Михаил Чернолусский - Фаэтон
Михаил Чернолусский - Фаэтон краткое содержание
Михаил Чернолусский
ФАЭТОН
Необычайные приключения пассажиров одного маленького самолета, или Фантастический роман
Гипотезу об исчезнувшей планете Фаэтон поддержали крупнейшие астрономы мира… Эта гипотеза увлекла и писателей-фантастов, будила их воображение. Со страниц научно-фантастических произведений предстает красивая, добрая планета, на которой был мягкий климат, изобилие воды, чистый, свежий воздух. На Фаэтоне раньше, чем на Земле, возникла жизнь… Высокого уровня достигли культура, литература, наука и техника. Фаэты прокладывали дороги, воздвигали здания, изобретали сложные машины, собирали богатые урожаи. Благодаря развитию науки они овладели атомной энергией…
«Вестник вселенной»Часть первая
1
Летчик, высунувшись из своей кабины, крикнул Ефрему, который последним подходил к трапу самолета:
— Эй, слышь-ка, товарищ!.. Прости, не знаю, как тебя звать.
Ефрем остановился и, придерживая рукой повязку на голове, посмотрел снизу на летчика:
— Ну чего тебе?
— А вот чего: вылезайте все! Не возьму я вас. Не могу.
— Это как понять?
— А так и понимай — не могу… Мотор барахлит. Так что ждите — пришлют другую машину.
— Скоро?
— Покуда девчонку свою найдешь, думаю, управимся.
— Какую еще девчонку? У нас все в сборе.
— Не все. Девчонки нету. Покуда ты голову свою перевязывал, девчонку у вас увели.
— Асю?!
Вверху на трапе стоял Маратик и испуганно смотрел вниз.
— Маратик, — крикнул Ефрем, — где Ася?
— Не знаю, дядя Ефрем. Нет ее.
— Как нет?! — Ефрем снова перевел взгляд на пилота. Тот кивнул головой — нет, мол. Но Ефрем не верил. Он крикнул Маратику: — А ну-ка зови Петровну!
Людмила Петровна появилась на верхней площадке трапа. Она плакала, и Ефрему теперь не надо было ничего объяснять. Он понял наконец, что это правда, — Аси нет.
Ефрем вскипел.
— Елки зеленые! Театр мне тут устроили… А ну-ка выходи из самолета! Все! Скрывать вздумали?..
Пилот рассмеялся:
— Плохой из тебя командир, я гляжу. Растерял команду.
Между тем друзья Ефрема спустились по трапу вниз. Первым сбежал шустрый Маратик, за ним его тетка Людмила Петровна, ее глаза были красны от слез. И последним сошел на траву директор магазина «Детский мир» Ростислав Утяев, — бледный, с растерянной улыбкой на лице, он озирался по сторонам, мечтая, наверно, увидеть вдали Асю.
— Ну, — сказал Ефрем, оглядев всех, — где и когда это случилось? Только без слез давайте мне.
Людмила Петровна, силясь что-то сказать, достала из кармана записку и протянула ее Ефрему.
— Что это? — Сощурившись, Ефрем стал рассматривать записку. Он был не дюже какой грамотей, писем, как пришел с Отечественной войны, никому не писал и ни от кого не получал по той причине, что безвыездно жил в своей Забаре. Вот только этим летом в первый раз колхоз послал его на отдых в южный санаторий, а тут он и вовсе влип в такую историю, что не только писать, читать разучишься. — «Дорогие друзья, — медленно, растягивая слова, читал Ефрем. — Прощайте… Я остаюсь… Так надо… Целую вас всех… Ася… Так надо».
Людмила Петровна, не сдержавшись, опять заплакала, тряслись ее плечи.
— Ироды… Ироды проклятые…
Ефрем все наконец понял. Ни слова не сказав, он протянул записку обратно Людмиле Петровне, потом, передумав, сложил листок пополам и сунул себе в карман.
Как это сам он не заметил, что первоклашки нет? Оглянулся, глядит — все рядом стоят. Пилот заторопил: «Скорее! Скорее!» Вот в суматохе и выскочило из головы, что Аси не видно. Когда шел к самолету, он подумал: слава богу, кончилась фантастика — и для детей, и для взрослых. А выходит, не кончилась.
Как в старой-престарой сказке: Асю похитили междуреченские бандиты, какие-то горе-волшебники голубой пустыни, да и все тут. Зацапали гады девчонку. Раз так, надо вызволять.
— Как говорится… э-э-э, — произнес в растерянности Утяев, продолжая оглядываться по сторонам. Но ничего другого в голову не приходило.
Тут вдруг послышался веселый голос из самолета, словно ничего не случилось, так и должно быть, что люди остаются в безжизненной степи и пропала девочка.
— Эй, мужики! Оттащите трап!
Ефрем и Утяев переглянулись и стали оттаскивать трап.
Самолет зачихал, вздрогнул всем телом, засвистел пропеллер, и ветром погнало в степь сухую траву. Белое чудовище на двух колесах стало медленно разворачиваться, клюнуло носом, повернулось хвостом к людям и покатилось с грохотом и ревом по ровной дороге.
Маратик в испуге прижался к Людмиле Петровне. Все молча наблюдали, как самолет судорожно поднимался в небо, по которому плыли непривычные для глаза голубые облака.
