Евгений Лотош - Корректор. Книга третья: Равные звездам
Несколько раз в "клинику" заходил Панариши. Шаман молча сидел у занавески на корточках, внимательно наблюдая за тем, что делает Карина – по крайней мере, за тем, что оставалось заметным невооруженному человеческому взгляду. Однако к вечеру второго дня он, дождавшись, когда Карина выпроводит очередного пациента, вышел наружу и резко произнес несколько фраз на местном языке – кажется, он назывался "кленг". Выглянувшая вслед за ним Карина увидела, как небольшая группка оставшихся пациентов, отмеренных на сегодня Цуккой – по большей части женщин – без возражений поднялась со скамеек и пошагала по своим делам. Затем Панариши отвел их с Цуккой и увязавшейся Тэйсэй в лес и, пока вечерние сумерки не сгустились полностью, показывал местные целебные травы, объясняя их действие. Среди них оказались ценные растения, обладающие обезболивающим, снотворным, успокаивающим, дезинфицирующим и прочим полезным воздействием. Кое-какие, помогавшие против яда местных змей и опасных насекомых, Карина даже не стала запоминать, решив переспросить потом. После того, как разглядеть что-то глазами оказалось совсем невозможным, она осталась в лесу, чтобы пособирать некоторые травки в соответствии с оставленными Панариши образцами. С ее сканером, допускающим программирование на поиск объекта по образцу, такое казалось совсем просто даже во мгле. Час спустя она вернулась в свою хижину с несколькими большими связками травы, которые Тамша и Тэйсэй тут же принялись развешивать по стенам на просушку. В качестве веревок использовалась все та же тонкая лиана.
– Еще немного, и у нас получится настоящее шаманское жилье, – хихикнула Цукка. – Надо только крыс наловить и пучками за хвосты развесить. И лягушачьих лапок заготовить. А, и еще черную кошку завести. Кара, хочешь черную кошку вместо Парса?
– Черные кошки в местных краях, – с видом знатока пояснила Карина, – если на задние лапы встанут, раза в полтора меня длиннее получатся. Называется такая "гуар" и у нас в доме просто не поместится – при условии, что вообще захочет у нас жить. Кстати, они бесхвостые. Не хочу бесхвостую, хочу хвостатую. И потом, черные кошки – они у северных лесных колдуний живут, а шаманам по должности не положено. У них духи вместо домашних зверушек.
На следующий день уже почти привычное течение жизни оказалось нарушенным неожиданным визитом. Вскоре после полудня Карина услышала совершенно невероятные для Муммы звуки – сигналы автомобильного гудка. Единственная машина в деревне, насколько она знала, принадлежала Шаттаху, а тот ранним утром уехал из деревни, по словам Панариши, в Мубайю и вернуться не мог по крайней мере еще четыре дня. Впрочем, она как раз занималась чисткой гноящейся царапины, которую сидящий перед ней мужчина заработал в ночь землетрясения и, разумеется, не удосужился даже перевязать, так что отвлекаться не стала. В конце концов, могло ведь у господина Шаттаха что-то случиться с машиной?
Десять минут спустя, однако, отвлечься все же пришлось. Быстрым шагом вошла Цукка, которая неожиданно нашла себе самостоятельное занятие по душе – рассказывать страшно интересные истории местной малышне. Поскольку плантаций, где дети работали наравне со взрослыми, не осталось, строительные работы завершились, и до расчистки новых участков от деревьев и корней работы для слабосильных детей не имелось, слушать ее собиралось не менее трех десятков девчонок и мальчишек в возрасте до двенадцати лет. Переводила на кленг Тэйсэй, которая, как оказалось, весьма сносно говорила на общем. Как она его выучила, выяснить, разумеется, не удалось, но в бывшей Камбе вообще куда лучше знали общий, чем в Мумме. Карина только качала головой, обдумывая, как Тэйсэй может перевести словечки типа "орбита" или "материк", но детишки, когда она видела их в последний раз, казались полностью поглощенными рассказом.
– Кара, там два деятеля на машине приехали, – без предисловий сообщила Цукка. – Странные какие-то. Определенно северяне. Похоже, попы Церкви Колесованной Звезды, если только по телевизору их правильно показывали. Тебя ищут.
– Меня? – поразилась Карина. – Ты уверена?
– Да. Я подслушала из-за угла, как они с господином Мамаем говорили. Хотят видеть ведьму, выдающую себя за посланницу богов. Наверное, сейчас здесь появятся.
– А я-то при чем? – Карина закончила сращивать края раны и стерла остатки крови и гноя тряпицей, смоченной отваром сёдоки – небольшого растения, сильно смахивающего на одуванчик, чьи листья обладали хорошим антисептическим действием. – Я не ведьма и ни за кого себя не выдаю.
Она приняла у Тамши узкую полоску ткани, имитирующую бинт, и принялась накладывать повязку.
