Андрей Плеханов - Мятежник
Обзор книги Андрей Плеханов - Мятежник
Андрей Плеханов Мятежник
Книга первая
Дух безымянный
Глава 1
Лека вырулила к приземистому двухэтажному особнячку, едва не врезавшись в стену. Если бы Демид увидел этот дом, он вспомнил бы, как вытаскивал отсюда Яну, как бежал из города с Алексеем и пули свистели ему вдогонку. Но теперь он лежал, свалившись с заднего сиденья на пол, и едва дышал. Лека извлекла из салона виолончельный футляр, набитый деньгами, кинула его в багажник и закрыла тот на ключ.
– Куда? – Парень у входа преградил Леке путь.
– Пусти, надо.
– Не понял. – Парень важно оттопырил губу. – Ты вообще чево, не знаешь, что тут просто так нельзя?
– Крот, Крот мне нужен, понял? Кротов.
– Не знаю. Никакого Крота не знаю. Вали.
Некогда Леке было разбираться с этим идиотом.
Если бы парень знал, с кем имеет дело, он немедленно схватился бы за пистолет, который лежал у него в кармане. Но он был слишком беспечен – подумаешь, девчонка какая-то. И потому через две секунды валялся в сугробе в легкой отключке, пролетев метра три после толчка.
Лека открыла дверь. Быстро прошла по коридору. Когда-то она часто бывала здесь, в особнячке Крота.
Всего полгода прошло с тех пор, но ей казалось, что это было в каком-то другом, потустороннем мире. Изменилась вся жизнь Леки, изменилась и она сама, и мало кто из прежних знакомых узнал бы ее сейчас.
Крот находился у себя в кабинете, на втором этаже. Между прочим, это здание вполне официально принадлежало малому предприятию, производившему пластмассовые цветочные горшки, и Крот был одним из его соучредителей. Скромным таким компаньоном, не несущим никакой ответственности. И на кабинете его красовалась табличка: «Отдел рекламы». Лека приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
– Юрий, можно на минутку?
Не хватило у нее наглости назвать Кротом человека в отменном двубортном костюме, сидевшего на столе вполоборота к ней и державшего в руке мобильный телефон. Крот мельком глянул на нее, прижал палец к губам и отвернулся.
– Юрий, мне очень срочно! Человек умирает!
Кротов сделал яростные глаза, махнул рукой в сторону кресла, показывая Леке, чтобы она садилась, и тут же заорал в трубку:
– Але! Але! Это Находка? Это Кротов! Да! Федорыч, это ты? Ну? Ты сам знать должен. Да, три вагона! Три, говорю! А что они? Ну ни хрена себе! А платежки прошли? Ты мозги-то не пудри. Все ты сам сделаешь! Сам! Если что, ссылайся на меня! Только не очень громко. Без лишнего шухера! Ну ладно, даю тебе пять дней сроку. И чтоб все в ажуре! Пока!
Он нажал кнопку, телефон дал мелодичный отбой. Крот повернулся к Леке, и она едва узнала его. Пластическая операция вернула его глазу нормальный вид. Кротов теперь носил очки с дымчатыми стеклами и выглядел хотя и не интеллигентом, но, по крайней мере, не бандитом с большой дороги.
– Значит, Юра я теперь стал? Тогда уж Юрий Степаныч зови. – Он достал сигарету из пачки, лежащей на столе. – Так-так... Видать, совсем у тебя дела плохи, если сюда пожаловала?
– Плохи. Демиду голову прострелили. Срочно нужна помощь.
– Ну а я тут при чем? – Крот выпустил струйку дыма. – Я тебе что, хирургия, что ли? Вы со своим Демидом у меня уже вота где сидите. – Крот похлопал себя по животу. – В печенках. Если Динамит на горизонте появился, значит, опять шахер-махер начался. Все кувырком! С какой стати я теперь спасать его должен? Работал бы со мной, никто бы ему башку не прострелил. Я ведь сколько ему предлагал? Видишь, я теперь вроде как честный предприниматель. А он мужик башковитый, хоть и хитрый, как лис. На зоне таких профессорами зовут...
– Я заплачу за все, – быстро вставила Лека. – Бабки у меня есть. Дам, сколько скажешь. – Она положила на стол пачку долларов. – Только быстрее надо. Надо, чтоб выжил он.
Крот взял деньги, подкинул их на руке. Хмыкнул. Затем набрал номер.
– Бажан? Это я. Значит, так: вызывай Усачова. Я знаю, он сейчас на работе. В темпе. Со всей своей реанимацией. Там, внизу, Динамит валяется. В «пятерке». Мне нужно, чтобы он был жив. И в Арефино его – живо, на всех парах. К Равилю. Клиент платит. И он мне нужен живой. Понял? Да, подожди еще! – Крот обернулся к Леке: – Кто стрелял?
– Не важно.
– Слушай, ты конспирацию не разводи, а? Все равно все узнаю. Охрана нужна? Хвост мне не привела?
– Не привела. – Лека знала, что Враг может найти их без особого труда, но пока она не чувствовала его приближения. Она надеялась, что ему тоже понадобится время, чтобы зализать раны. – Но охрана нужна. Человек десять.
– Ты что, дура? Да десять моих хлопцев роту за пять минут в кашу замесят. Одного человека за глаза хватит.
– Четыре.
– Слышь, Бажан? – заорал Крот в трубку. – И двух человек пошли с ними. Оляпку и Седого. Да, их! Там дело серьезно может быть. Если Динамит сам не справился, значит, серьезно. Только гранат не брать. Этим молодцам волю дай – всю больничку мне разнесут.