Утяев вздохнул.
— Как говорится… з-э-э… Опять эти голубые облака.
— Вот напасть! — вырвалось у Людмилы Петровны. С головы у нее ветром чуть не сорвало платок.
— Будет вам охать, — сказал Ефрем. Он достал из кармана кисет с табаком и присел на трап.
Странно выглядел в степи этот белый шкаф с перегородками — трап. Кругом — ни постройки, голо и одна чудная лестница на колесиках. Будто назло людям, вот, дескать, могли домой улететь, а не удалось, кусайте теперь свои локти.
Ефрем курил редко, только когда требовалось хорошенько подумать. Скрутит по военной привычке козью ножку, дымит и размышляет.
Впереди широкой полосой тянулся уже знакомый густой лозняк. С него-то и начинаются чудеса. За лозняком — голубая пустыня. Почему голубая, кто ее знает. Так Ася назвала, когда подлетали. Может, оттого, что облака над пустыней голубые, а не белые. Это и в самом деле чудо. Только в остальном степь как степь. Солнца, правда, нет — что днем, что ночью вроде сумерек, седая мгла. Еще чудо — летают в степи белохвостые вороны. Но главное чудо здесь в том, что лозняк этот самый вроде как живой: сюда, в Пустыню, пропустила человека, а обратно — не надейся. Буря поднимается, и лоза, как шомполами, стегать начнет, если даже на шаг перейдешь границу.
Утяев, немного помолчав, сказал:
— Не могу понять, Ефрем Иванович, э-э-э… что был за самолет? Тот, на котором мы сюда прилетели, сломался. Так ведь? И вот… э-э-э… покуда мы странствовали по степи… отсюда взлетал другой самолет. А, Ефрем Иванович? Как говорится, загадка…
— Загадок много, директор. И все надо разгадать, — сказал Ефрем снова, чуть помолчав. — У этого самолета тоже вынужденная посадка. Соображаешь? Что за место проклятое! Объясни. — Утяев промолчал. — То-то и оно… Ася где? Как в сказке… Того и гляди, волшебники появятся.
— Может, чтоб нас задерживать? — вздохнула Людмила Петровна. — Ума не приложу… Всё время девочка при мне была.
— Я понял, — вскочил на ноги Утяев. — Это… это случилось в те минуты, когда Ефрем Иванович коридор в лозе прорубал для прохода. Вот когда! Э-э-э… вот!
Ефрем молчал.
Людмила Петровна подошла, чтоб присесть рядом, и только в эту минуту увидела наконец, что в волосах у Ефрема запеклась кровь. И бороду свело, то ли грязь в ней засохшая, то ли тоже кровь.
— Ефремушка! — всплеснула она руками. — Сослепу-то не разглядела: кровь у тебя! Вот напасть! Смыть надо.
— Ничего, обойдется, Петровна. Ты рассказывай.
— Зря повязку снял, Ефремушка, — продолжала Людмила Петровна. — Ветер-то вон какой.
— Насчет повязки, пожалуй, верно. — И он скомандовал Маратику: — Ну-ка, малыш, притащи бинты. Видишь, вон куда их самолетом отогнало, за кусты зацепились.
Маратик быстро принес повязку. Людмила Петровна и Утяев стали разматывать бинты, чтоб снова можно было перевязать голову…
Ефрем потрогал руками повязку, встал. Достал из кармана записку, перечитал, — на этот раз про себя.
«Что делать?» — думал он. Все вроде ему теперь ясно, кроме главного. Сколько чудес всяких в дикой степи — и ни одного волшебника пока не повстречалось. И откуда взяться чудесам?
Надо было вспомнить, как все началось, как они встретились.
— Послушай, директор, — сказал Ефрем Утяеву, — где вы впервой встретились с Асей? А ну-ка вспомни.
— Э-э-э… сейчас, сейчас, — не удивился вопросу Утяев. — Да где же. На аэродроме, конечно. Где и ты, Ефрем Иванович. Как говорится, вместе.
— Все вместе повстречались, Ефремушка, — подтвердила Людмила Петровна, — в один день и час. А почему ты об этом спрашиваешь?
Ефрем вздохнул в ответ, ничего не сказав. Он не умел кривить душой, а признаться, что подозревает Асю в обмане, не хотелось.
Но вроде бы так оно и есть. Когда он появился в аэропорту, вспоминал Ефрем, и выяснил, что билетов на брянский рейс нету, то пошел искать начальника, чтобы пожаловаться, что вот-де, отпуск кончился, ждут дома дела. Ему сказали, что начальник в зале ожидания. Там-то Ефрем рядом с начальником аэропорта и увидел впервые Асю. Потом за Асей появился Утяев, директор с бабьим лицом, что рассмешило, помнится, Ефрема. Вслед за Утяевым подошла Людмила Петровна с Маратиком. Оказалось, тетка с пятилетним племянником тоже брянские, они отдыхали на юге, им пришла пора возвращаться. И Асю привезли из Брянска на юг, в детский санаторий лечить легкие. Она сирота, детдомовская девочка, учится в музыкальной школе. Впоследствии выяснилось, и тут-то закавыка! — думал Ефрем, что девочка сбежала из санатория и попросила незнакомого ей начальника аэропорта отвезти ее на самолете домой…
