Штатский (СИ) - Ра Юрий

— Генка! Генка, туды тебя и сюды!

— Чего, я туточки!

— Дуй к мужикам, пусть подгоняют транспорт под погрузку.

— Это как? Телегу сюда гнать? Это мы сейчас. Только того, дядь Саш, не взрывай пока, охота посмотреть. И я этих всё — показал Генка пальцем на трупы. Вот мешок, всё в него сложил.

— Не вешай мешок на спину, налегке беги, потом положим на подводу.

Оставшись один, Парамонов поискал глазами то самое дерево, под корнем которого прячется так нужный ему ключ, не золотой, но вроде того. «Тупые фашисты, без ключа даже люк открыть не смогли!» — сквозь зубы прошептал Александр, пытаясь понять, где может храниться пулемет.

Пулемет нашелся в корме башни, опять же если морское слово «корма» тут уместно. Новенький, практически «ненадёванный» пулемет порадовал наличием раскладных сошек и набитых патронами коробов. Вот это подгон, дорогая редакция! «Я что, хотел взорвать своими руками такую красоту⁉» — спросил он себя и успокоил себя же. Самое страшное не произошло. Вопрос морали и душевные терзания от убийства спящих просвещенных жителей цивилизованной Европы перед ним не стоял. Привыкли уже, чего там.

Подводу встречал счастливый человек, добравшийся в своем приключении до условно нормального ручного пулемета весом всего в десяток килограммов, со складным прикладом и откидными сошками под винтовочный мощный патрон. Мечта поэта! Дуняша ничего не сказала по поводу того, что на её телегу опять что-то кладут. Не поморщилась она и от запаха смазки, топлива и крови. Лошади, они вообще ограничены в мимике. Поржать, оскалиться, состроить грустные глаза — их максимум. А вот этот сарказм, осуждение или напряженная работа мысли, эти эмоции остаются невысказанными мимикой. Изобразить осуждение она может копытом, а сарказм — уже нет.

Две канистры солярки не побрезговал забрать Василий, чего-то вытащил из трактора Алексей. Дуняша, она кобыла, она всё утащит. Винтовки было решено не брать, их покидали в открытый люк башни танка. А вот пистолет, Вальтер, который легендарный Парабеллум, был отобран у Генки вместе с кобурой. Это вам не игрушка, заявил Парамонов и повесил на себя трофейный ремень вместе с кобурой.

Когда крестьяне увели телегу подальше, а потом еще дальше, Парамонов взялся пояснять свои действия насупленному Генке.

— Смотри, в ствол я залил воду, сейчас мы избавим нашу Эфку от чеки и закатим в него. Как я уже говорил, бумага разойдется, граната рванёт, за ней снаряд и вообще всё.

— Да понял я уже, понял.

— А раз понял, отходи подальше, как засуну гранату, бежим нафиг как можно дальше! Тут такой тарарам будет, я даже не представляю!

С земли дотянуться до ствола не получалось, пришлось залезть на покрытую росой скользкую броню. Ухватившись за обрез дула, Парамонов примерился засунуть гранату, но успел себя одернуть — чеку не вынул! Выпрямился, аккуратно вынул чеку с готовностью тут же отбросить гранату, если хлопнет капсюль. Но нет, самоделка повела себя штатно. «Ты еще в стволе сделай всё, как я тебя учил, лапуша. Я про тебя хорошую потом рассказывать буду, какая ты умница» — приговаривая так, он осторожно положил лимонку на край ствола и толкнул её пальцами внутрь. Вроде покатилась вниз. А теперь ходу!

И они с Генкой побежали. Не изо всех сил, а ходко и одновременно экономно. Чтоб успеть за пару минут пробежать подальше.

— И чего, — на ходу шипел Генка под ритмичные удары автомата по груди.

— Ждём! — отвечал Парамонов, стараясь не наорать на третий раз задавшего этот вопрос парня.

Он сам не мог даже предположить, сколько времени требуется на срабатывание такого «замедлителя», изобретение не испытывалось ни разу. Взрыв, раздавшийся за деревьями, прошелся по ним ветром, сбил кучу сухих веток и окрасил рассветный пейзаж яркой вспышкой. А потом снова что-то бумкнуло, уже значительно тише. Почти догнав телегу, Александр с Генкой остановились, пытаясь продышаться и найти подходящие слова. Слов не было.

