Захар Петров - Муос: Чистилище
Даше иногда казалось, что её преследуют: она испуганно озиралась, прислушивалась и бежала дальше. Ещё немного такого темпа, и она бы рухнула замертво, но наконец-то она прислонилась к двери заветной Шлюзовой. Здесь она никогда не была, дорогу нашла по заученным объяснениям Вась-Вася.
Шлюзовая, расположенная между Институтом Культуры и Площадью Независимости, была построена всего несколько лет назад. По специальному проекту, почти все известные выходы на Поверхность в пределах Улья были наглухо замурованы в целях безопасности. Было оставлено несколько небольших люков вблизи крупных поселений Улья и самых важных бункеров, которые также были снабжены массивными затворами, запирающимися изнутри и почти никогда не открывавшимися. Единственным постоянно функционирующим выходом на Поверхность была Шлюзовая. Отсюда совершали рейды на Поверхность сталкеры, военные и каторжане в сопровождении надсмотрщиков. Перенесенные из какого-то неиспользуемого туннеля рельсы, соединявшиеся с Московской веткой, позволяли даже осуществлять выезд велодрезин с целью доставки грузов с Поверхности и обратно. Пологий выходной туннель преграждали массивные гермодвери, разбивавшие его на три дезактивационные зоны.
Заведовал этим хозяйством проживавший прямо в Шлюзовой Архимед. Так его когда-то называли за склонность и способность к изобретению и конструированию механизмов, как правило, основанных на системе рычагов и блоков. Шлюзовая была последним и самым важным проектом в жизни состарившегося Архимеда. Это сооружение проектировалось им, а потом в течение пяти лет строилась под его руководством. За несколько месяцев до сдачи в эксплуатацию Шлюзовой, на завершающем этапе строительства произошла нелепая случайность — рухнули строительные леса, и одна из балок проломила Архимеду череп.
Без Архимеда, в голове которого хранился весь план строительства, успешно закончить и привести в действие придуманные им хитроумные механизмы было делом почти не выполнимым, во всяком случае, другим инженерам на изучение недоделанной системы и достройку недостающих компонентов потребовались бы годы. Неудивительно, что Инспекторат потребовал от Госпиталя, чтобы доктор стоял на ногах в кратчайшие сроки. И конечно же, выполнять операцию должен был лучший на то время хирург Вась-Вась. И тот сделал то, что от него просили; и то, чего у него не просили, сделал тоже. Вась-Вась на своё усмотрение решил, что Архимед окажется очень полезен для Цестод.
Архимед после операции пришёл в себя с металлической пластиной в голове и с необыкновенным чувством в области шеи, перебивавшим боль. После выписки из Госпиталя Архимед доложил Инспекторату, что готов закончить Шлюзовую, но на дальнейшую работу инженером он больше не способен. В это нетрудно было поверить, глядя на устрашающего вида пластину от правого виска до темени Архимеда. Поэтому Архимед по его просьбе после окончания работ был оставлен пожизненным смотрителем Шлюзовой. Такое решение было оправдано — никто, кроме создателя Шлюзовой, не мог так успешно ею управлять, при необходимости ремонтировать, а впоследствии — подготовить себе достойного преемника. Необходимости в отвлечении дополнительных работников на Шлюзовую не было — она была полностью управляема одним человеком, а с учётом того, что Архимед согласился постоянно жить здесь, в каморке, — ему не требовалась смена. Охрана из пятёрки армейцев на ночь здесь также не оставалась, потому что при закрытых гермодверях ожидать вторжения с Поверхности было глупо, да к тому же, на случай несанкционированного открытия все двери оборудованы достаточно эффективной системой сигнализирования об опасности. Поэтому выполнение просьбы Архимеда было очень выгодным для Инспектората. И ещё более полезным оно представлялось для клана цестод, получивших контроль над входом в самое сердце Муоса.
Ещё до открытия внутренней гермодвери в Шлюзовую Архимед возрадовался. Слабые ментальные способности, которым обладал каждый из цестод, подсказали, что за дверью ждёт другой цестод. Последнего собрата он видел года четыре назад: в этот незабываемый день его посещал один из Высших — прекрасное сверхчеловеческое создание, пришедшее к нему без какой-либо одежды прямо с Поверхности, чтобы поставить задачи на ближайшие несколько дней.
Рухнувшую ему прямо в руки Дашу он затащил в свою каморку — девушку он сразу признал, как одну из цестод — именно в ней сидел родитель его хозяина. Весь день девушка не могла встать с топчана — судороги от дикой физической нагрузки сводили ей ноги. Но всё же, в перерывах между его выходами из каморы для того, чтобы пропустить людей на Поверхность и обратно, записать соответствующее передвижение в журнал, она рассказала ему о своей жизни и трагических событиях в Госпитале.
