Ник Перумов - За краем мира
Мама снова взвизгнула, но уже не столь громко. Молли сорвалась с места, распахнула заднюю дверь — Диана ровной трусцой выскользнула на улицу и вскоре вернулась, уже безо всякой крысы. Скромно мяукнула, скромно же отошла в уголок, где Молли поставила ей миску, и принялась вылизываться.
— Отличная крысоловка, миссис Анна, — одобрительно сказала Фанни.
Мама слабо кивнула, но на Ди уже смотрела безо всякой неприязни.
Братец Уильям с воплем: «Киса!» — кинулся было тискать Диану, однако та ловко ускользнула, отбежав подальше.
— Не трогай её, — вдруг сказала мама. — Кошке надо привыкнуть. Подожди, она сама к тебе придёт.
— Но я хочу–у–у сейча–а–ас!
— Хочется–перехочется. Перетерпится, — невозмутимо ответила мама. — И вообще, мастер Уильям, у вас все щёки в каше. Немедленно умываться!..
Молли смотрела на маму, на брата, на Фанни, на Диану — и ей было хорошо. Очень хорошо. Так хорошо, как не было уже очень, очень давно, с того самого дня, как исчезла Дженни Фитцпатрик, а в душе поселилась неизбывная тревога.
Время шло, до Рождества оставалось два дня, начались долгожданные каникулы, а настроение у Молли оставалось по–прежнему хорошим. Как по заказу, исправилась погода. Повсюду уже развешаны гирлянды, стоят нарядные ёлки, над каминами — непременные чулки для подарков, на каждой двери — венки из омелы или же еловых веток и красно–белых листьев рождественской звезды — словом, свершилось то, от чего на душе под Рождество становится светло и сказочно. За этой близкой сказкой Молли совсем позабыла про недавние тревоги.
День начинался замечательно, просто великолепно. И всё оставалось великолепно ровно до того момента, пока Молли не пришлось выскочить на улицу по мелкому поручению — мама послала к зеленщику. Не пробежав и двадцати ярдов, она вдруг натолкнулась на собственную физиономию.
Ну, вернее, не совсем собственную.
На круглой афишной тумбе красовался новенький, только что расклеенный, как видно, плакат Особого Департамента.
С крупной картинкой, изображавшей некую девочку, в машинистском шлеме и надвинутых на глаза круглых очках–консервах. Нижняя часть лица открыта и даже несколько похожа на Моллину — подбородок с ямочкой, например, но в остальном — никак не опознаешь.
«Разыскивается, — гласил плакат, — ведьма».
Да, именно так. Ведьма.
«Опасный уровень магии… нуждается в немедленной изоляции и релокации… подданным Её Величества, обладающим какими бы то ни было известиями об оной ведьме, вменяется в обязанность незамедлительно сообщить в Особый Департамент…»
Всё как обычно.
Она уже видела такие листовки, только на них всегда были совсем другие лица. Без очков.
Плохи у вас дела. Департамент, вдруг весело и зло подумала она. Не можете меня разыскать, не можете! Вот и клеите что ни попадя. Такие очки–консервы у всех! Да и шлемы не редкость, у многих отцы в горнострелках, в егерях или в железнодорожных экипажах.
Ищите–ищите. Клейте–клейте. Никогда вы меня не найдёте!
И только теперь она заметила локомобиль Департамента и троих мужчин в форменных касках, стучащихся в двери дома по Плэзент–стрит, 8.
Ну конечно. Там живёт Аллисон МакНайер, одних лет с Молли. Когда–то они играли вместе, пока были маленькие, а потом Молли стало неинтересно — ей нравились дестроеры, мониторы и бронепоезда, Алли же любила кукол, мягкие игрушки и сказки про принцесс.
Значит, Департамент проверяет все дома в округе, где они меня видели…
При этой мысли удаль, владевшая Молли, мгновенно съёжилась и исчезла. Остался только страх. Прежний ледяной страх.
Департамент здесь. Они не те глупые злодеи из книжек. Осматривают всё. Не оставляют ни одной прорехи.
Ноги подкашивались, дыхание пресекалось. В висках билась кровь, Молли почти ничего не видела перед собой. Бежать! Забиться с головой под одеяло, и пусть всё это окажется дурным сном! Пусть папа, большой и сильный, пусть он это как–нибудь уладит!.. Он ведь всё может!..
Но, несмотря на ужас, несмотря на заледеневшие внутренности, Молли не ускорила шаг, не побежала. Вместо этого быстро юркнула в аллейку между домами, мигом оказавшись на заднем дворе своего собственного.
Они будут здесь вот–вот, лихорадочно думала она. Узнают? Или нет? Лучше подождать, посмотреть, что случится, если они придут, а меня дома нет?
