Вадим Панов - Седьмой круг Зандра
И старая поговорка прозвучала в его устах с какой-то обречённостью.
— Иногда удается достичь равновесия: ресурсы поделены более-менее честно, хватает всем, и все готовы временно не воевать, — уточнил Агроном. — Но всегда отыщется паршивая овца, которой захочется крови.
— Паршивый волк? — робко поправил командира Ёшка.
— Овца, — остался на своем Андрюха. — Овца, потому что тупая. А паршивая, потому что хочет не травы, а крови. Паршивые овцы начинают войны.
— И неудачники, которым не досталось ни ресурсов, ни мозгов.
— То есть дело в людях?
— Да ты просто гений, — притворно восхитился Жмых. — Всё дело в людях, которым нужны ресурсы.
— Всему причиной жадность?
— Или инстинкт самосохранения. Чем меньше воды или еды, тем сложнее оставаться человеком. Когда хочется есть — поневоле начнёшь убивать. Согласись, Агроном?
— В принципе… — Андрюха почти ответил на вопрос, но умолк на полуслове, чуть привстал и уставился на запад, различив в трепещущем от жары мареве Зандра нечто интересное: — А это ещё что?
— Так и знал, что охране нельзя ничего поручать, — проворчал Банкир, изучая в бинокль закладывающий вираж багги. — Им только девок портить да самогон жрать.
— Всё плохо?
— В машине только Карлос.
Новость, увы, действительно безрадостная, а в устах Цунюка она и вовсе прозвучала обвинением.
— При всем уважении, баши, но против апостола наши парни не тянут, — заметил Арти.
И промолчал о том, что если бы жадный Банкир платил за безопасность как положено, а не жалкие крохи, то среди его людей могли оказаться бойцы, способные соперничать с лучшими солдатами Зандра.
— Да не был он похож на апостола, — посетовал Кролик. — Типичный падла.
— Значит, атипичный.
— Не умничай.
— Извините.
Арти служил у Цунюка начальником охраны, видел, как взбеленился Банкир от того, что походящий на падальщика Карлос расправился с двумя его парнями, и изо всех сил старался поднять хозяину настроение. Ситуацию усугубляло то, что Арти не советовал Кролику выдвигаться вслед, уверял, что парни справятся, и лишь настырность баши привела к тому, что сейчас они гнались за Флегетоном. В противном случае его бы уже и след простыл.
— Теряешь хватку, — небрежно бросил Цунюк, не глядя на Арти.
— Больше такого не повторится, — побледнел тот.
— Надеюсь… Где перехватчики?
— Ждут приказа.
— Запускай.
Легкий пикап, на котором передвигался Кролик, хоть и был по меркам Зандра быстрым, не мог тягаться с машиной Флегетона, а вот багги и два мотоцикла, которые резко прибавили, получив сигнал, — могли. И не просто могли, а легко догоняли, поскольку существенно превосходили в скорости гружённый тяжелым ЗСК багги Карлоса. К тому же апостол не имел возможности отстреливаться, а в каждом перехватчике сидели по два человека…
— Сбейте ему колесо, — велел Кролик, наблюдая за погоней в бинокль. — Пусть придурок покувыркается.
— А как же багги?
— Починим.
В том же, что ЗСК переживёт аварию, никто не сомневался.
— Жаль, если Флегетон сдохнет, — огорчённо произнес Арти, поднося к губам микрофон рации. — Я бы с удовольствием расплатился с ублюдком за Ящика и Перца.
— Надейся на лучшее.
— Вы мне его отдадите?
Цунюк припомнил, как лихо умеет пытать Арти, и усмехнулся:
— Конечно, отдам… — И громко выругался, увидев приближающуюся с востока машину: — А это ещё что?!
Это был массивный колёсный бронетранспортёр, сопровождаемый одиноким мотоциклистом, который довольно быстро шёл по Зандру в сторону Остополя. Сила, конечно, не самая великая, но сейчас Цунюк не мог ей ничего противопоставить, и потому внезапно появившаяся боевая машина стала для него досадной помехой. А для Флегетона — последней надеждой на спасение.
Увидев бронетранспортёр и определив, что он не принадлежит Уродам — циркачи обожали украшать машины блестящими молдингами, варварскими тотемами, «оберегающими» символами, а также многочисленными фонарями, прожекторами и прочими видами подсветки, к которым испытывали необъяснимую страсть, — Карлос заложил широкую дугу и направил багги наперерез неожиданному гостю, молясь о том, чтобы владельцы машины проявили к нему хоть какой-то интерес. И молитва была услышана: бронетранспортёр остановился, направив тонкий ствол автоматической пушки в сторону приближающегося пикапа Кролика, а из его десантного отсека выскочили и заняли позицию в камнях пятеро солдат.
