Ай Рин - Клуб речников
– Я думал об этом и решил: пусть Верея тебя к кузнецам отведет. Скажет, что ты родственник наш дальний. Будешь у них работать, заодно и ремеслу обучишься.
– Ладно, – кивнул парень. – Только я еще плохо разговариваю.
– Так среди людей скорее поправишься.
– В таком случае можно идти.
– Нет, сегодня уже поздно, да и одежу надо тебе подобрать. Не пойдешь же ты в город в этой рубахе. А про свои вещи вообще пока забудь. Нельзя в них появляться, люди решат, что ты – злой дух.
– Хорошо, тогда можно я хоть высплюсь напоследок?
– Валяй! – усмехнулся Яр. – Здоровее будешь!
И он удалился. Глеб вышел на улицу, вдохнул полной грудью свежий лесной воздух и отправился на поляну. Здесь он устроился под высокой березой на мягкой траве и заснул. Мелкие букашки забрались ему в волосы, но он их не чувствовал. Прилетела божья коровка и опустилась на рукав рубахи. Она проползла по одежде и перебралась на руку журналисту. Но не успело насекомое забраться на его палец, как с того вылетел сноп искр и спалил несчастную божью коровку. Обугленные крылышки упали на землю, рядом с Глебом.
Проснулся он оттого, что рядом с ним кто-то засмеялся. Парень открыл глаза и увидел Верею.
– Смешной ты, когда спишь! – заявила девушка. – Разговариваешь сам с собой, бубнишь что-то.
– Неправда! – улыбнулся журналист, поднимаясь с земли и отряхиваясь. – Я сплю тихо, как мышка. Это, наверное, квартирант во мне активизировался.
– Что?
– Ну, монстр огненный во мне разговаривает.
– Вряд ли… энергетические сущности обычно ничего кроме звуков не произносят.
– А мой – разумный попался! – пошутил Глеб.
Только теперь он заметил, что Верея держит в руках какие-то вещи.
– Что это? – спросил парень.
– Одежу тебе отец подобрал. Сказал, что ты должен на наших парней быть похож. Но только зря все это! Тебя сразу отличат, ты совсем другой.
– Почему это?
– Ну, во-первых, худой больно. Ни мышц, ни мяса – кости одни. Во-вторых, волосы у тебя короткие сильно. Наши парни так не стригутся. А в-третьих, ростом ты выдался! Наверное, выше всех в городе будешь. Длинный и тощий… жердь жердью!
– Ну, во-первых, – заметил журналист, – я не худой, а стройный! И не смотри, что во мне мышц не видно, зато я жилистый. А жилы мышцам сто очков вперед дадут! Во-вторых, волосы и отрасти могут, если я тут, не дай бог, задержусь. В-третьих, высокий рост всегда украшал мужчину. Не буду хвастаться, но в наше время я пользуюсь большим успехом у девушек и женщин.
– А невеста у тебя есть или жена?
– Нет! Молод я еще, чтобы о таком думать.
– А сколько лет тебе?
– Двадцать пять.
– Засиделся ты, Глеб, – усмехнулась Верея. – К такому возрасту у нас тут многие по несколько ребятишек уже имеют. Щеку едва восемнадцать исполнилось, а у него уже своя кузница.
– Детей завести – много ума не надо! – огрызнулся журналист. – А кузницу твой Щек тоже, наверняка, не сам строил. Небось, досталась от кого-нибудь… в наследство!
– Ты прав, – согласилась девушка. – Кузницу ему отец подарил, он у него купец богатый. Щеку торговать не захотелось, так он кузницу и получил.
«И тут мальчики-мажоры», – подумал про себя Глеб. Он протянул руку и сказал:
– Ладно, давай одежду.
Девушка сунула ему в руки сложенные вещи и произнесла:
– Спать в избе будешь, но учти: ко мне не соваться! У меня под подушкой дубинка спрятана.
– Ой, напугала! – усмехнулся парень. – Да не переживай, ты не в моем вкусе! Не нравятся мне девушки, у которых отцы колдовством занимаются.
– То-то! Ну пошли, ужин стынет.
Верея завела журналиста в дом и накормила какой-то странной кашей. Крупы в ней не было, и напоминала она скорее густо разведенную в воде муку. Вкуса особого Глеб не почувствовал, но и отвращение еда у него не вызвала. Наевшись, парень поблагодарил хозяйку и пошел подышать свежим воздухом на улицу. В лесу быстро темнело. На небе стали появляться первые звезды. Повеяло прохладой. Где-то вдалеке послышался протяжный волчий вой. «Ну конечно, – подумал Глеб, – здесь же дикая природа! Надо аккуратней себя вести!» Словно в ответ на его мысли неподалеку раздался яростный рев, и что-то огромное и черное начало продираться сквозь кустарник к избе.
– Медведь! – ахнул журналист и в долю секунды забежал в дом и закрыл за собой дверь.
– Верея! – крикнул он. – На нас медведь напал! Сейчас он начнет в двери ломиться!