На заднем дворе Молли мигом взлетела по полуобвалившейся кирпичной стене туда, где проходили газовые трубы. Проползла по узкому гребню, затаилась — её защищал верх перпендикулярной стены, она же могла видеть, что творится и в кухне, и в гостиной.
Мама и Фанни, как обычно днём, дома. Мама уходит вечерами, когда начинаются званые мероприятия.
Молли стала ждать. В груди бухало, щёки горели, живот опять болезненно сжался.
О! Что это? Никак зашли?..
Точно. Прошли в гостиную; начищенных касок с плюмажами так и не сняли. Ого, и тренога с камерой при них! Мама им что–то втолковывает. Спина у мамы очень, очень прямая, руки она держит перед грудью, не то что сама Молли, вечно не знающая, куда их девать…
О, протянули маме какую–то бумагу…
Молли сощурилась. Ба, да это тот самый плакат!
Мама смотрит. Отрицательно качает головой. И ещё раз. И ещё. Один из департаментских ставит на пол треногу с камерой. Наверное, хотят снова проверять.
Ага, точно. Мама гордо вздёргивает голову — Молли знает этот жест, мол, что за чепуха! — и с видом оскорблённого достоинства садится прямо перед объективом. Один из департаментских крутит ручку сбоку… замирает на миг… кивает.
Мама встает, гордо расправив плечи. И, не сомневается Молли, на лице у неё сейчас доступное только настоящей леди выражение «говорила же я вам!», от которого бледнеют и теряются даже закалённые норд–йоркские констебли.
А потом приводят Уильяма. Братец слегка напуган и жмётся к Джессике. Всех сажают перед камерой — и отпускают. Не исключая и Фанни. Им остаётся проверить только папу, но его сейчас нет…
Молли почти убедила уже себя, что никакой магии у неё нет и быть не может. Локомобиль, когда убегал Билли, сам сломался. Кошка Ди сама в последний момент вывернулась из–под колёс, а машина Департамента, опять же, наверняка налетела колесом на вывернувшийся из мостовой булыжник.
Так чего же она боится? Почему благовоспитанная девочка, дочь уважаемого доктора Джона Каспера Блэкуотера, сидит на верхотуре, не замечая холода и ветра, вместо того чтобы гордо, совсем как мама, с видом оскорблённого достоинства зайти домой, сесть перед камерой, раз и навсегда посрамив Особый Департамент?
Но они уверены, что имеют дело с ведьмой. Почему? Отчего? Так просто? А вдруг не просто?
Но, сколько бы ты ни пряталась, они придут снова. И снова. Или оставят вызов с требованием явиться в Департамент самим. Что тогда сделают папа с мамой?
Молли не знала. И не знала, с кем посоветоваться. Билли исчез, как в воду канул, и по сей день она не имела от него никаких известий.
Так… Особый Департамент, кажется, удовлетворился. Забирают свою треногу… уходят… точно.
Молли мигом соскользнула вниз. Из мусорной аллеи она отлично видела, как трое мужчин в блестящих касках с чёрно–бело–красными плюмажами загрузили в локомобиль свою треногу с камерой и отъехали.
Молли провожала их взглядом, пока они не свернули на Азалия–стрит, и только тогда побежала домой.
Кошка Ди бросилась к ногам, тревожно мяукая.
— Мисс Молли! — на маме не было лица. Вся белая от ужаса.
— Мисс… Молли, дорогая моя, что делается? Почему тут ходят джентльмены из Особого департамента? Разыскивают… разыскивают… — голос у мамы вдруг сломался, — д-девочку, к-которая… на улице…
— Мама, о чём вы? — неведомо как, но у Молли это получилось вполне удивлённо, но в то же самое время и беззаботно. Внутри, правда, всё заходилось от страха, а ноги едва держали. — Мало ли девочек? Я вон видела, они к Аллисон в дом заходили…
— Они… они ищут не просто девочку… ищут девочку, к-которая… — мама в ужасе закрыла лицо руками, — которая подобрала кошку! Бело–палевую уличную кошку! Как твоя Диана!
Молли ощутила, как ей словно со всей силы дали под дых.
Кошка. Ну конечно же, кошка! Большая, красивая, пушистая и… приметная.
Конечно, её запомнили.
— Они спросили, не приводила ли ты в последнее время кошек… — продолжала мама, — счастье, что Ди спряталась, как знала, и миску её ты убрала как раз… Я… мне пришлось сказать, что никаких кошек у нас тут нет и не было…
— И я подтвердила, — мрачно заявила Фанни. — Не было, дескать, у нас тут никаких кошек отродясь, вот хоть у соседей спросите, миссис Анна их терпеть не может…
— О-они г-говорят… — стенала меж тем мама, заламывая руки, — что ищут в–в–ведь…
— Ведьму, — мрачно сказала Молли. — Ага, даже плакаты повесили. Разыскивается…
