Ян Гельман - 666, или Невероятная история, не имевшая места случиться, но имевшая место быть
Замечательное понятие МЕРОПРИЯТИЕ, придуманное в Новые времена для замены постепенного устаревающего понятия ДЕЛО, лежит за труднодостижимой гранью здравого смысла, а потому в правдивейшей истории нашей ему как раз самое место. Настоящее ДЕЛО требует многого, настоящее МЕРОПРИЯТИЕ – только наличия Мурлены Сергеевны. И вот в гостеприимных аварийных стенах Фабрики они встретились: Главный по Любым Вопросам Фабричного Масс Штаба Мурлена Излагалищева и Традиционное Ежеквартальное МЕРОПРИЯТИЕ – Явление Народу Кого-либо.
Среди огромного количества МЕРОПРИЯТИЙ, дополнявших и заменявших бурную производственную деятельность Фабрики, Явление Народу Кого-либо следует выделить особо. Родившись задолго до славного предприятия, действо это пережило вместе с ним все времена – от самых трудных до самых славных – и победно вошло в наше Новое время, неся в себе заряд бодрости и оптимизма, полученный еще во времена Самые Хорошие.
Явлений Народ требовал во все времена, а величина Являющихся определялась всегда масштабами организаторов. Поскольку масштабы постепенно из вселенских делались районными, то от первых явлений Христа и славных его родственников и учеников перешли сначала на царя-батюшку и генерал-губернатора, а уж потом, с развитием материализма, на последователей Товарища Зачинавшего, чей заколоченный досками образ еще присутствует, как мы помним, на хозяйственном дворе Фабрики.
Явление Народу Кого-либо, точнее подготовка к нему, сочтенная формой, наиболее точно отвечающей содержанию работы, проводимой Главными Фабричного Масс Штаба, твердо заняла основное место в их благородной деятельности. Истории известно 1385 таких явлений, проведенных со дня основания кооперирующимися некооперированными Фабрики Имени Юбилея Славных Событий. В это число, разумеется не включены, а точнее, исключены из этого числа Явления Не Тех, Кого Надо, а, признаться, случались и такие. Но так или иначе, сегодняшнее Явление под порядковым номером 1386 должно было начаться буквально через несколько минут. И явиться народу должен был не кто-нибудь, а сам Василий Митрофанович Обличенных. Сегодня он должен был довести до сведения всего ожидающего Народа последние единственно правильные указания Районного Масс Штаба и ответить на актуальные вопросы швейнотрудящихся. В преддверии великого события швейнотрудящиеся из числа актива и прочие совершали омовения, брились и заучивали актуальные вопросы. Актуальные вопросы были получены Мурленой Сергеевной в районном Масс Штабе за два месяца до описываемого события и розданы фабричным проверенным для заучивания наизусть. Признавая значение актуальности, Районный Масс Штаб не признавал экспромтов.
Проведя весь предыдущий вечер в заботах и хлопотах, никто из швейнотрудящихся, отобранных для присутствия при Явлении, Фабрику не посетил и поэтому все они находились в полном неведении о странной судьбе, постигшей их родное предприятие.
Давайте же осторожно, переступая через сочащийся энтузиазм, окунемся в атмосферу приподнятости.
* * *
Полутемный, но неуютный зал Дворца Симпозиумов Юных Кролиководов был полон. Проводить Явление ответственного лица под грозящими обвалом сводами Фабрики Мурлена Сергеевна не рискнула. Потому и был арендован Дворец Симпозиумов. Легкий запах кроличьих клеток, витавший над ним, напоминал Мурлене Сергеевне босоногое детство и внушал твердое чувство уверенности в правоте ее нужного дела. Обстановка в зале, еще не накаленная до предела, была уже тем не менее довольно теплой, поскольку окна Дворца, заколоченные наглухо, обеспечивали герметичность и стерильность, необходимые как для размножения кроликов, так и для проведения МЕРОПРИЯТИЙ.
В фойе нестройным хором рыдали семеро юных кролиководов, у которых сорвался запланированный симпозиум по вопросам приплода. У входа в актовый зал под красочным мозаичным панно, отображающим ответственный акт продления рода ангорским рекордсменом кроликом по кличке Полигам, входящих приветствовала сама Мурлена Сергеевна, директор Л. П. Бельюк и заведывающий кадрами Ермил Никитич Чернополковников.