А ночью, когда Шлюзовой никто не пользовался, он вывел Дашу на Поверхность. Очередного открытия гермодверей никто не заметит — он сам изменил им же разработанную ещё до обращения схему сигнализации; и теперь она позволяла, когда надо, открывать дверь без сработки. Им же были припасены гермокостюмы — так посоветовал Высший Цестод на случай необходимости эвакуации кого-то из Улья. Как всё-таки он оказался предусмотрителен!
4
Вера могла бы быть удовлетворена. Пока что всё шло даже лучше, чем было запланировано. Оправдались её предположения, сформировавшиеся ещё до ареста Вась-Вася насчёт того, что соучастницей доктора является медицинская сестра, которую медперсонал Госпиталя давно считал фавориткой великого хирурга. Вера вместе с Жанной детально проработала спектакль и с липовым медосмотром медперсонала, и с демонстративно выставленным на стол заспиртованным червём. Джессика едва согласилась участвовать в этом фарсе. Но спектакль стоил того: на Дашу он произвёл убийственное впечатление — её неконтролируемая реакция рассеяла последние сомнения в том, что она является цестодом. Хорошо проинструктированный армеец на входе в Госпиталь тоже отработал на все сто свою роль. Дальше дело было за Верой — ей надо было незаметно преследовать цестода, чтобы попасть в их логово. И это оказалось совсем непросто. Заражённая девушка бежала, как спринтер. Вера догадывалась, что такая прыть является следствием заглушенного инстинкта самосохранения и буквально разваливает нетренированный организм, но сейчас ей было от этого не легче. Едва не потеряв преследуемую из вида, Вера в конце была вознаграждена — следственным путём без всяких тестов был выявлен ещё один цестод, действующий в стратегически важном месте Улья и даже всего Муоса — на Шлюзовой. Оценив ситуацию, Вера не могла исключить, что Даша явилась на Шлюзовую, чтобы переждать или просто отдохнуть перед длительным бегством по подземельям. Но всё же наиболее вероятным было намерение совершить переход в центр клана новых ленточников по Поверхности, потому что покинуть Улей через хорошо охраняемые подземные выходы она не рискнула бы, тем более, догадываясь о том, что её уже ищут. Но и через Шлюзовую днём она не пойдёт, так как в фортике у самого выхода на Поверхность охраняет пятёрка армейцев, предупреждающая вторжение незваных гостей во время открытия гермодвери. Даша будет ждать ночи. Этих нескольких часов Вере хватило, чтобы вернуться к Госпиталю, где ожидала выделенная ей группа армейцев. Их она направила к Шлюзовой ожидать Дашу, если всё-таки она решит возвращаться обратно, а сама, облачившись в лёгкий следовательский гермокостюм, выбралась наружу через один из секретных люков. С нею следовала ещё одна пятёрка армейцев со сталкерской подготовкой.
Они расположились в двух сотнях метров от Шлюзовой, на третьем этаже рухнувшего многоэтажного здания в офисе какой-то маленькой фирмы, прекратившей свою деятельность в тот же день, когда умер весь мир. Стёкол в окнах не было, и сырость за десятилетия превратила в труху деревянную офисную мебель. Десятки папок-скоросшивателей, некогда ровными рядами стоявших на полках стеллажей, теперь догнивали среди щепок мебели, методично пожираемой любящими древесину насекомыми. Несколько пучков проводов с истлевшей от времени изоляцией соединяли между собой параллелепипеды системных блоков, мониторов, сканеров, принтеров, модемов и прочих электронных чудес, теперь покрытых толстым слоем плесени и паутины. Для большинства наблюдателей эти сюрреалистические грозди не значили ничего, и лишь Вера, благодаря своей начитанности, смутно догадывалась о назначении этих предметов, теперь абсолютно бесполезных, но когда-то являвшихся воплощением человеческого гения.
Теперь же обилие посторонних предметов в их наблюдательном пункте усугубляло и без того предельную опасность их ночной вылазки: в них могли скрываться нежелательные насекомые и даже мелкие хищники. Поэтому всю эту груду хлама с особой осторожностью перенесли в другое помещение этого же офиса. Вход в кабинет заставили дверью, давно обвалившейся с петель, покоробившейся от времени, но каким-то чудом сохранявшей некоторую прочность, а саму дверь подпёрли массивным бетонным обломком. Теперь неожиданную опасность следовало ждать только со стороны двух оконных проёмов.
