Тамара Вепрецкая - Сантрелья
Обмениваясь с ним рукопожатиями, отец заговорил:
— Владимир Сергеевич! Добрый день! Мы на двух машинах. Игорек приехал с работы. Так что мы все отлично разместимся, и все к нам. Там мать уже, наверное, стол накрыла. Они с Людой сегодня с утра колдовали на кухне, и Санька им помогал.
Я плюхнулась на переднее сидение рядом с папой, а Коля и Люда устроились сзади. Чтобы смягчить неловкую ситуацию и не остаться одному, Игорь предложил Рахманову сесть в его машину.
Мы ехали по темной освещенной Москве. Здесь зима полностью овладела городом. Снег плотным покровом лежал на улицах и крышах домов. Дорога чавкала под колесами черной сыростью. Но я пожирала глазами знакомые очертания города, и у меня защемило в груди: я не люблю зиму, но я люблю этот город, такой дорогой для меня город, я люблю его в любое время года. И после долгой разлуки, чудом вернувшись из иного мира, я вдруг осознала, что не смогла бы жить без Москвы, даже такой Москвы, погруженной в ранний вечерний зимний мрак, зябко кутающейся в снежное боа от чуть морозной промозглости и стыдливо прячущей свою зимнюю тоску за ярким, почти праздничным освещением. И впервые за эти дни я на мгновение почувствовала себя счастливой: я ехала с любимыми людьми по родному городу.
Мы первыми прибыли к родительскому дому. Нет сил описывать встречу с мамой. Вскоре в дверь позвонили, и в комнату вошел Игорь.
— А где же Владимир Сергеевич? — спросила мама.
— Он извинился и сказал, что это ваш семейный праздник, — ответил Ветров.
— А ты и не настаивал, — съязвила я и поймала на себе укоризненный взгляд брата.
— Как же так? — запричитала мама. — Именно ему мы и обязаны вашим возвращением. Ты отвез его домой, Игорек? Я сейчас ему позвоню.
— Я высадил его у метро, как он и просил.
— А подвезти ты и не настаивал, — на сей раз это сказал отец.
— Да что вы на него набросились? — пришел на выручку другу Николай.
За столом шла оживленная беседа, сыпались вопросы о наших приключениях. Но предварил все расспросы мучивший родителей вопрос:
— Неужели это правда?
Когда стало ясно, что всего не рассказать так сразу, разговор зашел о более реальных вещах. И Игорь спросил Николая:
— Когда думаешь на работу? Даю тебе два-три дня на акклиматизацию, и пора. Отпуск что-то затянулся.
Коля опустил голову и замялся. Потом выпрямился и прямо взглянул в глаза Ветрову:
— Игоряш, я… не вернусь на фирму.
Все замерли. Игорь уставился на Николая:
— Почему, Ник?
— Понимаешь, друг, я ведь не случайно пережил то, что пережил. Я почти нашел то, что искал. Я видел это своими глазами, я держал это в руках. И теперь я должен завершить начатое. Меня ждут испанские археологи.
— Я что-то не понял. Ты возвращаешься в Испанию? — опешил Ветров.
— Да. Как только уговорю Люду поехать со мной и как только оформлю командировку от Института археологии.
— Ты возвращаешься в институт? — Игорь вскочил от негодования.
— Я бы вернулся, если бы меня взяли, — невесело усмехнулся Николай.
— Ну, конечно, они возьмут тебя, — вставила Люда, — сколько раз тебя ребята звали, да и зав. отделом не раз звонил.
— Испанцы сделали мне запрос. Надеюсь, этот документ повлияет, — сказал Коля.
Игорь нервно ходил по комнате, грыз зубочистку, потом резко остановился и набросился на брата:
— Коль, я не вижу смысла тебе возвращаться в институт. Разве ты не можешь поехать от фирмы. Я оформлю тебе эту командировку!
Коля отрицательно покачал головой:
— Игоряш, не обижайся. Но есть разница в том, что я — просто некий бизнесмен-авантюрист, ковыряющийся в ценностях чужой страны. Или же я — ученый, сотрудничающий с учеными этой страны.
— Ну, твой любимый Шлиман, если я не ошибаюсь, как раз и был бизнесменом-авантюристом, — пробурчал он.
— Но мы живем немного в другое время, — усмехнулся Николай. — Шлиман фактически был первопроходцем.
Ветров согласно кивнул.
— А если археология не примет тебя обратно? — с сомнением спросил он.
— Пойду в университет, в музей, поеду в другой город. Куда-нибудь, где поймут, что я пришел не за зарплатой и карьерой.
— А что зарплата в твоей жизни лишнее? Тебе разве не надо семью содержать? — крикнул Игорь.
Коля устало отмахнулся:
— Да не об этом я.
— Людмила, ну скажи ему, — призвал ее Игорь на подмогу.
Люда встала за Колиной спиной и положила ему руки на плечи. Родители молча наблюдали за происходящим, не вмешиваясь, и внешне, даже трудно было определить, чью сторону они принимают. Санька, с раннего детства уяснивший, что отец у него археолог, в свои девять лет понимал, что на карту поставлена папина мечта, широко раскрытыми глазенками смотрел на Колю и нервно ерзал на стуле, явно болея за него душой.
