Илья Крымов - Маска
— Всем спускаться вниз, будем держать оборону здесь. Потолки высокие, но они хотя бы отчасти скуют мобильность противника, когда он прорвётся. Забаррикадировать двери. Ванпельт, Крусс, к алтарю.
Сверху послышался стук. Стучали в окна. На фоне тёмного неба различались продолговатые силуэты, липшие к витражам снаружи. Один за другим они всё снова и снова ударялись о цветное стекло.
— Приготовиться, враг на подходе!
Остатки сил, располагавшихся на крыше и в башнях собора, втягивались в молитвенный зал, двери закрывались и баррикадировались длинными тяжёлыми скамьями. Я пересчитывал головы и стволы: в основном винтовки, но удалось сохранить три пулемёта и, что ещё важнее, мага. Ланна Ойноха и ещё двоих военных магов я выписал из КГМ, и перед началом операции эта троица разместилась вокруг площади на равном расстоянии друг от друга. Ойнох тогда занял крышу храма.
— Больше света! Зажигайте свечи и лампы!
Я отошёл в сторону от основной массы солдат, занятых бесполезным делом, которое я же им поручил. Враг прорвётся внутрь так или иначе, удары в окна становились чаще и сильнее, эти твари ещё не были внутри лишь благодаря отвлекающим их силам, оставшимся снаружи. Либо же… учитывая религиозную подоплёки всей этой ситуации, возможно, им трудно было пробиться в храм Все-Отца без человеческих покровов.
— Докладывайте развёрнуто. Крюгер.
— Положение плачевное, митан. Когда мы уходили, один из армодромов продолжал стрелять, но второй уже затих. Эти твари наверняка пробрались внутрь. Судя по тому, что сейчас снаружи стрельбы уже не слышно, второй "Керамбит" тоже спёкся.
— Ойнох, ваши собратья целы?
Высокий стройный мужчина человеческого рода, слегка за тридцать, породистое лицо украшено усами и баками, лоб заметно удлинённый за счёт высоких залысин. Он казался уставшим, его глаза лихорадочно блестели, кожу покрывала плёнка пота и дыхание никак не желало возвращаться в нормальный ритм. Китель в нескольких местах темнел от крови, судя по всему, чужой.
— Боюсь, что нет, митан. Я перестал чувствовать их присутствие ещё на крыше, возможно, они погибли. Однако же не смею утверждать это с полной уверенностью, так как энергетическая атмосфера в этом городе, как бы это сказать…
— Очень затхлая?
— Да, возможно. Очень трудно держать связь.
— Хм, если вы даже с ними связаться не можете, то боюсь услышать ответ на следующий вопрос. Как на счёт вызвать подкрепление?
— Я… приложу все усилия, митан.
Не тот ответ, который мог бы меня устроить, от своих подчинённых всегда требовал абсолютного результата, но в этом случае следовало проявить понимание и надеяться на лучшее.
— Действуйте.
Люди и люпсы носились по залу, выстраивая баррикады у дверей и подле алтаря, а я не мешал этому бесполезному делу. Баррикады не спасут от летающего противника, но всякое действие лучше выматывающего бездействия. Удары в витражные окна становились чаще и злее, крики снаружи звучали всё пронзительнее. Что ж, я никогда не принимал всерьёз человеческие вероисповедания, и богов, придуманных по образу и подобию Силаны, но теперь и мне стоило надеяться, что эти сказки имели хоть какую-нибудь силу. Одно стекло не могло нас защитить.
Как я ухитрился попасть в эту западню? Я, некогда так гордившийся собственным умом? С чем только не сталкивался за годы службы — помимо обычных преступников, сумасшедших, шпионов, были и колдуны, и демоны. Теперь вот это. Трудно было утверждать, но с высокой долей вероятности, на этот раз мне предстояло дать по морде богу. Хоть бы хребет не треснул от таких усилий.
Я ухватил пробегавшего мимо солдата со свечками и забрал их у него. Вместе с Себастиной мы встали за баррикадой и начали выстраивать из свечей круг оккультного барьера. Зажигая каждую следующую я заново произносил нужные слова, и когда пламя перекрашивалось из жёлтого в синее, понимал, что всё сделано правильно.
— Себастина, доведи до слуха личного состава предупреждение, что если кто-нибудь испортит мою работу, я приговорю его к расстрелу.
— Слушаюсь, хозяин.
Некоторое время я бездействовал, просто стоял с закрытыми глазами и крутя в пальцах трость. Потом стянул с правой ладони перчатку, вытащил из рукава небольшое колечко на тонкой металлической леске, и надел на мизинец. Отточенное движение — палец оттопырился, леска натянулась и, спрятанный в рукаве механизм выбросил вперёд узкое лезвие. Этот привычный щелчок и тихий металлический лязг всегда меня успокаивали.
— Митан, Ойноху удалось связаться с диспетчерской вышкой аэровокзала, тамошние чародеи усилили его сигнал и перенаправили к "Остроге", но связь нестабильна и он просит вас поторопиться.
Крюгер провела меня к магу, который сидел в тёмном углу на небольшой резной скамейке и мерно раскачивался взад-вперёд. Он вспотел и побледнел пуще прежнего. Не говоря ни слова, Ойнох просунул пальцы под маску, прикоснулся к моему лбу, и я услышал в голове:
— Капитан Капельромаут с "Остроги", что у вас происходит?
— Говорит Великий Дознаватель. Мы виделись на борту вашего дирижабля. Какова обстановка наверху?
