Роберт Хайнлайн - Дорога Славы
Джим и Френк торопливо вышли из школы. Перед переходной камерой собралось более дюжины марсиан. Там были Гекко и Г’куро, но среди них не было К’бумкха. Или просто Джим не мог отличить старика, которого считал вождем племени Гекко. Гекко заметил ребят и сказал на доминирующем языке:
— Приветствую Джима Мэрлоу, приветствую Френка Саттона, дружба с которыми скреплена водой.
Из рук-заслонок Гекко донесся другой голос:
— Привет, мальчик Джим!
Виллис, хотя с некоторым опозданием, но удачно справившийся с заданием, вернулся домой.
Другой марсианин что-то прогудел сочным голосом. Гекко выслушал его и спросил:
— Где тот, кто украл нашего маленького друга?
Джим, плохо знающий доминирующий язык, не был уверен, что понял правильно и переспросил:
— Что?
— Он хочет знать, где Хове, — сказал Френк и бегло ответил на довольно правильном марсианском языке. Хове все еще сидел в своем убежище, хотя ему несколько раз предлагали выйти, потому что боялся встретиться с Келли.
Гекко показал, что хочет войти в здание. Мальчики удивились, но провели его внутрь. Чтобы пройти в переходную камеру, Гекко был вынужден сложиться, но он справился с этим, приняв форму смятого цилиндра. Внутри его появление вызвало сенсацию, сравнимую с введением слона в церковь. Люди расступились перед ним, освобождая дорогу.
Дверь, ведущая в офис, была даже более узкая, чем в переходной камере, но Гекко протиснулся через нее. Джим и Френк прошли следом. Гекко передал Виллиса Джиму и осторожно ощупал дверь кабинета Хове руками-заслонками. Внезапно он потянул, и дверь отошла, слетев с петель, хотя замок остался целым. Он присел и заполнил собой дверной проем.
Мальчики посмотрели друг на друга, а Виллис закрылся. Они услышали голос Хове.
— Что все это значит? Кто…
Затем Гекко освободил дверной проем, выпрямился, насколько ему позволяла комната, предназначенная для людей, и пошел к выходу. Мальчики мгновение колебались.
— Давай посмотрим, что он с ним сделал, — предложил Френк, шагнул к сломанной двери и заглянул в кабинет. — Я не вижу его. Эй, Джим… здесь вообще никого нет.
На самом деле, никого не было.
Обескураженные мальчики побежали догонять Гекко и настигли его в переходной камере. Никто не пытался остановить Гекко; никто не пытался остановить ребят. Люди, выполняя первый закон колонистов относительно марсиан, расступались перед ними, освобождая проход. Выйдя из переходной камеры, Гекко повернулся к мальчикам.
— Где другой, который хотел повредить маленького друга?
Френк объяснил, что Бичер находится в другом месте, на некотором расстоянии от школы.
— Вы покажете нам, — объявил Гекко и поднял мальчиков. Другой марсианин подошел и помог ему, забрав Френка.
Джим почувствовал убаюкивающее покачивание, какое, вероятно, чувствовал и Виллис на руках у Джима. Виллис выставил стебельки глаз, осмотрелся вокруг и заметил:
— Хорошо ехать, да?
Джим не был уверен в этом.
Марсиане неторопливым шагом двигались по городу, но их скорость, тем не менее, составляла восемь миль в час. Они перешли через мост и подошли к офису планетарной службы. Переходная камера здесь была выше и больше, чем в школе, и в нее вошла вся группа. Потолок фойе в здании был достаточно высок даже для самых больших марсиан. Как только они вошли внутрь, Гекко опустил Джима на пол. Марсианин, несущий Френка, сделал то же самое.
Увидев марсиан, люди были так же поражены, как и в школе. Мак-Рэй вышел и спокойно оценил ситуацию.
— Что здесь за заварушка? — спросил он.
— Они хотят поговорить с Бичером, — объяснил Френк.
Мак-Рэй поднял брови и заговорил на чистом марсианском языке. Ему ответили. Так они беседовали некоторое время.
— Хорошо, я приведу его, — согласился Мак-Рэй, а потом перевел это на марсианский. Он ушел в кабинет и через несколько минут вернулся, толкая перед собой Бичера. За ними вышли Рэвлингс и Мэрлоу. — Вас хотят увидеть люди, — сказал Мак-Рэй и толкнул Бичера так, что его вынесло на середину фойе.
— Это он? — спросил представитель марсиан.
— Воистину он.
Бичер посмотрел на них.
— Что вам от меня надо? — спросил он на английском. Марсиане придвинулись и окружили его со всех сторон. — Отойдите от меня! — крикнул Бичер. Марсиане продолжали двигаться, медленно сжимая круг. Бичер попытался выбраться из него, но на его пути встали руки-заслонки.
