Захар Петров - Муос: Чистилище
— Второй Следователь, я её уничтожил.
— Первый Следователь, в соответствии со сто сорок шестым параграфом, вы не имеете право уничтожать вещественные доказательства до тех пор, пока не закончено расследование. Почему вы это сделали?
— Второй Следователь, я посчитал, что расследование дела по обвинению Шестого следователя уже закончено; я уничтожил одежду, внешне похожую на одежду следователя, так как она была сильно окровавлена…
— Первый Следователь, итак, вы признаёте нарушение сто сорок шестого параграфа?
— Второй Следователь, да. Но это несущественное нарушение, которое никак не может явиться поводом для обвинения меня в злоупотреблениях.
— Первый Следователь, тогда вопрос: почему вы изъяли и уничтожили только одежду, внешне похожую на одежду следователя, но не изъяли одежду убров, которая так и осталась на трупах на момент захоронения?
— Второй Следователь, я посчитал, что имеет смысл проверять только одежду, внешне похожую на униформу следователя; но когда убедился, что это не униформа следователя, посчитал, что её можно уничтожить.
— Первый Следователь, сколько вам понадобилось времени, чтобы отличить подделку от той одежды, которую вы носите много лет?
— Второй Следователь, вторая часть вопроса неконструктивна. Я до момента изъятия одежды сомневался, является ли она подлинной униформой следователя, но в последующем убедился, что она таковой не является, поэтому уверенно её уничтожил.
— Первый Следователь, в соответствии с параграфом сто сорок семь, следователь проводит визуальное исследование вещественных доказательств на месте происшествия и только при необходимости специальных исследований с привлечением специалистов либо возврата заинтересованным лицам изымает их. Вы вещественное доказательство изъяли при отсутствии заинтересованных на его получение лиц, но его не исследовали. Вы признаете нарушение параграфа сто сорок семь или же допущенную некомпетентность?
— Второй Следователь, я допустил некомпетентность и поспешность.
— Первый Следователь, вам известно, что униформа следователя является предметом строгой отчётности?
— Второй Следователь, конечно.
— Первый Следователь, вы всегда при получении новой униформы сдавали старую?
— Второй Следователь, да.
— Первый Следователь, сколько комплектов униформы может быть у одного следователя одновременно?
— Второй Следователь, два.
— Первый Следователь, сколько у вас на данный момент комплектов униформы?
— Второй Следователь, мною утерян один комплект.
— Первый Следователь, при каких обстоятельствах?
— Второй Следователь, он пропал здесь, в комнате следователей, пока я отсутствовал на задании.
— Первый Следователь, обвиняемая утверждает, что нападавший, одетый в форму следователя, также использовал и мечи следователя. Вы не находили оружие этого нападавшего?
— Второй Следователь, там было много оружия: арбалеты, кустарные палицы и булавы, два спецназовских меча.
— Первый Следователь, с двумя спецназовскими мечами понятно — там было обнаружена два трупа в форме убров. Но что с третьим, неужели, облачившись в форму следователя, он использовал кустарное оружие?
— Второй Следователь, я не знаю, какое оружие он использовал и было ли у него оружие вообще. По понятным причинам мы не можем использовать в доказывании показания единственного живого очевидца происшедшего — Шестого следователя.
— Первый Следователь, где вы находились, когда Шестой следователь проводил несанкционированную боевую операцию?
— Второй Следователь, я находился здесь, в комнате следователей.
— Первый Следователь, ваши мечи были с вами, это может кто-нибудь подтвердить?
— Второй Следователь, мои мечи были со мной, но подтвердить это никто не сможет, кроме меня.
— Первый Следователь, — неожиданно вмешался Десятый Следователь, — я видел, как вы выходили из комнаты следователей с мечами в ножнах и следственным рюкзаком в одной руке и пакетом с формой в другой, а вернулись без этих вещей — это было как раз накануне расследуемой боевой операции. Я в тот момент, как и вы, был не на задании.
— Первый Следователь, — продолжил допрос Второй Следователь. — Что вы можете пояснить по поводу показаний Десятого Следователя?
— Второй Следователь, я не помню, куда, с чем и зачем я ходил.
