Захар Петров - Муос: Чистилище
Жанна вновь с ироничным сочувствием посмотрела на Веру. Но та опять никак не отреагировала, и Жанна продолжала:
— Правда, уже имея определённое представление о твоём психотипе, я тебя отозвала с войны пораньше. Какой-нибудь детский диггерский трупик или же душевная встреча с былыми друзьями-диггерами могли резко поменять твое представление о войне. Теперь я считаю, что это была ошибка, надо было тебя подержать там подольше, глядишь и выиграли б войну. Потом вмешался твой покровитель-следователь, который сосватал тебя в следотдел.
— Вопрос в лоб: начсот и Первый Следователь…
— Да-да-да! — торжествующе перебила Жанна. — Тебя, конечно, очень интересует, как я сделала агентами-психологами эти неподкупные машины правосудия, которые прошли в келье следователей капитальную промывку мозгов и двойное сознание которых так тяжело запрячь в узду? Утолю твою любопытство. Вроде как подразумевается, что начсот должен быть выходцем из следователей, но на самом деле в Уголовном Законе Республики это не прописано, хотя все думают, что это именно так. На самом деле, начсот — лишь юридически подкованный и прошедший в своё время военную подготовку инспектор высшего уровня, который никогда не расследовал ни одного преступления. С ним мы встречались часто по службе и… Ну, не буду повторяться — процесс тебе не интересен, а результат ты видела сама. А Первого следователя в агенты-психологи записала не я, это мой предшественник не мог смириться с тем, что всюду у нас есть свои глаза и уши, кроме следотдела. Конечно, вербовать уже состоявшегося следователя — это играть со смертью: чуть не рассчитаешь, проколешься, и твой же материал зачитает тебе приговор и снесёт с плеч голову. Поэтому он подбирал среди военных кандидатов, их вербовал и направлял в следотдел. Знаю, что у первого кандидата не получилось, возможно, у второго тоже — не каждому дано пройти через келью, а кто её не прошёл, отправлялся следователями в мир иной. Но какой-то там по счёту кандидат сделал это, и вот, у инспекторов-психологов появился свой человек в следотделе. Сначала ему просто везло на заданиях, а когда он был уже Пятым или Шестым следователем, то есть в мою бытность, я охмурила начсота и с тех пор наш следователь получал только те задания, которые разрешала ему давать я. Так мы его и сберегли аж до тех пор, пока он не стал Первым Следователем.
И всё же, несмотря на то, что в следотделе у меня были свои люди, твой переход туда не входил в мои планы, а комбинацию по твоему возвращению в спецназ было проиграть не просто. Но будь уверена, я бы что-нибудь придумала, если бы не осознала потом, что Вера-следователь открывает мне новые горизонты. Примерно тогда же от агентов-психологов среди военных, участвовавших в войне с диггерами, и из поселений стали поступать сведения о псевдопророческой песне диггеров о Деве-воине. И тут я поняла, что ты — именно та, кто сможет дать новое дыхание загибающейся Республике. Загипнотизировать тебя у меня не получилось, вернее почти получилось, и кое-что ты мне всё-таки успела сказать там в кабинете. Ты что-то лепетала несвязное про родителей и про Бога, но потом быстро прочухалась и с тех пор всегда была настороже, подступиться к тебе было тяжело. Но это только раззадорило меня, я стала тебя плавненько подводить к твоему призванию — стать Девой-Воином. А ты отказалась от последнего шанса спасти Муос, и теперь он обречён. Я раньше думала, что тем толчком, который развалит Республику, будет окончательное разрушение дренажных систем и потоп, но теперь я уверена, что этим деструктивным фактором стала ты. Ты развалила государство, гнилую, но всё ещё пока работающую машину по поддержанию порядка. Депутаты уже пришли в свои поселения и рассказали о том, что произошло с Советником. Теперь жди череду восстаний и неповиновений, которые Силы Безопасности подавить уже будут не в силах. Республика развалится на десятки воюющих друг с другом кусков. По туннелям и переходам потекут реки крови. На Поверхность выходить ближайшие годы никто не будет, а значит, голод и эпидемии накроют Муос. Добавить к этому чистильщиков и до конца не вычищенных цестодов, для которых такая ситуация — заветная мечта. Но самое страшное в этом будущем для людей будет отсутствие надежды, которую могла дать им ты…
— Красивый рассказ, Жанна, и даже почти правдивый. Почти… Но есть несколько обстоятельств, о которых ты не рассказала в мой предыдущий приход к тебе и умолчала сейчас. Для начала — это «Чёрная Пятёрка», которая подчинялась непосредственно Советнику, а значит тебе, Жанна.