— Я это… схожу… А вы домой… Погляжу…

— Я с тобой… Один не надо… — Генка стоял рядом, выдавая порции звуков.

Василий молча махнул рукой, и процессия продолжила путь к хутору. А Парамонов и Генка пошли обратно. Причин спешить не было, если только чтоб успеть нагнать телегу. Причин идти на место взрыва не было тоже, если не считать чисто пацанское любопытство. Это надо, целый танк взорвали, да как! Как взорвали, стало понятно, когда не доходя до стоянки, они наткнулись на башню. Она лежала сама по себе, обгоревшая и без люка. Да что «без люка», у неё не было верхнего броневого листа, то есть крыши! Зато задняя дверца, прикрученная на болты, стояла на своем месте. Ствол пушки превратился в какое-то растение, состоящее их одной ботвы, так его разорвало.

— Я не пойду дальше, возвращаемся! — Скомандовал Александр и повернулся на месте. Подумаешь, наш танк взорвали. Если бы целый полк, да немецких…

Глава 22

Ячейка общества

Хорошо сходили, по итогу. И в обмолот было что положить, и с оружием стало богаче. Станковый пулемет хорош в обороне, когда ты заранее знаешь свой огневой рубеж и никуда бежать не собираешься. А когда у тебя лес кругом, самого тебя несколько человек, а врага несметные полчища, тогда и вылезает на первое место правило «укусил — убежал». И ручник в этом плане незаменим.

Еще и Генка фантиков каких-то набрал. Сидели разбирались всем обществом, оказалось, что это оккупационные германские марки. Не те, что на конверты клеят, а немецкие деньги. Но не совсем настоящие, а действующие на оккупированной территории. Вот же твари продуманные, единодушно заключило общество, они даже деньги отдельные напечатали для захваченных стран. Думай теперь, кто собирался воевать на чужой территории, а кто только лозунгами кидался.

Следующей целью в плане заготовки припасов было решено назначить картошку. Белоруссия, она в этом плане вполне благодатная, тут есть, где покопаться. Парамонов помнил, что да — у этой республики из полезных ископаемых только соль и картофель. Нефть, металлы, уголь — это не про Белоруссию. Соль! Соль тоже надо закупать где-то. Или еще как добывать. Протокол собрания не писался, все и так запомнили: одежда, соль, картошка, скальпы, дрова. Скальпы в переносном смысле, понятное дело.

Из неприятного — Парабеллум оказался Вальтером. Хотелось кричать: «Царь ненастоящий!» Потом Парамонов сам себе растолковал, во-первых, с самого начала никто не говорил, что в кобуре тот самый легендарный «Люгер», он же Парабеллум. Во-вторых, откуда у задрипанного унтера будет такой дорогой пистолет ушедших годов. То есть у трофейщика мог прилипнуть к рукам в какой-нибудь богатенькой Франции, но он быстро был бы выменян на что-то полезное или почти добровольно подарен начальнику. «Вальтер П-38» честно соответствовал набитой на рамке маркировке и тоже был достойной машинкой для убиения человеков накоротке. В магазине оказалось восемь патронов, второй магазин прятался в кобуре и хранил столько же жёлтеньких фиговинок. Вот что-то, а нехватка патронов к пистолету не прогнозировалась, учитывая унификацию боеприпасов с пистолетом-пулеметом.

На том же собрании председатель предложил Вальтер как штатное оружие их врача, повара и просто самой красивой женщины в обществе. Спорить с этим никто не стал, даже Генка перестал дуться. Для Ольги Ивановны было не жалко. Она сдержанно поблагодарила, словно чувствовала, что этот «подарок» немецкого производства попьёт ей немало крови. Потому как мало иметь оружие под рукой, надо уметь им пользоваться не хуже, чем скальпелем (если ты хирург).

Носить пистолет Парамонов предложил на немецкий манер, то есть слева на животе, прикрывая душегрейкой. А не на правой ягодице, как было принято у красных командиров. Неправильная это привычка — хвататься в сложной ситуации за жопу, а не за голову. И по времени дольше чуть ли не на секунду. А тренироваться председатель разрешил прямо на хуторе, всё равно тут никого поблизости нет, а выстрел негромкий. Только с условием: если кого из своих подстрелит, пулю сама вынимать будет. Ольга Ивановна согласилась, остальные тоже, а куда им деваться-то!