Андрей Плеханов - Мятежник
– О Небеса! – Лю вскочил на ноги. – Кто совершил такое злодеяние? Нужно немедленно позвать господина судью, чтобы он расспросил вас о личности преступника. А вам нужно промыть рану и принять отвары...
– Нет, нет... – Ладонь португальца придавила руку доктора, и тот подивился, сколько силы еще осталось в этом умирающем человеке. – Срок моей жизни истек, и вы знаете это прекрасно... А Враг мой... Он не по зубам вашему судье, да и вообще обычному человеку. Остерегайтесь его, Лю!
Да Бланко закрыл глаза, испарина выступила на лице его. Лю попытался подняться, но рука франка крепко держала врача.
– Это еще не все, – прошептал португалец. – Самое главное: я оставляю вам свое сокровище. Это необычная вещь, подобной больше нет на земле. Мир осиротеет, лишившись этого дара... Коробка... она лежит на столе. Берегите ее, Лю, как свою жизнь. Вам нужно вынести ее из этого дома тайком. Никто не должен знать о том, что она – в ваших руках...
– Благодарю вас, господин, но... – Врач почувствовал, как невидимый внутренний огонь проходит по руке умирающего, толчками вливаясь в тело Лю, проходит по всем его каналам и сосредоточивается в Синь Гэнь – сердце, «обители огня». Лю дернул руку, но она словно вросла в ладонь франка. Лю вскрикнул – энергия, скопившаяся в нем, выплеснулась наружу, пронзив сердце острой болью.
– Отче наш, Иисус Спаситель... – Хриплый шепот франка эхом отдавался во мраке, – В десницы твои вручаю душу свою, к тебе иду, Господь мой, и об одном прошу – не дай Врагу моему творить свои дела безнаказанно... Иисусе... – Рука Да Бланко разжалась и безвольно свесилась на пол.
Лю с испугом рассматривал свое запястье – на его нежной коже остались фиолетовые следы от пальцев чужеземца. Франк лежал с открытыми глазами, но грудь его больше не поднималась. Да Бланко был мертв.
Повинуясь неясному порыву, Лю подошел к столу. Там лежал продолговатый ящик из благородного палисандра – около полутора локтей в длину. Он был довольно тяжел, и ни одной защелки не было видно на его полированной поверхности. Доктор завернул его в зеленый шелк, лежавший рядом, и, крадучись, выскользнул из комнаты.
Глава 5
Леке и Демиду помог Равиль. Не расспрашивая подробностей, он предложил им совершить вояж за границу, в Турцию. Группа «челноков» – друзей Равиля – отправлялась за товаром через неделю. И беглецы полетели вместе с ними.
Компания подобралась весьма теплая, душой ее был толстый Яша Зильбер – небольшой, лысоватый и крикливый человечек лет сорока. Приступы раздражительности, когда он крыл беспощадным матом всех, кто попадался ему на глаза, чередовались у него с периодами благодушия и безудержного веселья – и не было тогда в мире человека милее Яши. Яша поспевал везде – он подхалимничал с таможенниками, договаривался с хмурыми ребятами, «пасущими» вокзал, ругался с носильщиками и приставал к стюардессам. Все крутилось вокруг него с шумом, чертыханием и смехом. Он был первым из «челноков», к кому подошла Лека.
Ей потребовалось разрешить сложную проблему. Большой черный кейс, доверху набитый долларами и редкостным серебром (к тому времени Лека рассталась с виолончельным футляром), мог поставить на уши любую таможню мира.
– Ну и что же ты от меня хочешь, глупая девочка? – Яша выпятил на Леку свои большие круглые глаза. – Может, ты еще хочешь вывезти из нашей Родины бабушкин фамильный рояль или я не знаю чего? Что у тебя там, в чемодане?
– Этого я не могу сказать.
– Значит, ты хочешь сказать, что я полный дурак? – Коричневые глазки Яши разгорелись от любопытства. – Что я сейчас сойду с ума, все брошу и займусь твоим дурацким чемоданом, про который даже не знаю, что в нем лежит? Как тебя зовут, лапочка?
– Лека.
– Забавное имя. Значит, так. Если ты за минуту дашь мне аргумент, из-за которого я решу рисковать своей свободой и здоровьем моего сына Вани, и моей бывшей жены, и моей мамочки, потому что могу сесть в совдеповскую тюрьму за наглую контрабанду, – Яша почесал пятерней свою лысину, – тогда будем глядеть, что можно сделать.
– Вот. – Лека извлекла из кармана горсть зелененьких. – Вот тебе аргументы и факты. Не хочешь – другого найду. Не на одном тебе мир сошелся.
– Думаешь? – Яша причмокнул толстыми губами, считая деньги. – Еще одну такую бумажку – и ты мне понравишься.
– Подавись, кровопивец. – Лека сунула толстяку еще сто долларов.