Но главные события разворачивались как всегда за кулисами, где готовился к встрече высокого гостя передовой отряд фабричной молодежи. Подготовка эта проходила под активным художественным руководством режиссера малых форм и приблизительно такой же оплаты Бейлислава Лебеды. Человека со специальным образованием. Наличие в штатном расписании Фабрики единицы, могущей воспитывать у молодежи чувство прекрасного, тоже было освященной временем традицией. Уже не первый год занимал ответственнейшую должность Человека со специальным образованием упомянутый режиссер малых форм Бейлислав Лебеда. Весь, еще не до конца растраченный в общежитиях трех творческих вузов, пыл и все, правда, немногие (отчисление с первого курса за профнепригодность буквально преследовали творца) знания выплескивал режиссер Лебеда в благодатное лоно тянущейся к прекрасному молодежи. Результатом выплескивания являлись довольно частые интимного свойства хирургические вмешательства в личную жизнь фабричных жриц искусства. Но руководство Фабрики, обычно непреклонное в соблюдении норм морали, пасовало перед тягой поросли к Мельпомене. В конце концов фабричное искусство требовало жертв, и Фабрика их приносила. Это являлось хотя бы малой компенсацией Бейлиславу Лебеде за самый факт нахождения в среде грубых производственников. Свои смелые творческие замыслы режиссера малых форм, не чуравшийся и литературного труда, отливал в скупые строки ненавязчивого ямба, порой переходящего в белый, как табель его выходов на службу, стих, и трепетно вкладывал в уста передового отряда фабричной молодежи. Кроме того, в обязанности творческой личности входило сочинение небольших од, мадригалов и сонетов в честь выполнения квартального плана и выхода Семена Мордыбана на работу в трезвом состоянии. Случалось и первое, и второе крайне редко, поэтому все немалое количество свободного времени режиссер посвящал чистому искусству, раскрашивая акварельными красками свой личный перспективный план.
Но сегодня… Сегодня, несомненно, был его день! Его великий день! С горящими глазами, триумфатора, выбросив вперед сжатую в кулак руку и напрягая голосовые связки, он руководил вдохновенно отрядом фабричной молодежи.
– Производства лучший друг – наш директор Эл. Бельюк! – истошно вопил передовой отряд, состоящий из четырех поражающих воображение уродливостью немолодых девушек. – Наше качество известно – мы должны трудиться честно! – Незаметно подкравшийся (старая, с прошлой работы привычка) заведывающий кадрами Ермил Никитич Чернополковников кивал головой. Основное в направлении работы режиссера ему нравилось. Отодвинув пыльную кулису, резким мужским шагом взобрался на сцену и сам лучший друг производства в сопровождении Мурлены Сергеевны. Они хотели лично проверить степень готовности. – Только дайте нам приказ – выполним его тотчас! – заверещал передовой отряд. В полузадушенной женской половине души Л. П. Бельюка зашевелилась пробужденная поэзией тяга к прекрасному. – Уж больно страшны, Ермил Никитич, – шепнул директор заведывающему кадрами. – Неужели нельзя было выбрать получше?
– Лучшие силы, как всегда, в декрете, Лидия Петрович,- голосом, отставленным от службы лет двадцать назад, но еще сохранившим твердость, отрапортовал Чернополковников. – И потом, искусство – это не мое дело, это дело Бейлиса! – Режиссер малых форм побледнел и защитительно открыл рот, но тут вступила Мурлена Сергеевна. Ее больше интересовала внутренняя суть творчества.
– Скажите, а не будет как ТОГДА? Тогда, Бейлис, вы нас всех буквально зарезали. – Присутствующие нехорошо нахмурились, режиссеру стало холодно, несмотря на согревающую близость руководства. Он вспомнил «ТОГДА» – 1317-е Явление Народу Кого-Либо. Было это в начале его жизни в фабричном искусстве, когда движимый тягой к борьбе, он вложил в уста передового отряда пламенные строки:
Все сожжем огнем сатиры,
Новой жизни грянь «ура»!
А фабричные сортиры
Чистить уж давно пора!
Спасло распоясавшегося критикана от искусства только то, что абсолютно неожиданно его выпад совпал с решением Районного Масс Штаба о чистке отхожих мест. Бейлислав Павлович удержался на службе, но с тех пор его ямбы находились под неусыпным присмотром фабричных властей.
– Да нет, что вы, Мурлена Сергеевна, – Лебеда протестующе замахал руками, – что вы! Все же, ну, буквально все отражено. Вот даже про наше старшее поколение. – И он указал на тихонько, по-стариковски, взбирающегося на свое место в президиуме (третий ряд, шестое с краю) Шурика Ивановича Апельсинченко. Послушайте. Кукунько, давай!
