Тамара Вепрецкая - Сантрелья
— Значит, именно он и владеет тайной Тартесса, — заключил Николай.
— Брат, ты неисправим! Сейчас не до Тартесса! — вскричала я.
— Аленушка, я не имею права уйти отсюда, не приблизившись к этой тайне. Ради чего я тогда сюда попал? Это же судьба!
И он принялся расспрашивать Святогора о загадке древнего города. Но выяснилось, что тот первый раз об этом слышит.
— Странно, — прошептал брат. — События, связанные с древней святыней, видимо, у него еще впереди.
— Коля, расскажи мне, как ты попал сюда, — потребовала я.
— Я изучил многие помещения замка и в одном из них обнаружил выход в подземелье. Кто знает, может быть, через него когда-то спасались последние обитатели замка и оставили его открытым. Я подумал, что в подземелье также мог располагаться тайник со святыней. У подземной развилки я свернул налево и через какое-то время увидел ту самую брешь, которая высвечивала солнечную стрелку на полу. Помнишь, ты сказала, что прошла по ней, дурачась, как по канату? Я тоже видел эту стрелку. Красиво было, свет как-то необычно переливался…
— Погоди, Коля, а дальше?
— Я пошел вперед, увидел деревянную фигурку Христа…
— Ты трогал его?
— Да. Меня удивило, что он так хорошо сохранился.
— А я еще и помолилась.
— Да, я, кажется, тоже прошептал «Отче наш», — вспомнил Николай.
— Может, это что-то вроде заклинания, и Христос перенес нас в прошлое? — предположила я.
— В таком случае, мы здесь с миссией.
— Я — чтобы найти тебя!
— А я — чтобы найти Тартесс, — твердо заявил брат.
— В этих кандалах? — съязвила я, раздраженная его упрямством.
Он промолчал.
— А дальше?
— Дальше я поднялся по лестнице и уперся в стену. Развернулся и пошел обратно. У развилки я направился прямо, проверяя все закоулки, пока не выбрался на улицу. Было уже около пяти вечера, и я решил продолжить поиски на следующий день, а пока вернуться в Сантрелью и устроиться на ночлег. Спустившись с холма, я не обнаружил ни дороги, ни машины. Какая-то нелепая деревушка ютилась под холмом.
Он замотал головой, будто и до сих пор не поверил во все происходящее.
— Ой, бред! — сокрушался он. — Да. А потом меня схватили всадники и доставили в замок. Честно говоря, я полагал, мне все это снится, или же у меня галлюцинации. Думал, совсем свихнулся со своим Тартессом.
Он смолк и с минуту размышлял.
— Где же все-таки эти врата времени?
— Понятия не имею, — вздохнула я.
— Нет у меня навыка обсуждать вещи за гранью реальности, — усмехнулся он.
— Ой, ли? — насмешливо намекнула я на Тартесс и Атлантиду.
— Слушай, — вдруг встрепенулся брат. — Стрелка эта световая! Очень уж она необычная! Ты говоришь, бежала отсюда на второй день? Ты эту стрелку видела?
— Нет, но это было рано утром, — возразила я. — Солнце падало иначе.
— Пускай так, но если там брешь в холме, то свет так или иначе будет проникать, — рассуждал Коля.
— Верно.
— И что же? Был свет?
— Не помню. Не думаю, — вспоминала я. — Нет! Точно не было. Я даже удивилась этому. Я же шла с фонариком, теперь я точно помню.
— Та-ак, — протянул Коля. — Значит, стрелка. В котором часу ты проходила ее?
— Ну, и вопросы ты задаешь! Что я на часы, что ли, все время смотрела? — расстроилась я, и неожиданно меня осенило:
— Погоди! Я же взглянула на часы, чтобы узнать, во сколько солнышко так весело развлекается. Было три часа дня.
— Три?
— Да-да, ровно три.
— Ровно три? Ровно три… Ровно три!!! Я тоже проходил эту стрелку ровно в три! — воскликнул брат. — Вот и разгадка! Стрелка! Три часа дня!
В дверь внезапно настойчиво постучали. Святогор уже открывал подземелье, Коля уже скользнул с дивана и, стараясь, не шуметь цепями, шел за ним. Я инстинктивно подалась за братом.
— Элена, ты останься, — попросил Святогор. — Ты не должна отсутствовать. Притворись спящей. И ничего не бойся.
Они ушли. Стена вернулась на место. Сулейман открыл дверь, изобразив заспанное лицо. Вбежал дон Альфонсо.
— Элена! — он стал тормошить меня. — Где Сакромонт?
Я протерла глаза, будто после сна:
— Не знаю, а что?
— Мне известно, что он еще не привел твоего брата в казематы. Будьте осторожны! Сюда идут мой отец и падре Эстебан. Они намереваются спуститься в тюрьму и что-то выяснить у твоего брата.
— Спасибо, дон Альфонсо, — поблагодарила я. — Но я никого здесь не видела и считала, что Абдеррахман отвел брата в тюрьму.