Они продолжали сближаться. Бичер метался по кругу, делая попытки выбраться из него в разных местах, но у него ничего не получилось, и вскоре он совершенно скрылся из виду за стеной из рук и тел марсиан.
— Выпустите меня! — услышали они его крик. — Я ничего вам не сделал. Вы поняли неправильно… — его голос перешел в пронзительный крик.
Круг расширился и распался. Внутри ничего не было, даже пятнышка крови на полу.
Марсиане направились к двери, а Гекко остановился и спросил Джима:
— Ты вернешься к нам, мой друг?
— Нет… О нет, — ответил Джим. — Я останусь здесь, — он перевел свой ответ на марсианский.
— И маленький друг?
— Виллис останется со мной. Виллис, я правильно говорю или нет?
— Конечно, мальчик Джим.
— Тогда скажи это Гекко.
Виллис исполнил просьбу. Гекко грустно попрощался с мальчиком и Виллисом и вышел в переходную камеру.
Мак-Рэй и Рэвлингс начали шептаться между собой, обсуждая вопрос, куда делся Бичер и где он был виден в последний раз; сонный и смущенный капитан Мэрлоу прислуживался к разговору.
— Уйдем отсюда, Джим, — сказал Френк.
— Согласен.
Марсиане еще не ушли. Гекко увидел вышедших мальчиков, что-то сказал одному из своих сородичей и затем обратился к ним:
— Где тот, кто выучил наш язык? Мы хотели поговорить с ним.
— Я думаю, им нужен доктор, — сказал Френк.
— Они это имели в виду?
— Мне так кажется. Мы позовем его, — они вернулись назад и разыскали Мак-Рэя в группе возбужденных людей. — Док, — сказал Френк, — они хотят поговорить с вами… марсиане.
— Что? — спросил Мак-Рэй. — Почему со мной?
— Я не знаю.
Доктор повернулся к Мэрлоу:
— Что скажете, Шкипер? Вы не хотите принять участие в этом заседании?
Мэрлоу потер лоб.
— Нет, я все равно не понимаю их языка. Займитесь этим сами.
— Хорошо.
Мак-Рэй сходил за своим костюмом и маской и не стал возражать, когда мальчики помогли ему одеться и последовали за ним. Как бы то ни было, выйдя из переходной камеры, ребята остановились и стали наблюдать за происходящим с некоторого расстояния.
Мак-Рэй подошел к группе марсиан и обратился к ним. Голоса аборигенов прогудели в ответ. Он вступил л группу, и мальчики могли видеть, как он говорит с ними, отвечает на вопросы и жестикулирует руками. Совещание продолжалось довольно долго.
Наконец Мак-Рэй утомленно опустил руки. Голоса марсиан прогудели прощание, и вся группа неспешным шагом, но очень быстро перешла мостик и направилась в свой город. Мак-Рэй медленно вернулся назад.
В переходной камере Джим спросил:
— Что им было надо, док?
— Что? Помолчи, сынок.
Войдя в фойе, Мак-Рэй взял за руку Мэрлоу м повел в кабинет, который они заняли.
— Рэвлингс, идемте с нами. Оставьте свои дела, — мальчики следовали за ними, и Мак-Рэй разрешил им войти: — Вы тоже можете слушать, так как по уши влезли в это дела. Джим, позаботься о двери. Не давай никому ее открывать.
— Что все это значит? — спросил отец Джима. — И почему вы такой мрачный?
— Они хотят, чтобы мы ушли.
— Ушли?
— Оставили Марс Совсем ушли, ушли на Землю.
— Что? Почему они нам это предлагают?
— Это не предложение, а приказ, ультиматум. Они даже не дали нам времени, чтобы вызвать сюда корабли с Земли. Они хотят, чтобы ушли все, каждый человек — мужчины, женщины и дети. Они хотят, чтобы мы ушли немедленно — и они не шутят!
14. ВИЛЛИС
Спустя четыре дни доктор Мак-Рэй ввалился в кабинет. По сравнению с утомленным Мэрлоу Мак-Рэй был просто измучен.
— Удалите всех отсюда, Шкипер.
Мэрлоу отпустил людей и закрыл дверь.
— Ну?
— Вы получили мое сообщение?
— Да.
— Провозглашение Автономии написали? Люди его поддерживают?
— Да, написали. Мы взяли за основу Американскую Декларацию Независимости. Я боялся, что у нас ничего не получится, но все-таки мы написали.
— Стилистика меня не интересует! Как к ней отнеслись люди?
— Провозглашение ратифицировано. Это не составило труда. Нас немного беспокоили люди из лагерей Проекта, но и они поддержали нас. Я думаю, мы должны поблагодарить за это Бичера: он сделал так, что теперь все принимают независимость как нечто само собой разумеющееся.
