Политика, мой юный друг, многослойна. Вы на Триибе заглянули под первый слой. Да что там вы, ваш джедай, опытный дипломат рыцарь Кеноби сделал то же самое. Вы увидели, как Гренемайер и Михо Каару продают планету сепаратистам. Ах, как ужасно! Ах, какое отвратительное предательство государства и народа! Прямо-таки вопиющий случай несправедливости. И ведь все это — только ради собственной выгоды. Вы увидели ситуацию именно так, не правда ли?
Канцлер вздохнул и дружелюбно улыбнулся. К тому елейному тону, которым была приправлена его речь, улыбка шла донельзя хорошо.
— И действовали, как вам казалось, во имя интересов Республики. Вы, конечно, не могли знать, что под первым слоем есть второй, третий, а иногда и четвертый с пятым. Вы также не смогли просчитать свой ход вперед. Равно как и ходы ваших противников. Вы даже не предположили, что Республике может быть выгодно то, что Трииб уйдет к сепаратистам. Например, это бы обеспечило потерю их интереса к другим, куда более важным промышленным регионам. На время, разумеется. На время, достаточное, чтобы перестроить рынок нескольких других систем. И это — только второй слой. Вам хочется знать, почему Орден послал туда Кеноби? И почему Кеноби при этом не получил никаких точных инструкций? А вы подумайте сами, на досуге.
Палпатин продолжал улыбаться.
Сидящий перед ним человек промолчал. Он все также внимательно слушал. Ни глаза, ни мускулы лица не выдавали никаких эмоций. А вот в показушной непринужденности позы — уж слишком неловко он откинулся на спинку кресла — сквозило напряжение, и немалое.
— Вы нарушили одну из важных схем. По незнанию, разумеется. Я закрою на это глаза и постараюсь исправить ситуацию. Вернее, я ее уже почти исправил. Скажу вам только одно: незнание никогда не является оправданием и не освобождает от ответственности. Это так, на будущее, — он помолчал и добавил. — Я распоряжусь, чтобы принесли этот ситхов десерт.
На этих словах Скайуокер скривил уголок рта.
Вышло очень не по-светски. Зато искренне. Как и та тихая нотка сарказма в голосе.
Дверь распахнулась в третий раз. Подали десерт — художественно размазанный по тарелке крем с золотыми крупинками и спелые, покрытые упругой коричневой кожицей, плоды шууры. Скайуокер, как ни в чем не бывало, сразу же вооружился ложечкой.
Казалось, поставь перед таким человеком кусок дюрастали — он и ее перемелет и переварит. А сам будет выжидать и пытаться понять — говорят ли ему правду или разводят как маленького.
— Вместе с тем, я готов признать и другое. На Триибе вы приняли решение — и сумели воплотить ваш план в жизнь. Мои слова покажутся вам избитыми, но они искренни: это был поступок, на который осмелился бы не каждый, и это вызывает восхищение. Республике нужны инициативные люди с нестандартным мышлением. Я бы предпочел, чтобы такой незаурядный человек, как вы, были на моей стороне. А не на стороне тех, кто тайно поддерживает сепаратизм. Однако, мне правда надоело читать монолог, — мягко сказал канцлер. — Скажите и вы что-нибудь, капитан.
