Стив Эриксон - Врата Мёртвого Дома
– И вы собираетесь...
– Да, мы проверили почти всех, – глаза капрала сузились. – Непоседа уже заканчивает свое нелегкое дело. Ты знаешь, даже если мы и не найдем чего-то особенного... на крайний случай... – он пожал плечами.
Маппо осмотрелся вокруг, и его лицо помрачнело.
– Твой друг упоминал о чем-то под названием Упадок.
– Да, это является тем местом, где Колтайн вместе с Седьмыми потерпели свое поражение. Пара псов – единственные существа, которые выжили в этой резне. Колтайн вел тридцать тысяч беженцев из Хиссара в Арен. Это было просто невозможно, но он справился с поставленной задачей. Он спас жизни неблагодарным ублюдкам, а наградой тому стала мучительная смерть на расстоянии пяти тысяч шагов от городских врат. И никто не помог ему, Трелл, – глаза капрала рыскали по лицу Маппо. – Ты можешь представить подобное?
– Боюсь, мне ничего не известно о тех событиях, что ты сейчас повествуешь.
– Я так и думал. Только Худу известно, где ты скрывался все последнее время.
Маппо кивнул. Через мгновение он вздохнул и произнес:
– Если хотите, я могу взглянуть на ваших псов.
– Конечно, однако у нас уже не осталось никакой надежды. Скоро хозяин придет и заберет их, если ты понимаешь, о чем идет речь.
Трелл подошел к телеге и забрался на борт. Там он обнаружил юношу, склонившегося над массой разорванной плоти и костей. В полном отчаянии он отгонял круживший вокруг рой мух.
– Милостивый Худ, – прошептал Маппо, рассматривая тело едва дышащей пастушьей собаки. – А где другая?
Юноша откинул в сторону лохмотья, оставшиеся от одежды, обнажив маленькую болонку, которая находилась в таком же состоянии. Все четыре ноги были сломаны в нескольких местах; раны покрылись гноем, а само животное сильно дрожало.
– Эта малышка и этот великан лежали вместе, – голос юноши наполнился болью и недоумением.
– Ни один смертный не способен вернуть их к жизни, – пробормотал Маппо. – Великан должен был умереть еще несколько часов назад – возможно, так и обстоят дела сейчас...
– Нет, нет, она жива. Я слышу биение ее сердца, однако оно постепенно замедляется, а мы ничего не способны предпринять. Геслер говорит, что мы должны прекратить эти мучения, но все же... все же...
Маппо увидел, как юноша засуетился вокруг животных; его длинные утонченные пальцы взяли мягкую ткань и начали отмывать из ран гной. Через мгновение Трелл выпрямился и вновь посмотрел на пустынную дорогу. За спиной, практически у ворот, послышался крик, а затем капрал по имени Геслер бросился в сторону Непоседы.
«Эх, Икариум. Скоро ты очнешься, а я буду находиться в глубокой печали. Это тебя, конечно, несказанно удивит. Моя печаль имеет начало в тебе самом – в твоей потере памяти... Ты же лишен дара, который дает такую свободу... Сколько трупов вокруг! Как я смогу ответить на все вопросы? Как ты будешь отвечать на них?»
Маппо долго смотрел на Аренский путь. За спиной молодой человек продолжал ухаживать за собаками. Наконец по мостовой послышался шум шагов, и через несколько минут Непоседа забрался на козлы. Телега пошатнулась. Геслер с непроницаемым выражением лица прыгнул на дно.
Юноша поднял взгляд.
– Ты нашел его, Геслер? А Непоседа?
– Нет. Хотя на минуту мне показалось... нет. Его здесь нет, юноша. Настало время возвращаться в Арен.
– Благословенная Королева, – пробормотал Истина, – всегда оставляет надежду.
– О да, точные обстоятельства никому не известны. Истина вновь обратился к своим страждущим больным. Маппо медленно обернулся, встретился с глазами капрала и явственно понял, что тот лгал, пытаясь уберечь нежную душу юноши. Трелл в знак понимания кивнул.
– В любом случае благодарю тебя, что ты посмотрел собак, – произнес Геслер. – Я знаю, что они все равно погибнут. Однако мы надеялись... мы хотели... – голос утих. Капрал пожал плечами, а затем бодро произнес: – Хочешь вернуться с нами в Арен?
Маппо отрицательно покачал головой и спрыгнул вниз на дорогу.
– Спасибо за твое предложение, капрал, однако моих родственников не очень-то жалуют в этом городе. Думаю, мне придется пройти мимо.
– Как считаешь нужным.
Телега развернулась и медленно покатила обратно.
«Как я отвечу на все вопросы...»
Вол прошел около тридцати шагов, когда за спиной раздался крик Трелла. Остановившись, Геслер и Истина посмотрели назад. Маппо, судорожно роясь в мешке, шел им навстречу.
