Побочный эффект - Панов Вадим Юрьевич

— Если бы не ты, я бы никому об этом не рассказал, — угрюмо произнёс Паскаль. — Генофлекс превратил мир в его искусственную копию.

— Генофлекс победил почти все существующие болезни! — не сдержался старик. — Спас миллионы жизней!

— А ты обменял его на золото.

— Всё на свете обменивается на золото! Абсолютно всё.

— Генофлекс — это власть, невероятная власть, которую ты отдал не заслуживающим того людям. Ты превратил весь мир в их рабов, Габриэль, неужели ты не понимаешь? Каждого человека — в раба.

— Не я, а SAS, — парировал старик.

— Ты мог оставить генофлекс генофлексом, не рассказывать о побочном эффекте.

— Я поступил правильно, — убеждённо ответил Кармини. — Можешь меня ненавидеть, можешь презирать, но я поступил правильно.

— Если бы не ты, я бы никому не рассказал о побочном эффекте, — повторил фрикмейстер.

— Как умолчал о следующем открытии?

— Следующего открытия не было, — покачал головой Паскаль. — Это твои выдумки, Габриэль, ты убедил себя в том, что оно существует, и целых тридцать лет гонялся за своими фантазиями.

— Неужели?

— Так и есть.

— Тогда почему ты сбежал?

— Потому что мне всё надоело.

— Ты врёшь!

— Да сам посуди, — предложил Паскаль. — Тридцать лет лучшие умы планеты в лучших лабораториях планеты пытаются повторить то, что, как тебе кажется, я открыл. Ты их убедил, они тебе верят, впрочем… не столько верят, сколько хотят верить. Все хотят верить в твои фантазии, но Грааль может быть только один, Габриэль, придумать второй невозможно — это противно Замыслу.

— С каких пор ты стал верующим?

— Всегда им был. Ты даже смеялся надо мной. — Пауза. — Неужели не помнишь? — Снова пауза, только куда длиннее.

— То есть Грааля нет? — очень тихо спросил старик.

— Нет.

— Жаль…

Возможно, это слово стало знаком. Возможно, он подал сигнал как-то иначе, но как — никто не понял. И никто не успел среагировать на то, что произошло в следующий миг: Джада выхватила нож и резко полоснула им по руке Паскаля. По той самой руке, которой он сжимал её руку. Полоснула и отступила в сторону. Прошептала:

— Прости. — И закусила губу, едва сдерживая слёзы.

— Ничего страшного, — тихо сказал Паскаль. — Пусть так.

— Что случилось?! — опомнился Иван.

— Не двигайся! Всё в порядке. — Паскаль выдержал паузу и повторил: — Всё в порядке.

И всё действительно было в порядке: глубокий порез затягивался на глазах. Даже не затягивался — исчезал, не оставив после себя ни шрама, ни даже намёка на него. Ничего. В течение пары минут рука Паскаля вернулась к прежнему состоянию.

— Это, мать твою, что? — глупо спросил Уваров.

— Это, мать твою, то, о чём я начал догадываться, — в тон ему произнёс Соломон.

— Грааль, — улыбнулся Кармини. — А ты говорил, что его нет. — И посмотрел на Терри: — Эта информация изменит твою жизнь?

— Более чем.

— Видишь, я держу слово. — И вновь всё внимание Паскалю. — Итак, я вижу два варианта дальнейших действий. Первый: ты рассказываешь формулу, и я тебя отпускаю. Это версия «Лайт». Второй вариант тебе не очень понравится: ты ничего не рассказываешь, мы едем в Би-3, где тебя пожизненно используют в качестве подопытного кролика. А жить ты будешь долго, как я понимаю.

— Я не верю, что ты меня отпустишь.

— Мы только что убедились, что я держу слово. — Кармини кивнул на Терри.

— Ты пообещал ему информацию, которая изменит его жизнь, но не уточнил, как долго он проживёт, зная эту информацию.

— Мне кажется, нас только что пообещали прикончить, — прошептал Уваров.

— Всегда можно договориться, — так же тихо отозвался Соломон. — В конце концов, здесь вооружены только мы.

— Не только, — не согласился Иван. — Дроны.

Очень маленькие. Едва заметные. Бесшумные. Они сопровождали старика, но держались поодаль, не привлекали внимания, но, судя по спокойному поведению, Кармини не сомневался, что его сопровождающие способны справиться с любой угрозой. Это были дроныубийцы.

— И даже если мы его убьём, снаружи нас наверняка будут ждать его люди.