– Не кровопивец, а благодетель! – Яшка помахал бумажками в воздухе. – Для такой красотулечки, как ты, я бы все и задаром сделал. Как увижу такую вот шатенку с зелеными глазами, сердце мое тает, как мороженое на батарее, и бери меня голыми руками! Но понимаешь, милая девочка, там на контроле сидят такие противные сердитые дядьки, которые без вот этих мерзких заграничных денег будут шмонать тебя до посинения, пока не оставят в одном дезабилье. И когда ты там, за бугром, продашь свою контрабанду и получишь свой гешефт, вспомни старого доброго дядю Яшу и выпей за его здоровье. А лучше обратись сразу ко мне, а то кинут тебя наши, ведь их там – как собак нерезаных! Или, того хуже, в ихнюю турецкую тюрягу засадят – хрен выберешься! Если золото, лучше сама и не пытайся!
– Ладно, это мои проблемы. – Лека с опаской отдала кейс Зильберу.
– Не бойся, не пропью. – Яша покачал чемодан на вытянутых руках. – Ого, тяжелый! А что, если я залезу в него? Тайна твоя тогда – тю-тю?
– Попробуй залезь, – ухмыльнулась Лека. – Посмотри, какая фирма-то? Этот «дипломат» даже автогеном не разрежешь.
– А ты хитрая бабенка, я смотрю. Пошли, наши уж на поезд садятся. – Яша взял девушку под ручку и, пыхтя, посеменил к перрону.
* * *
Такая жизнь нравилась Леке. Только сейчас она наконец-то вспомнила, что ей всего двадцать один год! А что было в ее жизни? Школу кончила, из института вылетела, на наркотиках несколько лет сидела, наконец, связалась с Демидом. Полгода с Диком, проведенные в непрерывных тренировках, в изучении чужих премудростей, закалили ее тело и укрепили дух, но и состарили лет на десять. Она привыкла решать все сама, не верить никому и ждать нападения с любой стороны, каждую минуту. А здесь относились к ней просто и покровительственно – как к двадцатилетней девчонке. И это было замечательно!
Подумать только – целых полгода она никуда не вылезала из города! Теперь Лека наслаждалась всем: и зимним пейзажем, мелькающим за окнами, и бестолковой сутолокой людей, протаскивающих свои чемоданы по вагону на каждой остановке, и бесконечными тостами Яши. На Зильбера нашло вдохновение, очевидно навеянное присутствием красивой девушки, и он никак не мог остановиться. Он наливал стопку за стопкой (пили «Кристалл») и провозглашал все новые и новые тосты, заставляя ворочаться пассажиров, пытающихся заснуть в соседних плацкартах. Тосты свои Яша по большей части составлял из наскоро переделанных анекдотов, приделав к ним неожиданный – иногда нравоучительный, а иногда и вовсе неприличный конец. Получалось смешно, хотя анекдоты были в основном весьма бородатыми.
Поезд мчался на Москву. Все «челноки» давно спали, привычно отрубившись под бормотание Яши. Демид свернулся калачиком на верхней полке и, наверное, смотрел свой очередной китайский сон, обняв сумку с одеждой.
– Слушай, Лека... – Глаза Яши слипались, но он мужественно боролся со сном. – Твой Демид, он вареный какой-то. Болеет, что ли?
– Ага. Ты его не трогай, ладно? Он нормальный мужик. Просто травма у него была. Сотрясение мозга. Еще не очухался.
– Ладно, Дему твоего не обижу, – покровительственно улыбнулся Яша. – Со мной не пропадете. Деньжат решили заработать? Со мной у вас деньги будут. Видал-ла орлов? – Он сделал пьяный жест в сторону спящих своих сотоварищей. – Вон дрыхнут. Это я их вытащил... Из дерьмища такого... Все – с высшим образованием. Ну, почти все. А у меня их – два. Высших. Первое – музыкальное. – Яша начал загибать пальцы. – Из консерватории меня, правда, пнули. За полгода до выпуска. С-суки. Подумаешь, пил я... Я знаешь как играл! Я почище Докшицера играл! – Яша поднес ко рту свои ручки с короткими и толстыми волосатыми пальцами и затрубил какую-то мелодию. Лека треснула его по спине, и Яша закашлялся.
– А второе образование?
– А... – отмахнулся Зилъбер. – Университет. Физика. Получился из хорошего музыканта дерьмовый инженер. Сто десять рэ – и то за счастье было. Тоска... Что с такой жизни возьмешь? Только напиться да повеситься!
– Что ты и делал...
– Нет! – обиженно запротестовал Яша. – Пить, конечно, я пил! Но – умеренно. А вот чтоб в петлю свою шею совать – хрен дождетесь! Яков Матвеевич еще всех вас переживет, и перепьет, и перетрахает, и пере...
Яша навалился рукой на столик и захрапел. Лека перекинула его на нижнюю полку – мужик спал мертвецким пьяным сном. Она поднялась наверх и поцеловала Демида в щеку. А потом свернулась на свободном матрасе и заснула под мерный стук колес.