— Ах да, Чёрная Пятёрка — романтическое название, не правда ли? Но это было не моим изобретением, она существовала до меня — эдакая личная гвардия Советника Главного Администратора. Хотя не скрою, что явлением она оказалась довольно полезным и часто используемым…
— Большинство случаев использования Чёрной Пятёрки за последние пять лет мне известны. Но вот что я никак не вложу в свою голову: зачем ты устроила бойню в Монастыре после того, как сымитировала там монашеский разврат? Вроде бы цель была достигнута!
— Не до конца. Я рассчитывала, что когда я с Первым следователем разыграю этот душещипательный сценарий, самые фанатичные поборники православия, узревшие меня нагой в келье монаха, окончательно разочаруются в своей святыне и разорвут монахов на части — так по моим расчётам должно было случиться. Но, как я поняла, религия выводит человека из сферы предсказуемостей. Прихожане в то Вербное Воскресенье посмеялись, повозмущались, большинство ушло, но многие и остались. А значит, удар по православию не был смертельным, и цель моя не была достигнута. Поэтому пришлось проиграть запасной вариант — обработали этого полувлюблённого в меня отца Андрея, начеркал под гипнозом ультиматум соседнему поселению и сам же его отнёс администратору. А уже через день Чёрная Пятёрка, переодевшись в монахов, перебила всех, кто вышел на это якобы спорное поле. С восьмидесятипроцентной вероятностью поселение должно было само покарать Монастырь, но этого опять не случилось — слишком въелись эти предрассудки в их сознание: вроде бы и в Бога уже особо не верят, но и на Монастырь боятся идти. Пришлось акт возмездия вместо них опять же выполнить Чёрной Пятёрке. Ну а потом пришёл всё тот же Первый следователь, провёл «объективное» расследование и все священники оказались вне закона…
— Примерно так я это себе и представляла… Второй момент, о котором ты умолчала — это передатчик и связь с Москвой. Весь Муос уверен, что передатчик вырубился вскоре после Великого Боя. Что же мы узнаём на самом деле: до сих пор осуществляются сеансы связи.
— Ложь о прекращении радиосвязи была сообщена задолго до меня. Это Главный Администратор посчитал, что нечего отвлекать народ от насущного труда бесполезной информацией о чём-то далёком. Но потом, став негласным главой государства, я подумала — а почему бы и нет… и по моему указанию радиоконтакт был восстановлен. Что ж тут плохого?
— Восьмой Следователь, изучив стенограммы передач, выяснил, что Москва нашла утерянный вертолёт, на котором когда-то прилетел в Муос Присланный, и сейчас активно занимается его ремонтом, чтобы прилететь в Минск, в отклик на твою системную дезинформацию о наших делах и намерениях. Прочитав твои сообщения, я чуть не разрыдалась и уверена, что если москвичи до сих пор не прилетели, то это связано только с технической невозможностью сделать это. Так зачем тебе так нужен был этот прилёт?
— Неужели ты и в этом видишь что-то неприличное?
— Конечно. Во-первых, прилетев, они сразу бы поняли, что дела здесь обстоят не так, как сообщалось им посредством радиосвязи. Во-вторых, один из членов Чёрной Пятёрки перед смертью успел мне поведать, что где-то в Улье построен примитивный макет вертолёта по рисункам погибшего Командора, и что они регулярно отрабатывали захват этого вертолёта…
— У меня была мысль закодировать каждого из Чёрной Пятёрки, чтобы в случае чего они поступили с собой также, как начсот и Советник, да всё как-то руки не дошли. Как результат, кто-то обязательно проболтается… Москва — это целина, непаханое поле для психологической службы, далёкая перспектива. Захватив вертолёт, мы бы закодировали экипаж, и они стали бы нашими людьми. Пару рейсов — и несколько инспекторов-психологов, возможно, даже я сама, оказались бы в Москве. Вербуя агентов-психологов по всем заселённым станциями московской подземки, мы бы, в конце концов, осуществили там маленькую бескровную революцию, и выходцы из Муоса правили б там. Если бы здесь дела стали б совсем плохими, можно было б эвакуироваться туда. Как тебе проект?
— Проект — ничего. Только тут ещё одно замолчанное тобой обстоятельство всплывает. Тот атомный заряд, который я в Цестодиуме обезвредила, ты ж его для Москвы готовила и, значит, с помощью вертолёта туда переправить собиралась. Совершенно мне в голову не укладывается — зачем?