— Ты не доверяешь мне, Элена? — огорчился молодой человек.
— Разве? — удивилась я. — Разве я не доверила вам сегодня свою тайну?
— Да, и она осталась тайной, а в твоем голосе слышится упрек.
— А разве это все еще тайна? — с горечью промолвила я.
Он не ответил. Крепко стиснул мое плечо и повернулся, чтобы уйти.
— Спасибо, дон Альфонсо, за предупреждение, — я спешила распрощаться с ним.
Он обернулся, словно хотел что-то добавить, но промолчал и вышел. На лестнице послышался шум голосов.
— Откуда ты, Альфонсо? — пробубнил бас дона Ордоньо.
— Я проверял, все ли пленники на месте, — пошутил молодой наследник.
— Значит, мы опоздали с проверкой, — в голосе хозяина мне почудилось облегчение.
— Да, отец.
— Но, дон Ордоньо, — попытался возразить что-то голос священника.
— Вечером, дорогой мой падре, вечером, когда все пленники расслабятся и потеряют бдительность, вот тогда…, — рассмеялся владелец замка.
Хотелось поверить, что гроза миновала. Но тут уже сверху донесся приглушенный голос святого отца:
— И все-таки чуть позже я зайду исповедовать этого колдуна.
Я запаниковала. Отсутствие брата в темнице бросало бы тень и на Абдеррахмана. Я вдруг поймала себя на мысли, что беспокоилась о нем не меньше, чем о брате.
— Сулейман, — тихо позвала я слугу, который копошился в кладовой. — Ты умеешь открывать подземелье?
Он поспешил к стене.
— Где они могут быть? — потребовала я.
— Где боги, — прошептал он с благоговением и воздел руки к небу.
Стена распахнула для меня проход, и я бросилась вниз, а затем нырнула под лестницу и двинулась по узкому тоннелю. В полной темноте (я в спешке ничего не захватила) я больно ударялась о стены, пока не уперлась в тупик. Я стала ощупью искать вход в святилище, но дверь была заперта и сливалась с камнем. Я пробовала стучать, но массивный камень поглотил слабый стук моего кулака.
— Абдеррахман! Сакромонт! Святогор! — позвала я тихо, а затем чуть громче и совсем громко.
Тишина в ответ. Дыхание мое несколько успокоилось, но в висках пульсировала кровь от страха и отчаяния. В любой момент этот рьяный католический священник, который просто выполнял свой долг, мог спуститься в подземную тюрьму и обнаружить Колино отсутствие. Подозрение падет на Абдеррахмана. Правда, теперь оно падет и на дона Альфонсо, который заверил хозяина, что узник на месте. Я только сейчас осознала, насколько рискованно тот солгал. Еще несколько мгновений в отчаянии побившись о глухую стену, я поплелась обратно, теперь осторожно ощупывая в темноте очертания коридора. Я судорожно соображала, что мне следовало теперь предпринять.
— Элена, — услышала я чей-то голос впереди. Вскоре замаячил свет факела.
— Ты здесь, — облегченно вздохнул Святогор, вдруг возникший совершенно не там, где я ожидала его найти.
— Где Николай? — набросилась я на него.
— Николас у себя в камере в темнице.
Как это ни странно, у меня словно гора с плеч упала. Оба были спасены, по крайней мере, от хозяйского гнева.
— Послушай, Элена, я не очень хорошо понимал ваш язык, — сказал Святогор. — Но, по-моему, вы обсуждали, что с вами произошло, и как вы здесь очутились.
— Верно.
И я рассказала ему о наших с Колей размышлениях.
— Да, мне приходилось видеть эту стрелку в подземном коридоре, — подтвердил Святогор. — Правда, я никогда не проходил сквозь нее и, подобно вам, считал ее прорехой в скале. Однако, у нас здесь нет часов. Это слишком сложный и дорогой механизм. Часы имеются во дворце у халифа. Здесь же в замке…, возможно, они есть у падре Эстебана, но…
— Что ты, Святогор, — улыбнулась я. — Часы всегда со мной. В нашем веке без них невозможно обходиться. У нас вся жизнь расписана по часам и минутам.
— И который сейчас час? — изумился он, рассматривая мои наручные часы.
— Четверть четвертого. Мы опоздали, — расстроилась я.
— Пойдем, все равно, — потянул меня Святогор. — Врата могут оставаться открытыми какое-то время.
Оставив факел в держателе, мы заспешили по подземному коридору, мимо скульптуры Христа, вперед — к развилке. Внезапно мы застыли, как вкопанные: прямо перед нами струился мягкий, чуть мерцающий свет, будто легкая дымка спускавшийся сверху и падавший на пол в виде неясного, блеклого очертания стрелки с размытыми краями, указывавшей в нашу сторону. На наших глазах дымка рассеивалась, стрелка таяла и, спустя несколько минут, стало совсем темно.