– Ты им объясняй, не мне, – усмехнулась Цукка. – Какие-то они странные, эти ребята. По крайней мере, один из них. Кажется, насчет ведьм он на полном серьезе рассуждал.
– Носить три дня, не снимая, – строго сказала Карина пациенту. – Понимаешь? Три дня. Тамша, спроси, он понял?
– Ма… Да, он понимать. Три дня, – кивнула Тамша, быстро переспросив у мужчины на кленге.
– Хорошо. Теперь…
Снаружи загалдели, и занавесь отлетела в сторону, отброшенная решительной рукой. Прежде чем она вернулась на свое место, под навес "клиники" широким шагом вошел высокий мужчина, явно северянин по внешности, светлокожий, русоволосый и голубоглазый. Он носил длинную, до пят, черную балахонистую одежду, которую Карина опознала как рясу священника Церкви Колесованной Звезды – по крайней мере, в телерепортажах из ЧК, которые она изредка смотрела по Сети, рясы выглядели именно так. Его лицо украшала окладистая борода, а глаза горели фанатичным блеском. При его виде пациент тихо соскользнул со стола и шустро выскользнул наружу с другой стороны.
– Ведьма! – хорошо поставленным баритоном возвестил поп, наставив на Цукку указательный палец. – Злобная ведьма и самозванка, ложно выдающая себя за вестницу небес! Как осмеливаешься ты назы…
– Нижайше прошу прощения, блистательный господин священник, – вежливо встряла Карина, сдергивая с лица импровизированную защитную повязку, и поп удивленно уставился на нее. – Наверное, ты все-таки имеешь в виду меня. Я Карина Мураций. Рада знакомству, прошу благосклонности.
– Знакомству рада?! Благосклонности просишь ты у меня, ведьма?! – взревел поп, вздымая в воздух висящий на груди символ – золотая пятиконечная звезда, заключенная в блестящий серебряный обод. – Не дождешься, нечестивая ворожея! Именем Господа нашего Отца-Солнца приказываю тебе – изыди!!
Занавеска позади него колыхнулась снова, и в "клинику" вошел еще один поп, пониже, брюнетистый и с куда более умеренной бородой.
– Брат Сумарен! – успокаивающе произнес он. – Мы должны…
– Мы должны только Богу-Отцу нашему, брат Фасар! – рявкнул первый поп. – А он говорит – ворожею не оставляй в живых! Ведьма!
– Я не ведьма, господин Сумарен, – спокойно ответила Карина, тщательно поддерживая на лице бесстрастную мину. – Я врач из города Крестоцина в Катонии…
– Нечестивая катонийка! – заявил ничуть не смущенный поп. – Зачем ты выдаешь себя за посланницу небес? Зачем смущаешь невинные души, обрекая их на вечные муки адского пламени?
– Я никого не смущаю, – пожала плечами Карина. – Я всего лишь лечу здесь людей по мере своих сил. Господин, могу я попросить тебя кричать не так громко. Ты пуг…
– Мне нечего скрывать от заблудших сирот! – голос священника только прибавил громкости. – Божественная правда горит во тьме ясным светочем, и никакие силы зла не смогут его…
– Господин Сумарен! – Карина тоже повысила голос. – Успокойся. В конце концов, ты находишься в больнице!
– Не больница место сие, но рассадник порока и погибель душ! – Ей показалось, или в голосе попа действительно мелькнула нотка неуверенности? – Изыди, враг рода человеческого! Вернись в то место, что изрыгло тебя на свет божий, и никогда больше не смущай детей божьих!
Краем глаза Карина заметила, что второй поп возвел глаза к небу и слегка пожал плечами. Он шагнул вперед, и Карина перевела на него взгляд.
– Тихо, брат Сумарен! – властно сказал он, и первый поп, уже открывший рот для очередной тирады, нехотя замолчал. – Как я уже сказал, мы должны установить истину, а не бросаться с кулаками на людей, возможно, не повинных в том, что им приписывает молва.
– Мы установим истину! – рявкнул Сумарен. – Пусть святой символ Отца-Солнца выжжет нечисть, что пытается маскироваться под сей сосуд греха!
Резким движением он сорвал с шеи святой символ, шагнул вперед и с размаха ткнул им Карине в грудь.
Прежде, чем она успела понять, что случилось, рефлексы ее тела взяли верх. Она подшагнула вперед и влево, пропуская потерявшего равновесие священника мимо себя, развернулась на пятках, оказавшись у него за спиной, захватила его шею сгибом локтя, и когда тот, выпрямляясь, начал разворачиваться, разворотом тела через подставленное бедро уронила его на пол. В момент броска она осознала, что поступает не совсем так, как надлежит поступать с незнакомым человеком раза в два старше ее самой, а потому в последний момент поддержала его манипуляторами, не позволив с размаху шлепнуться на утоптанный земляной пол. Отступив на пару шагов, она аккуратно поставила барахтающегося попа на ноги. Тот, ошалело покрутив головой, развернулся и уставился на нее.