– Так это ж, наверное, Умил пришел! – обрадовалась девушка. – Значит, все с ним в порядке, а то я уже переживать начала.
– Какой еще Умил? – растерялся парень.
– Брат мой названый! Когда матушка умерла, отец мне медвежонка из лесу принес, вот мы с ним и выросли вместе. А потом он влюбился в кого-то и в лес ушел.
– Кто влюбился? Медведь? – вытаращил глаза Глеб.
– Ну да! Животные и растения тоже любить умеют, и даже камни…
В этот момент снаружи сильно толкнули дверь, и журналист отлетел далеко в комнату.
Большой лохматый мишка ввалился в избу и, громко рыча, уставился на Верею. «Девчонка, видать, совсем спятила от лесной жизни. Он же ее съест!» – мелькнула мысль в голове парня. Он вскочил на ноги, схватил в руки лавку и замахнулся на зверя.
– Не смей! – воскликнула девушка и закрыла собой косолапого.
Глеб опешил, медведь – тоже.
– Поставь лавку на место! – спокойно произнесла дочь Яра. – А ты, – обернулась она к зверю, – успокойся! Этот молодец наш друг, ничего плохого он мне не сделал.
Косолапый заурчал и, косясь на журналиста, уселся прямо посреди комнаты. Глеб медленно опустил скамейку и отошел подальше к окну.
– Знакомьтесь! – как ни в чем не бывало сказала девушка. – Умил, это – Глеб, наш гость из будущего. Он поживет у нас немного, пока отец его назад не отправит. Глеб, это – Умил, мой брат. Мы выросли вместе, и он сильно за меня переживает. Он ушел в лес, и у него своя семья, но он навещает нас с отцом и помогает, чем может.
Журналист тупо смотрел в медвежью морду, и ему казалось, что он сходит с ума. Вдруг зверь поднял лапу и приветственно помахал парню. «Наверное, дрессированный!» – решил Глеб и на всякий случай махнул в ответ.
– Вот и познакомились! – обрадовалась Верея и тут же напустилась на медведя: – Умил, как тебе не стыдно! Ты два месяца не появлялся! Я уж думала, с тобой невесть что случилось!
Косолапый что-то проревел в ответ.
– Неужели? – ахнула дочь Яра. – Тогда, конечно, все правильно! Нужно было ей помочь.
Глеб молча наблюдал эту картину, смутно соображая, кто же из них двоих более сумасшедший: девушка из глубокой древности или он – образованный журналист, присутствующий при подобном сцене… Словно почувствовав его состояние, Верея на минуту замолчала и уставилась на парня.
– Снова ничего не понимаешь? – спросила она его.
Глеб утвердительно затряс головой.
– А ты от мозгов-то своих отключись, они иногда мешают, – заметила девушка.
Затем она подошла к журналисту, положила ладонь к нему на грудь и тихо проговорила:
– Глаза закрой и слушай не ушами, а душой. Для нее нет преград!
После этого она пробормотала какие-то заклинания, отошла от парня и вновь обратилась к медведю:
– И как она себя теперь чувствует?
– Хорошо! – проревел в ответ медведь.
Глеб вздрогнул, открыл глаза и с ужасом уставился на зверя.
– Лапа почти здорова. Я ей рыбу приношу, ягоды, так что все в порядке, – продолжал разглагольствовать косолапый.
– Мамочки, – тихо прошептал журналист, – похоже, мне прямая дорога в психушку!
Ноги его стали ватными, и он почти упал на лавку.
– Ты что так разволновался? – удивилась Верея. – С женой Умила уже все в порядке. Она лапу сломала, поэтому он и не приходил так долго.
«А может, я и не в прошлом вовсе? – принялся сумбурно размышлять парень. – Сошел с ума и лежу где-нибудь в Кащенко, и все это мне мерещится!»
В этот момент медведь встал и приблизился к Глебу. Он принялся его обнюхивать и внезапно дыхнул ему в лицо таким мерзким рыбным запахом, что журналист тут же отказался от своих мыслей по поводу больницы.
«Вряд ли в психушке будет так вонять!» – решил он.
– Ладно, Умил, оставь его в покое. Видишь, он и так сам не свой! – рассмеялась дочь Яра. – Идем, я тебя лучше мёдом угощу. Братья из лесу принесли… Вкусный!
Зверь похлопал лапой парня по плечу, проревел: «Бывай!» – и удалился.
Журналист закрыл глаза и громко произнес:
– Я сплю. Мне все кажется. Медведи не разговаривают!
После этого он постарался расслабиться и сам не заметил, как уснул.
Проснулся он от толчка в плечо. Будила его Верея.
– Ты чего? – возмущенно пробормотал Глеб. – Сама говорила, чтобы я к тебе не совался, а сама меня достаешь!
– Вставай, одевайся! К кузнецам пойдем!
– Так ночь на дворе!
– Уже петух прокукарекал, пора!
– Какой петух? У вас его тут сроду не водилось, – продолжал возмущаться журналист, но все же поднялся.
– Я слышу, когда в городе петухи поют, – сказала девушка.
