Илья Крымов - Маска
— Их много, хозяин.
— Нас тоже.
— В столкновении армии и бунтующего народа, побеждает, как правило, народ.
— На первых этапах. Вспыхивающие бунты имеют эффект неожиданности коли внутренняя безопасность ратлингов не ловит, но, когда и если армия начинает действовать слажено и реализует свои преимущества в боевой подготовке и наличии оружия, народные волнения подавляются. Вспомни судьбоносную ночь Йоля на заре нового тысячелетия. К тому же, мы готовы, и если нам окажут сопротивление, я устрою в этом проклятом городе такую резню, что подавление Старкрарского восстания покажется дракой двух оборванцев над медной монеткой.
Последние слова я прорычал, скалясь, аки злобный чулган, а когда опомнился, то содрогнулся — солдаты вокруг, они видели и слышали своего командира. Не следовало вообще обсуждать подобные темы в их присутствии. Я поманил Себастину за собой, и мы углубились в дальнюю часть залы, за алтарь, куда обычно имели право заходить только клирики.
Я отвёл Себастину в сторону, чтобы нас не слышали, но говорить мы не начинали. Так бывает между супругами, которые слишком долго прожили вместе и теперь каждый слишком хорошо знает всё, что хочет сказать другой. Себастина знала, что я боюсь. Она решила начать первой.
— Приступы гнева не проходят?
— Как видишь. Я стараюсь их подавлять, но…
— Нет ничего, что не было бы вам под силу, хозяин.
— Ты напомнила мне Ашуна.
— Того пайшоаньца, хозяин?
— Да, старик всё твердил, что если долго повторять ложь, она превратится в истину.
Себастина склонила голову набок в несвойственной ей птичьей манере.
— Позвольте напомнить вам, хозяин, об условиях нашего договора…
— Они выгравированы горящими глифами на хрусталиках моих глаз, я не нуждаюсь в напоминаниях.
— Есть цель, которую преследует хозяин, — начала она вопреки мне, — и слуга будет верно следовать за хозяином, покуда хозяин не отступит от своей цели, и покуда он будет соответствовать своему праву.
Всё верно. Я мог делать всё, что угодно, но не проявлять слабость перед ней, иначе она сама отправит меня в пасть Темноты. Таков был договор, заключённый нами в тот день и час, когда я обрёл цель в жизни. Её служба в обмен на мою цель и моё соответствие… которое я теряю вместе с контролем над самим собой. Память ухудшается, приступы гнева и жажды насилия то и дело захватывают разум, мешая мыслить здраво. В Великой игре, стоит потерять хладнокровие, и ты проиграл — по сути, умер. Мне ещё рано было умирать, я убил не всех, кого собирался.
— Стыдно искать оправдания, но я думаю, что городская атмосфера усугубляет моё состояние.
— В таком случае нам нужно разрешить проблему как можно быстрее, хозяин. Они очень скоро будут здесь.
Они уже были здесь. Когда я приказал открыть двери храма и вышел через величественный портал, украшенный сценами из человеческого священного писания, процессия уже входила на площадь. Серолицие люди тащили на плечах большие резные носилки, на которых восседал уродливый истукан, процессия состояла из тысяч культистов. Попадая на площадь со сравнительно узкой улицы, они расходились и шли к храму. Выбравшись на середину, большинство останавливалось, но один человек продолжал идти дальше.
— Прекрасный день для прогулки, господин Пельшек!
— Мы надеялись, что вы уберётесь из города по добру, тан л'Мориа, — ответил бургомистр, не сводя с меня водянистых глаз. Влага стекала по его нездоровому лицу, по скальпу с редкими слипшимися волосами, по трём дряблым подбородкам.
— Вы не были откровенны со мной, господин Пельшек.
— Считайте, что мы пытались спасти вашу жизнь, поберечь ваши чувства
— Какая забота! Помнится, одна человеческая пословица гласит: благими намерениями вымощена дорога в Ад.
— Мы не боимся Ада, а если бы могли, то с удовольствием спрятались бы там от того, что грядёт.
— Что же грядёт, господин Пельшек?
— Конец мира.
— Даже так?
— Так. На юге пробудился Дракон Времени, — выплюнул бургомистр, — и вскоре он будет здесь, злой и голодный. Он не пощадит ни смертных, ни бессмертных, сомнёт этого слабого и сонного Отца Всех, плюнет на память Лунной Девы, которой давно уж нет, Каменный Волк мёртв, и другие мертвы либо ещё спят, а Глодающая Тьма не выползет ему навстречу, пока он не попытается дотянуться до её пасынков. Мир под Луной был нам домом, мы тихо жили во мраке морских бездн и подземелий, довольствуясь скромными подачками, и никого не трогали, но теперь всё изменилось! Дракон Времени грядёт и нам нужны силы, чтобы убежать от него! Ещё несколько миллионов душ и сил будет достаточно, чтобы пробиться сквозь грань и пережить путь в Пустоте! И мы не позволим кому-то нам помешать!