А пулемёт бронетранспортёра недвусмысленно повернулся к багги Флегетона, но это обстоятельство апостола не смутило. Он остановил машину метрах в тридцати, вышел и поднял руки:
— Не вооружен!
— Что происходит? — в мегафон осведомились из броневика.
— Мне нужна защита!
— Что происходит?
— Меня хотят убить!
От того, что приходилось кричать, драматизм ответа изрядно потерялся, однако Карлос добился главного — был услышан. Хотя первая реакция сидящих в бронетранспортёре парней его не порадовала.
— Это Зандр, дружок, здесь много кого хотят убить. И часто — по делу.
— Я — апостол…
— Этот человек — преступник! — Кролик велел остановиться метрах в пятидесяти от багги Флегетона, но от каких-либо агрессивных действий благоразумно отказался. Вместо этого тоже взялся за мегафон, приняв живое участие в разговоре. — Этот человек убил двух моих людей!
— Я — апостол! Они хотят забрать мой ЗСК!
— Он убил моих людей и завладел машиной!
— А ты кто?
— Меня зовут Банкир Цунюк! Я — баши бронекаравана ремов.
— Я знаю тебя, — донеслось из бронетранспортера.
— А ты кто?
— Агроном.
— Рад видеть.
— Взаимно.
Сидящий справа Жмых изумлённо поднял брови, но Андрюха сделал другу «глаза», и тот подавил готовое сорваться замечание: Цунюка в Заовражье не жаловали, считая, что даже для баши он слишком уж скользкий тип, и потому вежливое «Взаимно» показалось Жмыху чересчур лицемерным.
— Прогуливаешься?
— Еду в Остополь.
— Не позволь этому преступнику одурачить себя.
— Я даже тебе этого не позволю.
— Договорились.
— Он врёт! — рявкнул Флегетон, размышляя, не пора ли выхватить пистолеты мёртвых охранников и погибнуть в честной схватке. При появлении ремов Карлос укрылся за багги, полностью открывшись ополченцам, и теперь подумал, что совершил ошибку.
Исправить которую уже не было никакой возможности.
— Поговорим лицом к лицу, — решил Агроном. — По двое с каждой стороны.
— Он опасен, — предупредил Кролик.
— У меня снайпер.
— Тогда ладно.
— Без оружия! — выдвинул свое условие Флегетон, демонстративно отбрасывая в сторону пояс с двумя кобурами.
— Разумеется, без оружия.
Цунюк же тихо выругался, но возражать не рискнул: как ни крути, а Агроном сейчас главный, поскольку лучше вооружён и дело происходит на его земле. Как скажет Агроном, так и будет, а сказать он может настолько по-разному, что лучше его не злить.
— Сеть лежит, а рация до Пешкино не добивает, — доложил Арти. — Так что вызвать наших не получится.
— Дерьмо. — Кролик отбросил мегафон, вылез из пикапа, кивнул начальнику охраны: «Со мной!» — и направился к багги, у которого уже стояли Андрюха и Жмых.
— Ещё раз добрый день.
— Каким он будет, покажет время.
— Ты знаешь мои принципы, Банкир: я за справедливость.
— А ты знаешь меня, Агроном: я не люблю ссориться с людьми.
Ход Кролик сделал ловкий: несмотря на репутацию скользкого типа, а может, благодаря ей он действительно считался «мирным», избегающим конфликтов баши. Однако Флегетон подготовил отличный аргумент:
— ЗСК, даже требующий ремонта, — хорошая добыча. Ради него можно…
— Убить?
— Да.
— Ты обвиняешь меня в убийстве? — ощерился Кролик.
— В попытке убийства, — уточнил Карлос. — Твои охранники оказались нерасторопными.
— Что ты с ними сделал? — не выдержал Арти.
— Застрелил.
— Вот видишь! — Цунюк победоносно посмотрел на Агронома. — Теперь ты убедился, что перед тобой преступник? Отдай мне его да разъедемся в разные стороны, Зандр…
— Я застрелил, потому что его люди пытались меня убить.
— Врёшь!
— Стоп! — Андрюха рявкнул так, что спорщики сочли за благо замолчать, и в наступившей тишине веско прозвучало логичное предложение: — Пусть каждый расскажет свою версию. Начнём с баши.
Карлос попытался открыть рот, но Агроном повелительно поднял руку и глянул так, что тот передумал выступать.
— Этот человек пришёл с улицы, — произнёс Кролик, кисло глядя на Андрюху. — Сказал, что он апостол, что его ЗСК повреждён в бою и требует ремонта. Я согласился помочь и отправил с ним багги и двух парней, но… — Цунюк выдал очень продуманную, хитро-грустную усмешку, обращённую к равному, то есть — к командиру заовражского ополчения. — Мы оба знаем, что в Зандре нельзя никому доверять, поэтому я отправился следом, по маячку багги, и вовремя — преступник намеревался скрыться. Где мои парни — ты только что слышал.