— Митан, в городе творится какая-то чертовщина, откуда-то взялись эти твари и конца им не видно. Носятся по улицам, нападают на людей. Держимся на расстоянии, ожидаем указаний.
— Центры особо плотного скопления имеются?
— Да, собор ими буквально облеплен, а ещё они атакуют аэровокзал. Что нам делать, митан? Вступить в бой?
— Неудачная идея. Насколько мы смогли выяснить, противник способен проникать внутрь техники, преодолевая металлические преграды. Вашей огневой мощи не хватит для ведения боя, и в мобильности вы проигрываете. Вот вам моё прямое указание, немедленно свяжитесь с базой в Нархароте, пусть адмирал л' Голнорэ загружается боеприпасами и поднимает все боеспособные дирижабли. Также я приказываю ему взять на борт снаряды с маркировкой M-Z-H-M. И пусть возьмут на борт столько магов, сколько возможно, так и передайте.
— Митан, это может занять несколько часов…
— Мы продержимся. Конец связи, мой маг едва дышит.
Я убрал со лба руку Ланна Ойноха и поправил маску. Человек вздохнул с великим облегчением.
— Крепитесь, капитан, на меня эта атмосфера действует ничуть не лучше, чем на вас, но сейчас не время терять самообладание.
— Я справлюсь, мне бы только немного перевести дыхание.
Последним делом я указал личному составу укрытия за колоннами и алтарём, которые они должны будут занять по особому распоряжению. Если Ойнох сможет хоть немного отдохнуть, то поможет в осуществлении небольшой задумки, а иначе придётся вставить в револьвер патроны с "Улыбкой Дракона".
Свечи горели, а я ждал.
Стало душно, пришлось скинуть тяжёлый кожаный плащ и ослабить воротничок-стоечку. Во внутреннем кармане расстёгнутой жилетки лежала моя инсигния, знак высших полномочий, а на подкладку был пришит небольшой футляр с запасными спецпатронами. Такой способ ношения представлял опасность, если меня подстрелят и пуля заденет их, то я погибну мгновенно.
Дышать стало немного легче, ещё бы маску стянуть, а то пот жжёт кожу, но этого делать нельзя — слишком много сил потрачено на стирание этого лица из памяти мира, чтобы вот так открыто щеголять им налево и направо. Машинально потрогал запонки, старинные вещицы, массивные, сработанные из почерневшего серебра в форме щитов со вставленными в них крупными кусками янтаря. Часть отцовского наследия. Пощёлкав выкидным лезвием, проверив барабан револьвера и удостоверившись, легко ли из трости выходит клинок меча, я успокоился. К бою готов.
— Всему личному составу, перезарядить оружие спецпатронами, всеми, что остались. Если кто-то ещё не додумался до этого самостоятельно, то немедленно заняться!
Солдаты не шевелились, все уж давно перешли на алхимические и магические снаряды.
— Митан, если не секрет, для чего все эти свечи?
— Вам следует пореже снимать маску, агент Крюгер. — Вместо ответа произнёс я, глядя на забаррикадированные двери храма. — Скрытность — наше кредо.
— Наше кредо: "Не силой, но страхом". Здесь все свои.
Наивное дитя, прелестное, умное, смертоносное, пышущее гормонами и задором юности, но ещё такое наивное.
Стук в окна и душераздирающие вопли миног снаружи действовали на нервы. Куда запропастилась Себастина?!
— Много лет назад, когда вы были ещё совсем ещё чадом, я уже служил в Ночной Страже, ныне бесславно забытой и почившей в мире. Мы искали шпионов, проводили захваты, дознания, ломали и перевербовывали агентов. Иных прятали в самые тёмные камеры Черепа-на-Костях, других казнили. Расследовали, конечно, и уголовные дела, самые громкие и запутанные. Хм… был… был один такой человечек по имени Густав Кобэн, агент ингрийской разведки, хитрый и жестокий тип, возглавлявший сеть информаторов в провинции Гайрона. Мы охотились на него почти полгода, под мою руку был отдан специально сформированный отряд из полусотни следователей, а напарником моим в то время был Кавиас Юреналь, авиак, ловкий и быстрый коршун. Мы с ним неплохо ладили, ценили профессионализм друг друга и нередко вместе оказывались под вражеским огнём. Когда Кобэна удалось загнать в угол, его люди начали отстреливаться пока сам шпион бежал по заранее подготовленным путям отхода. Нам с Юреналем удалось прорваться, и мы бросились в погоню. Настигли Кобэна, когда он укрылся на старой мыловарне в промзоне Хассельна. Ночь, электричества нет, в городе облава, а мы с Юреналем крадёмся впотьмах по огромному зданию заводского типа, и где-то там, во мраке, притаился опытный убийца, которому нечего было терять. Авиаки не особо хорошо видят в темноте, во всяком случае, не все, а мой Голос в те времена был намного слабее, а радиус обнаружения источников эмоций — уже. В общем, когда я ощутил присутствие Кобэна, Юреналь уже оказался у него на мушке. Я спрыгнул с трёхметровой высоты, оттолкнул напарника и принял плечом пулю, предназначавшуюся его голове. И лодыжку сломал. Юреналь в ответ на выстрел Кобэна, всадил в темноту три пули, и одна из них засела у вражеского агента в кишках, я едва успел отозвать Себастину, которая порывалась разорвать обидчика пополам. Мы взяли Кобэна за жабры, спасли ему жизнь, выходили и вскоре перевербовали, сделав двойным агентом. Я быстро встал на ноги и мою поправку мы отметили в одном славном пабе, Юреналь проставлялся.
