Ай Рин - Клуб речников
– Так что ж, дворец пустует?
– Нет, сидит там наместник княжеский, вроде как городом управляет.
– Почему «вроде как»?
– Да потому, что Братство городом правит. Чуть что, все за советом к отцу моему бегут.
– А как город от вражеских набегов защищаете? Дружина военная есть?
– Нет. Сами жители защищают.
– Это зря, – вздохнул журналист. – Сказал же твой отец: времена неспокойные.
– Что да, то да, – согласилась дочь Яра. – Гледен очень богатый город, вот каждый на него и зарится. Посмотри, у нас почти в каждом доме стекленные окна, а ведь даже в Киеве стекла только в церквях стоят да у очень богатых купцов.
– Откуда знаешь?
– Была.
– Круто! Здорово, в смысле…
Как раз в этот момент молодые люди поднялись на самую макушку холма. Перед ними открылся великолепный вид! Справа – две могучие реки сливались в одну и уносили свои волны дальше. По ним, как игрушечные лодки, плыли резные челны. Рыбаки с берегов забрасывали сети. Слева виднелись луга, на которых паслись тучные стада коров, лошадей и овец. Чуть дальше золотом отливали поля пшеницы. За ними начинался лес. Простор был такой, что хотелось закричать от счастья.
– Красота какая! – ахнул Глеб.
– Вот поэтому наш город и называется Гледен, – заметила Верея. – Всякий, кто на этот холм поднимается, наглядеться не может на красоту здешних мест. Раньше город Глядень назывался, от слова «глядеть», но много тут иноземцев поселилось, наречия у всех разные, вот и переделали Глядень в Гледен.
Журналист еще какое-то время стоял и наслаждался открывшимся видом, пока девушка не напомнила ему о том, что пора идти к кузнецам. Он кивнул и последовал за ней. Они прошли мимо небольшой деревянной церкви и помпезно возвышающегося рядом высокого деревянного дворца.
– А почему церковь такая маленькая? – спросил парень. – Дворец в два раза больше!
– Строили наспех, да и жители многие против были. После постройки несколько раз церковь пытались поджечь, хорошо, вовремя попытки пресекали.
Молодые люди свернули на неширокую улицу и начали спускаться на другую сторону холма. Все время, пока они шли, их сопровождали любопытные взгляды жителей города. Женщины украдкой выглядывали из окон, мужчины провожали долгим взглядом, а ребятишки так и вовсе бежали следом. Многие здоровались с Вереей, спрашивали, как дела у Яра.
– А почему не спросят, кто я такой? – шепотом поинтересовался Глеб у девушки.
– Спросят еще, не переживай!
Они спустились вниз. Только теперь журналист осознал, насколько огромным был холм. Последние избы остались далеко позади, когда, наконец, показалась кузница. Она располагалась прямо у реки. Здесь в городском заборе была проделана дыра, сквозь которую кузнецы, очевидно, брали воду. Высоко над крышей поднимался черный дым.
– Ну вот, опоздали… – тяжело вздохнула Верея. – Ладно, пошли. Только говорить я буду, а ты молчи да головой кивай.
Она решительно направилась внутрь строения, жестом показывая парню, чтобы он следовал за ней.
Глеб зашел в кузницу и осмотрелся. Она напомнила ему забытую картинку из старого учебника истории. Само помещение было очень просторным. В одном углу стояла огромная плавильная печь, чуть поодаль располагались сразу несколько наковален. У стены напротив размещался стол, на котором, как в медицинском кабинете, лежали всевозможные инструменты: клещи, щипцы, кувалды, молоты и многие другие, название которых парень не знал. К печи были присоединены огромные меха, и какой-то дюжий молодец сжимал и разжимал их, нагнетая воздух в плавильню. Пот градом струился по его красному лицу, и московский журналист с ужасом представил себя на его месте. У дальней наковальни колдовали сразу трое умельцев. Они что-то усердно ковали. Один бил по расплавленному огненному куску руды кувалдой, с силой удерживая его щипцами, двое других помогали молотами. Воздух в кузнице был таким горячим и душным, что у Глеба с непривычки начали слезиться глаза. Лишь непосредственная близость реки давала возможность хоть как-то продохнуть в этом аду.
– Здравы будьте! – громко поздоровалась со всеми Верея. – Щек, я к тебе!
Один из умельцев отложил в сторону молот и подошел к нашим героям. Теперь журналист смог его как следует рассмотреть.
Щек был ниже Глеба почти на целую голову, но при этом был коренаст и широк в плечах. У него были длинные светло-русые волосы, заплетенные за спиной в косу, а на лбу была повязана широкая льняная лента, очевидно, чтобы впитывать пот. Поверх рубахи и штанов на парне был надет кожаный передник, прожженный в нескольких местах. На ногах были обуты странного вида кожаные башмаки, завязанные чуть выше щиколоток тесемками. Глаза у Щека были серого цвета, а пухлые розовые губы выдавали его юный возраст.