— Итак, ты меня не отпустишь, — продолжил тем временем Паскаль. — Но плевать, потому что, даже распилив меня на миллион кусков, вы всё равно ничего не поймёте. Раз уж вы за тридцать лет ничего не поняли.

— Ты просто не хочешь, чтобы тебя распилили на миллион кусков.

— Тридцать лет, Габриэль, это мой неубиваемый козырь.

— Хочешь сказать, что ты уникален?

— Иначе зачем бы ты меня искал?

— Да, уникален, — признал старик после паузы. — Но я хорошо тебя знаю. Я поймал тебя, надавив на твоё слабое место, на твоё отношение к людям, а значит, сумею тебя расколоть. Ты расскажешь мне всё, что я хочу знать, Паскаль, и расскажешь очень скоро. Возможно, ты сдашься под пыткой, возможно, придётся прибегнуть к тому, что страшнее пытки.

— Ты всегда был самоуверен, Габриэль.

— Да, я такой. — Кармини перевёл взгляд на Джаду, которая до сих пор держала в руке нож, и негромко произнёс:

— Слышал, тебе нравится моя дочь?

Паскаль побледнел.

* * *

Дорога из Би-3 заняла меньше времени, чем ожидала Альбертина, и оказалась не такой опасной, как предполагал Янг. Опасной, конечно же, однако принятые меры сработали, и конвой владелицы «MechUnited» и почти владелицы «General Genetics» без особого труда преодолел все попавшиеся на пути препятствия. Первым из которых стала колонна погромщиков, которым показалось, что ограбить богатую зону Би-3 — это хорошая идея. Ничего умнее, чем попытаться атаковать КПП в лоб, они не придумали, но даже этого сделать не успели: ракеты с беспилотников ударили по незащищённым мобилям, выживших добивали из пулемётов, и когда на дороге появился конвой, головному броневику, оснащённому бульдозерным ножом, оставалось лишь разбрасывать горящие и брошенные машины по сторонам. Кроме того, Янг предупредил полицию, что в город по неотложному делу выехала очень важная персона, и там, где силы правопорядка могли помочь, они помогали: расчищали улицы, убирая и сдвигая в стороны сгоревшие машины, ломали баррикады и разгоняли толпы мародёров, что позволяло кортежу добраться до Мили Чудес с невероятной для сегодняшней Москвы скоростью. Точнее, добраться до прилегающих к Миле кварталов, в которых преград стало значительно больше, как и бунтовщиков, а полицейских почти не осталось.

Здесь царил Хаос.

Здесь горели не только мобили, но и дома: и квартиры, и магазины, и заведения, и офисы. Чёрный дым стелился по улицам и смешивался с наступающими сумерками, добавляя к запаху страха, боли и отчаяния аромат гари и смерти. Здесь не прекращалась стрельба: если затихала в одном месте, сразу же начиналась в другом. Здесь кричали от ярости и ужаса, умирали от бандитской руки и проклятого вируса.

И единственное, чего здесь сегодня не было, так это чудес…

— Полицейские говорят, что им удалось выдавить основные силы мародёров к востоку, — доложил оператор конвоя, поддерживающий связь с силами правопорядка. — У нужного нам дома пока тихо, но гарантировать безопасность никто не может, мародёры могут появиться в любое мгновение. Они научились избегать полицейских и продолжают грабежи.

— Но пока там тихо? — уточнила Альбертина.

— Так точно. Однако разведчики засекли группу вооружённых людей, контролирующих подходы к нужному нам зданию.

— Противник? — поинтересовался командир отряда.

— Союзник, — помолчав, ответила Альбертина. — Передайте им код 12-3-24-5-36-9 и просто подъезжайте к зданию.

— А потом?

— Не доверяйте им, — ответила молодая женщина. — Если я подам сигнал — атакуйте.

— Есть. — Командир помолчал. — Сколько человек с вами…

— Нисколько, — оборвала его Альбертина. — Внутрь я войду одна. Когда мы будем на месте?

— Через три минуты.

Но это — сами броневики. Что же касается дронов, они уже накрыли здание жужжащим роем. Разведчики зависли у окон, разглядывая помещения сквозь стёкла и сканируя их, самые миниатюрные проникли внутрь, фиксируя происходящее и оценивая уровень вероятных угроз, средние заняли боевые позиции, с которых удобно атаковать как мародёров, так и вооружённых людей, которые, приняв сигнал, выдали в ответ опознавательный код крупной частной военной компании. И отреагировали на появление конвоя Альбертины весьма хладнокровно, не проявляя ни агрессии, ни дружелюбия.