— Игорь, мы неплохо жили, и когда Коля работал в институте, — заговорила вдруг Люда. — Мы жили интересно. Мы жили достойно.
— Достойно? Да даже когда он на фирме работал, вы не жили достойно! — вскричал Ветров. — Он же все время вкладывал свои деньги в дело. Я читал твои отчеты, Николай! Все подчинено одной цели! Ты свою же семью обделял! Да, ты скопил целый капитал, но во имя чего? Не для Люды, не для сына, не для общего вашего благосостояния! На ветер, на ветер ты собираешься пустить эти деньги!
— Игорь, — робко позвала Люда.
— Посмотри, как вы живете, — не унимался Ветров. — Ты не купил себе за эти годы даже иномарки!
Мне стало смешно. Люда выдвинулась вперед и громче позвала:
— Игорь!
Родители удивленно взирали то на Колю, то на Ветрова. А тот продолжал, все распаляясь:
— Что видел ты в этой жизни? Что видела твоя семья? Вы же не были ни на одном мировом курорте! Даже в Испанию ты поехал не по-человечески. А на даче что у вас творится: избушка на курьих ножках! Это при твоих-то доходах!
— Игорь!!! Ветров!!! — вскричала Люда и вышла ему прямо наперерез. — Игорь! Опомнись! Это же все не твое дело! Разве это тебя касается? Он честно заработал эти деньги на фирме?
Ветров растерянно кивнул.
— Вот он и распорядится ими по своему усмотрению! — крикнула Люда и упала, как подкошенная, на ближайший стул.
Ветров тоже как-то обмяк:
— Простите! Занесло меня. Просто мне обидно за друга. Кольку я с детства люблю. Я уж боролся за него, как мог.
— Не за него, а с ним, — огрызнулась Люда.
Николай остановил ее жестом и широко улыбнулся:
— Спасибо, Игоряш, я все это оценил и тоже очень тебя люблю.
Сцена по умилению достойная мексиканской "мыльной оперы". Игорь сел, упершись локтями в колени, свесив руки и опустив голову. Пауза длилась несколько минут.
— Чаю, — спасла положение мама. — Ленок, помоги мне.
Мы вышли на кухню. Когда мы вернулись через несколько минут, отец о чем-то беседовал с Игорем, который внимательно слушал и кивал. И еще я услышала слова, произнесенные Людмилой:
— Коля, мы всей семьей поедем в Испанию. Я буду с тобой вместе работать.
Игорь тоже услышал эту реплику и встрепенулся. Вероятно, он все еще возлагал какие-то надежды на Люду и ее здравый смысл. И он вдруг бросил:
— Но Аленку я не дам вам на съедение!
Я остолбенела и собралась было возмутиться, но он продолжил:
— Ник, хорошо, не возвращайся на фирму. Но останься моим компаньоном, не забирай все деньги сразу. Пусть они и дальше работают на тебя. И еще. — Он вздохнул и посмотрел Коле прямо в глаза: — Позволь мне быть хотя бы твоим спонсором? От денег нашей фирмы, я надеюсь, ты не откажешься?
Все застыли. Брат резко со стуком отодвинул стул, подошел к Ветрову и обнял его:
— Спасибо!
Они оба улыбнулись и ударили по рукам.
Глава сорок восьмая АЛИБИ
Невежа писал. Недума показал, а кто это читал…
Берестяная грамота № 46Я засобиралась домой.
— Ты разве не переночуешь? — заволновалась мама.
— Мамуль, я дома тысячу лет не была, — скаламбурила я. — Да и кошак там один, истосковался, поди. А завтра я к тебе приеду и все тебе расскажу в подробностях, хорошо?
— Котик твой в порядке. Твоя Оля очень добросовестно ухаживала за ним, — сказала мама. — Я предлагала забрать его к нам. Но Оля сказала, что он — хозяин дома, и что тебе было бы неприятно, если бы дом пустовал.
— Тем более, он там заждался. Маленький хозяин. Поеду я.
Игорь поднялся и шагнул ко мне. На помощь пришла мама:
— Ладно, Аленушка. Папа отвезет тебя.
— Я мог бы доставить Лену домой, — все же попробовал Ветров.
— Отвези нас, Игоряш, — обратился к нему Коля. — Мы сейчас тоже поедем домой.
Мне стало даже жаль Ветрова. Казалось, он никак не мог пробиться ко мне. В конце концов, он был всем нам настоящим другом. Но я никак не настроена сейчас на выяснение отношений и, к сожалению, никак не могла ответить на его воскресшие нежные чувства. Как назло, я даже не помнила, дала ли я ему своим поведением до исчезновения в замке повод надеяться. Святогор затмил все прежние воспоминания. Он владел всем моим существом, хотя реально уже не существовал. Здесь, сейчас он был лишь очень далеким предком Владимира Рахманова, почти пращуром, загадочным автором древнего манускрипта.