– Идемте на улицу! – коротко сказал он и первым вышел из кузницы.
Молодые люди поспешили за ним. Они подошли к реке, и кузнец обратился к девушке, делая вид, что не замечает журналиста:
– Ну, здравствуй, Верея! Давно не виделись. Как дела у вас, как твой отец поживает?
– Спасибо, Щек! Все хорошо.
– Зачем пришла? Новые ритуальные ножи потребовались?
– Нет, не за этим. Я к тебе с просьбой. К нам родственник дальний из Суздали приехал (она указала на Глеба), так вот, отец просит, чтобы ты его в помощники взял на то время, пока он у нас гостить будет. Может, найдется у тебя для него какая-нибудь работа?
Только теперь Щек смерил журналиста презрительным взглядом и произнес:
– Не хочется отказывать твоему отцу, Верея, но родственник ваш выглядит уж больно хлипким. А в кузнице сила нужна. Взмахнет он пару раз молотом и ноги протянет, а мне отвечай.
– Да ты не смотри, что он худой, он жилистый, – проговорила девушка.
Щек обошел парня и внезапно со всего маху хлопнул его по плечу. Глеб не ожидал такой выходки, поэтому не устоял прочно на ногах, а оступился назад.
– Вот видишь, жидковат он! – словно не замечая журналиста, сказал кузнец Верее.
Глеб обозлился.
– А исподтишка бить нехорошо, – прищурив глаза, заметил он. – Можно и сдачи получить.
– Неужели? – усмехнулся Щек и, уперев руки в бока, вплотную подошел к парню.
– Перестаньте! – воскликнула девушка. – Раз работы нет, то и нам здесь делать нечего. Идем, Глеб!
Она схватила журналиста за руку и потащила за собой.
– Для тебя, Вереюшка, я бы работу нашел! – крикнул вслед кузнец. – Хоть воду мне приносить!.. А отцу скажи, чтоб не обижался. Жалко мне вашего родственника калечить.
Глеб попытался вырваться из цепких девичьих пальцев и вернуться к Щеку, но дочка Яра упрямо тащила его вперед.
– Самовлюбленный индюк! – процедил сквозь зубы журналист.
Затем он повернулся к девушке и зло сказал:
– Куда ты меня тащишь, отпусти! Я пойду с ним по-мужски потолкую.
– Нельзя, – пробормотала Верея, – от тебя оранжевое свечение исходит. Вот-вот искрить начнешь!
Тут парень вспомнил, что эмоции для него опасны, и попытался взять себя в руки. Сделать это было очень сложно, поскольку праведный гнев так и кипел в нем.
Он не помнил, как они выбрались из города и отошли подальше – к реке. Не помнил, как упал на пустой берег и вспыхнул ярким пламенем…
Глеб снова парил в огненной бездне. Языки пламени лизали его тело, но ему это нравилось. Боли он не чувствовал, лишь покой, умиротворение и какой-то нечеловеческий кайф.
«Очнись! – услышал он издалека чей-то голос. – Вернись, пока не поздно!»
Глеб парил и наслаждался полетом. Вдруг что-то мокрое и холодное обрушилось на него…
Парень открыл глаза и увидел стоящую рядом взволнованную Верею. В руках она держала деревянное ведро. С него стекали последние капли воды.
– Наконец-то, – прошептала она. – Думала, ты сгоришь дотла. Хорошо, дядька Кий рядом проходил со своим стадом, я у него ведро выпросила. А холодная вода тебя в чувство привела.
Журналист присел на берегу и увидел, что он мокрый с головы до ног, но при этом вся его одежда обуглилась и расползлась по швам.
– Как теперь быть? – спросил он. – Я почти голый, а до избушки твоей добираться далеко.
– В городе у отца хороший знакомый живет – Ефим. Ты спрячься в траве, а я к нему сбегаю, одежу попрошу в долг.
– А никто не видел, как я тут дымил?
– Слава богу, нет! А то уже демоном бы тебя объявили.
– Ну ладно, беги, только про меня не забывай, а то заболтаешься с кем-нибудь…
– Я мигом!
Девушка повернулась и быстро убежала, а Глеб спустился к воде и спрятался под крутым земляным берегом. В укрытии он почувствовал себя намного спокойнее. Он снял с себя остатки сгоревшей рубахи и остался только в штанах. Чтобы как-то скоротать время, парень уселся у кромки воды и начал разговаривать с собственным отражением.
– Ну, Глеб, дал ты сегодня маху! – с усмешкой произнес он. – Это ж надо, чтобы какой-то малолетний культурист так вывел тебя из себя. А ведь главное, что его и в живых-то давно нет, а ты дурью маешься, нервы себе портишь. Да черт с ним, с этим Щеком! Пусть болтает что хочет! А тебе главное в свое время вернуться, в свой мир, а то ни родители, ни друзья не узнают, где могилка твоя…