Крот подошел к окну и посмотрел вниз.
– Все, увозят твоего Демида. Вон... На носилочках понесли. Вперед ногами. – Он повернулся к Леке. – Зря я с вами связался. Плохо это кончится, нутром чую.
– Слушай, я побегу. С ним. Надо аккуратнее.
– Сиди. Никуда не пойдешь. Там без тебя справятся. А нам с тобой побазарить надо.
– Куда его?
– В санаторий его еще рано – концы отдать может. Пока в больничку. Есть у меня тут один человек в районе, хирургом в больнице работает. Палата у нас там куплена. Может, без особого шика, но и без рисовки лишней. Подальше от вопросов. Знаешь, все с ребятишками случается. То пулька в ногу попадет, то потроха разошьют, то морду поправит какой-нибудь резвый, навроде твоего Демида. Привозят туда развалины развалинами, а выходят – уже человек. Доктор этот – татарин. Но ума большого. Мертвеца с того света вытащит. Аппаратуру мы ему купили почище, чем в Москве. Так что не дрейфь. Спасут твоего Демида. Если есть там еще что спасать...
Он внимательно осмотрел Леку. Открыл матовую панель в стене, оказавшуюся дверцей бара, достал бутылку коньяку.
– Будешь?
– Нет.
– Ну как хочешь. По мне, так тебе сейчас не помешало бы. Видок у тебя, как будто молотком по голове съездили. И вся в кровище.
– Это не моя кровь. Демида.
– Может, подколоться нужно? Могу посодействовать.
– Нет. Я завязала.
– Да уж вижу. Здорово переменилась. Была ведь доходяга доходягой... Это он тебя с иглы снял?
– Он.
– И кем же ты у него? Секретаршей? Любовницей?
– И то и другое. Юрий, зачем тебе это?
– Понять хочу. Такой уж человек я дотошный. Вот ты, к примеру. Тебя я насквозь вижу. Хоть ты и переменилась, и ума набралась, и считаешь себя загадочной и умной, да только ничего в тебе нет такого, чего бы я не видел в своей жизни. Хочешь, скажу, чем вы там с Демой занимались? Каратэ он тебя учил. По рукам твоим вижу и по повадке. Да и доложили мне давно, как в зале вы там занимаетесь, даже как целуетесь взасос на глазах у всех. Ну ладно, это я понять могу. Бабенка ты, что и говорить, эффектная, есть на что посмотреть. Ну, поддерживал бы он тебя в форме, это тоже понять можно. Но ведь он же из тебя бойца сделал, можно сказать, убийцу. Зачем? – Крот вытаращился на девушку.
Леку передернуло. Никогда Крот не говорил с ней так вот откровенно, не лез в душу. Леке казалось, что более безразличного к людям типа ей не приходилось встречать. И вот нате: оказывается, бывший рецидивист Кротов по натуре – психолог-любитель. Вынь да положь ему, кто такой Демид и чем он там занимается.
– Не знаю я, Крот. Сама не знаю. Можешь мне поверить. Демид вообще-то поговорить любит. Если в настроении, часа два может трепаться на любую тему. Но вот чтоб сказать что-нибудь по делу, о том, что он задевать не хочет, – ни-ни! Скорее умрет.
– Ага. Мозги, стало быть, пудрил бедной девочке. Что, может, и кто стрелял в него, не знаешь?
– Не знаю, ей-богу, – согрешила Лека. – Я домой пришла, а он уже лежит с дыркой во лбу. В доме все разворочено, словно гранатой. Может, ты знаешь, кто это? Ты же все знаешь, Крот. Ума просто не приложу, кому понадобилось в него стрелять. У него и врагов никогда не было.
– Вот это ты зря. – Крот ухмыльнулся. – Я лично мог бы тебе десяток показать, кто бы на него пушку с удовольствием наставил. И стреляли-то в него не раз и не два, да без толку – он же заговоренный! В одном ты только права. Сейчас в него никто стрелять НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ. Не висит на нем ничего. Так что разбирайся сама.
Лека прислушалась. Она попыталась настроиться на волну Демида, поймать хоть отзвук его мыслей откуда-то издалека. Пусто...
– Слушай, чего это Демид тебе покою не дает? Не можешь ты его видеть спокойно. А?
– Ладно. Скажу. – Крот опустился в кресло и сцепил огромные клешни свои перед собой. – Вообще-то Демида твоего я уважаю. Достоин он уважения. Обиду держу только, что не у меня он работает. Говорил он мне, что ничей он, сам за себя и нет у него никаких начальников. Только не верю я в это. Не бывает у нас так, чтобы жил себе такой человек и никто на него лапу не наложил. Госбезопасность? Это тоже лапша на уши. Не из тех он. Знаю я этих молодцов. Сидят там все в одной коробке, по разным этажам и отделам, и следят, чтобы никто друг дружку не обошел. Раньше, когда Советский Союз еще был, карьеру проще делать было. Было с кем работать! Антисоветчики там разные, шпионы, художники-авангардисты. Сидел я как-то с одним таким художником. Забавный такой мазила – здоровенный, бородатый. Выпускал анархистский листок. Ну и впаяли ему три года за порнографию. Мол, голых баб рисовал. У них ведь все расписано, у этих комитетчиков: когда какое звание тебе светит, какие пайки получать, кабинет тебе отдельный положен или только стол на двоих с другим старлеем. Субординация! Чтоб Динамит в такую систему влез – да никогда в жизни! Так-то вот...