Искарал Пуст шел по усыпанной камнями пыльной тропе. Остановившись, он просунул руку под робу и принялся чесать сначала одно место, затем второе, третье. Мгновение спустя он выкрикнул проклятье и начал рвать свою одежду на части.
Пауки. Сотни черных тварей расползались по его телу, падали на землю, разбегаясь по щелям и закоулкам. А верховный священник продолжал прыгать по земле.
– Я так и знал! – кричал Искарал. – Я так и знал! Покажи себя, я умоляю тебя!
Пауки, бегущие по выжженной солнцем траве, появились вновь.
Тяжело дыша, верховный священник покачнулся назад и увидел Д'айверса, медленно принимавшую человеческую форму. Через некоторое время перед ним предстала усталая женщина с черными волосами. Несмотря на то что она была на дюйм ниже верховного священника, ее фигура и походка очень напоминали самого Искарала. Пуст нахмурился.
– Думаешь, ты меня надурила? Думаешь, я не знаю, что ты все это время ходила вокруг?
Женщина усмехнулась.
– Я в самом деле надурила тебя! О, как ты пытался охотиться – просто тупоголовый идиот! Ты очень похож на любого далхонесского мужчину, которого я встречала! Они все тупоголовые идиоты!
– Только далхонесская женщина может сказать подобные слова...
– Да, потому что она знает об этом гораздо лучше!
– Как тебя зовут, Д'айверс?
– Могора, и я находилась вместе с тобой в течение месяцев. Я видела, как ты пошел по ложному пути – рисовал отметины рук и лап на костях! Я видела, как ты сдвигал камни на окраине леса! Мое племя, конечно, может быть сборищем идиотов, но только не я!
– Ты никогда не попадешь к настоящим вратам! – закричал Пуст. – Никогда!
– А – я – этого – и – не – хочу!!!
Глаза старика сузились, и он посмотрел на острые женские черты. Не удержавшись на месте, Искарал начал нарезать круги.
– В самом деле, – пропел он. – Но почему? Развернувшись, чтобы видеть его лицо, Могора скрестила руки и схватила старика за плечи.
– Я покинула Дал Хон, – начала она, – только ради того, чтобы убежать от идиотов! Зачем мне становиться всевышней – только ради того, чтобы командовать такими же идиотами?
– Ты в самом деле далхонесская колдунья, не так ли? Злорадная, высокомерная, глумящаяся сучка!
– А ты – далхонесский болван: притворный, ненадежный, переменчивый...
– Эти слова означают одно и то же!
– А у меня есть в запасе кое-что другое.
– Неужели?
Парочка продолжила свой путь, а Могора вновь продолжила обвинения:
– Лживый, хитрый, вороватый, переменчивый...
– Ты это уже говорила один раз!
– Ну и что? Переменчивый, подобострастный, беспринципный...
Огромный бессмертный дракон внезапно поднялся со своего шеста на вершине нагорья, расправив огромные крылья так, что заслонил половину неба. Свет немного изменился. Черные неподвижные глаза взглянули вниз на две фигуры, которые карабкались вверх по скале.
Однако через мгновение он о них забыл: перед парящим чудовищем разверзся древний Путь, который поглотил его целиком. Видение пропало.
Искарал Пуст и Могора смотрели на темную точку в небе еще несколько минут. Внезапно черты верховного священника тронула усмешка.
– А ты не был одурачен, не так ли? – обратился верховный священник к пропавшему дракону. – Ты пришел сюда, чтобы охранять настоящие врата. Осознав это, можно заключить, что ты относишься к Тлан Аймасс. Ты гадаешь на костях своими секретами, и это сводит меня с ума!
– Ты был рожден сошедшим с ума, – пробормотала Могора. Не обратив на женщину никакого внимания, он продолжил свои воззвания к исчезнувшему дракону.
– Но кризис прошел, не так ли? Ты выдержал напор всех своих детей? О да, однако Искарал Пуст здесь ни при чем. Я не принимал ни малейшего участия в событиях.
Могора фыркнула презрительным смешком. Бросив на нее острый взгляд, священник ринулся вперед. Остановившись около одинокого темного окна в высокой башне, он закричал:
– Я дома! Я дома! – отголосок этих слов медленно затих.
Верховный священник Тени начал танцевать на одном месте, слишком возбужденный, чтобы стоять смирно, а минуты шли – одна за другой. Могора смотрела на старика, в удивлении подняв одну бровь.
В конце концов одна маленькая голова появилась из бреши и уставилась вниз.
Обнаженные клыки животного демонстрировали нечто вроде улыбки, однако Искарал Пуст был не уверен. Он никогда не был уверен в подобных вещах.
– Ой, посмотрите, – пробормотала Могора. – Один из твоих бурых домашних работников.