— Первый Следователь, мы обязательно опросим постового на входе в отсек. А теперь оцените следственную ситуацию. На группу надсмотрщиков со следователем во главе совершается покушение. Один из покушавшихся находится в униформе следователя. Эта форма исчезает, и к её исчезновению причастен тоже следователь. Причём именно у следователя, причастного к исчезновению формы, нет второго обязательного комплекта такой же формы. Покушавшийся использовал мечи следователя, во всяком случае, так утверждает обвиняемая, и при этом всё у того же следователя нет мечей при себе. Какие выводы в такой ситуации должен сделать следователь, который расследует дело?
Первый Следователь молчал. Вмешался Начсот:
— Первый Следователь, вы арестованы. Я вынужден сообщить о происшедшем в Штаб.
— Начсот, пока расследование не закончено, никто никуда ни о чём сообщать не будет. Тем более, что я сообщил о двух обвиняемых и вторым являетесь вы.
— Второй Следователь, какое я имею отношение к преступным действиям Первого Следователя?
— Начсот, на момент ситуации, о которой сообщил Десятый Следователь, только вы, первый и десятый следователь находились в следственном отсеке. Только вы могли отнести и передать кому-то комплект униформы, рюкзак и мечи в ножнах, выданные Первому Следователю. И это не всё! Я настаиваю на пересмотре всех дел Первого Следователя. Прямо сейчас, немедленно, вы предоставите ключи от сейфа, и мы пересмотрим все рапорты Первого Следователя.
— Первый, прикрой! — крикнул Начсот, бросившись на выход, одновременно выхватив начсотовский кортик и вогнав его по рукоять в грудь стоявшего ему на пути молодого Десятого Следователя, так и не успевшего вытянуть из-за спины мечи. Первый Следователь преградил выход из комнаты следователей в попытке задержать остальных следователей. Шесть пар мечей уже рассекали воздух и высекали искры от соударения с двумя мечами Первого Следователя. Вера швырнула секач, который застрял в спине Начсота, пытавшегося открыть дверь и попасть в свой кабинет, чтобы сжечь архив рапортов. От мощного удара Начсот ударился лицом о дверь, упал на колени, потом, собрав силы, поднялся. Но попасть в кабинет и закрыться изнутри ему не дали следователи, которые уже расправились с Первым и распластали на полу своего руководителя. Тот, лёжа на животе, стал извиваться, как одержимый, не обращая внимание на торчащий в спине секач и неадекватно визжать:
— Пустите! Если разоблачат — уничтожь следы и убей себя, уничтожь следы и убей себя, уничтожь следы и убей себя…
Потом он ещё несколько раз дёрнулся и замер.
— Симулирует приступ? — спросил Третий Следователь.
— Да нет, не похоже. Он умер, — ответила Вера, с силой выдернув свой секач из спины Начсота.
5
— Несмотря на успехи Республики по достижению единства общества, повышению благосостояния и мощи государства, годы испытаний не прошли, и мы по-прежнему находимся в состоянии войны с внешними врагами и врагами внутренними, с природой, хищниками, голодом и болезнями. Предыдущий докладчик излагал вам положение дел с выходящими из строя дренажными системами древних, об обеднении почв, используемых для посевов на Поверхности, о появлении новых очагов заражения мицеоном и кровянкой. Сейчас, как никогда, нам необходимо достичь абсолютного единства общества, сгруппироваться в единый кулак, который ударит и пробьёт толщу противодействующих нам обстоятельств навстречу светлому будущему. Пусть это будущее наступит не для нас, а для наших детей!
Советник Главного Администратора эмоционально и в то же время складно и уверенно, не читая, втолковывал депутатам необходимость принятия нового закона. Он был из военных, но сейчас был одет в чиновничью униформу, впрочем, не скрывающую его военной выправки. Он смотрел в зал, и каждому из присутствующих казалось, что эти мудрые, внимательные, почти не мигающие глаза второго человека в Республике смотрят именно на него. Они находились в президентском бункере в небольшом зальчике для совещаний с трибуной, столом председательствующего и тремя десятками кресел. Но какие это были кресла — мягкие, обитые бардовой кожей массивные седалища, сев в которые, каждый чувствовал себя весомой фигурой, от решения которой зависит судьба Муоса. Когда-то в таких же креслах восседали министры многомиллионной страны, жалким остатком которой является Муос. Теперь же в них сидели депутаты, в отличие от Верховных Инспекторов, скромно сидевших на табуретках в проходах и за рядами кресел.