— Кто же это такие "мы", поясните, будьте так добры.
— Мы… — Пельшек вздрогнул, будто пытаясь подавить сильный рвотный позыв, — мы Гоханраталу, Червь Глубин!
— Как я и думал.
Пельшек вскинул руку, и не успел я даже выхватить револьвер из кобуры, как его голова лопнула от встречи с крупнокалиберной пулей, пущенной моим снайпером с одной из окрестных крыш. Грузное обрюзглое тело пошатнулось, но устояло, слегка покачнулось в одну сторону, затем в другую, и лишь после этого упало, будто делая всему миру одолжение.
— Не стрелять! — рявкнул я. — Не стрелять! Себастина, за мной.
К счастью народ, заполнивший дальнюю половину, площади и множество соседних улиц отнёсся к смерти своего лидера довольно спокойно, ни криков, ни глупых поступков вроде бега наперегонки под шквальным огнём.
Светло-красная, я бы даже сказал, розовая кровь Пельшека вытекала из того места, к которому прежде крепился череп, и смешивалась с потоками дождевой воды, тёкшими по брусчатке. Приблизившись, я рассмотрел предмет, который мертвец сжимал в пухлом кулаке — короткий жезл, украшенный чем-то на подобии уродливой миноги, выполненной в малахите. Уж не знаю, на что эта игрушка была способна, но, исходя из своего прошлого опыта общения с боевыми артефактами, могу заключить, что нервный палец снайпера, спас меня. Когда же я наклонился, чтобы подобрать жезл, обезглавленный труп внезапно дёрнулся.
— Хозяин, осторожно!
Обрубок шеи вздулся, и из отверстия пищевода с хлюпаньем вылезло блестящее от влаги змеевидное тело с большой ротовой присоской, испещрённой кривыми клыками. Сиреневая минога вырвалась на свободу, отвратительно извиваясь, расправила крылья-плавники и совершила бросок. Тесак Себастины разрубил её пополам, а затем идентичные существа полезли из тела Пельшека гурьбой. Они рвались из горла, из ануса, даже пробивали себе путь через спину. Я таки выхватил револьвер и, отбежав, всадил в труп патрон с чёрной ртутью. Сильнейший алхимический растворитель в мгновение ока сожрал эту мерзость, но всё самое худшее только начиналось.
Когда культисты бросились к храму, мои солдаты открыли огонь на поражение. Винтовки и пулемёты, изрыгали свинец с крыш практически всех домов, окружавших площадь, разрывные патроны рвали врага в клочья, сырой мокрый воздух запах порохом и жутким зловоньем розовой крови. Немного погодя, к действу подключились и боевые маги, которых я привёз из столицы. Огненные шары, молнии и сгустки убийственного мороза стали истреблять культистов десятками, но очень скоро видимость их полезности исчезла, когда из трупов людей полезли эти "летучие миноги". Твари сотнями вспархивали в воздух и словно косяки пираний нападали на солдат. Крыши пустели на глазах, миноги просто окружали стрелков и уносили их вверх, после чего те исчезали. В это время на площади появились "Керамбиты", компактные армодромы, приспособленные для ведения боя на городских улицах. Я хотел использовать их как орудие устрашения толпы, но кровь пролилась прежде, чем техника успела покинуть укрытия и добралась до площади. Заговорили тяжёлые паромёты "Маскилла", установленные в башнях бронированных транспортов, выплёвывая свинцовые болты и облака пара под чудовищным давлением. Это немного отвлекло растущее облако тварей, кружившееся в потоках дождя, и мы с Себастиной успели забежать в храм.
— Митан, эти твари кружат над крышей! — Из бокового прохода в главный молитвенный зал влетела Крюгер с пистолетами в руках.
— Доложить обстановку.
— Положение критическое, стрельба не причиняет врагу значительного ущерба, он имеет подавляющее численное превосходство, спасает только Ланн со своими фокусами-покусами, но и тот уже начинает сдавать.
Я прислушался к звукам стрельбы, треску магических снарядов и воплям тьмы летучих миног, круживших снаружи.
— Всем спускаться вниз, будем держать оборону здесь. Потолки высокие, но они хотя бы отчасти скуют мобильность противника, когда он прорвётся. Забаррикадировать двери. Ванпельт, Крусс, к алтарю.
