Гай Орловский - Все женщины – химеры
Я слушал ее ласковый щебечущий голос, она с чисто женским участием старается утешить и отвлечь от тягостных мыслей, а я все еще горячечно пытался понять, что это было, что меня ждет утром, как поступить и что нужно задействовать, но ее старания в конце концов рассеяли тревогу, я обнял ее мягкое горячее тело, прижал, а она гладила меня по голове и плечам, говорила что-то ласковое и участливое.
Проснулся я в тот момент, как за окном едва-едва начал сереть слабый рассвет. Поцеловав спящую, укрыл ее одеялом, подоткнул под спину и, поправив подушку, торопливо оделся и выскользнул в коридор.
Когда заканчивал седлать коня, явился заспанный Фицрой, в волосах застрявшие соломинки.
– Доброе утро, – сказал я бодро.
Он в изумлении распахнул глаза.
– Я думал, – сказал он сонным голосом, – придется будить…
– С чего бы?
– Я же видел, с кем ты пошел…
– Мужчина, – сказал я твердо, – не должен обращать внимание на то, что ест, и на то, с кем спит.
– Гм, – сказал он с сомнением, – совсем-совсем?
– В идеале, – ответил я. – Мужчина, который разбирается в еде, не мужчина, а говно какое-то.
Он вздохнул:
– С этим согласен. А вот с кем спать…
– Не демократ ты ищщо, – сказал я с сожалением. – Дикий пока что человек. Наверное, вообще только с женщинами?
Он вытаращил глаза, а я хохотнул и начал пристраивать справа и слева от седла мешки с гранатами.
– Свинья ты, – сказал он обиженно, – и шуточки у тебя какие-то свинские.
Я посмотрел с иронией, а он фыркнул, подхватил седло и пошел к своему коню. Я вздохнул с облегчением, здесь такие друзья, что не променяют дружбу на понятные и доступные удовольствия.
Заря здесь страшноватая, никакой милой скромной алости, как на щечках молодой девушки, которую потрогал за, а страшноватый багрянец, что нарастает и нарастает, уже все небо горит и плавится, и вот тогда-то наконец выдвигается огромное оранжевое солнце, просто пугающе исполинское, а багровым мир кажется из-за быстро вылезшего белого, никогда не думал, что оранжевый и белый дадут зловеще-багровый цвет, но, наверное, белый он не совсем белый…
Кони идут по утренней свежести в охотку, сами переходят в галоп, когда есть где разогнаться, приходится сдерживать, чтобы успевать пригибаться под проносящимися сверху суковатыми ветвями.
Фицрой все чаще поглядывал на меня искоса, он не из тех, кто может подолгу ехать, углубившись в глубокие размышлизмы, наконец поддал коня так, чтобы стремя в стремя.
– Как тебе хозяева?
– Милые люди, – ответил я. – Хотя что-то скрывают.
– Это заметно, – согласился он. – Для того и забрались в глушь. А манеры у них столичные.
Да и нравы, мелькнуло у меня. Здесь женщин принято долго и упорно добиваться, а леди Бавия пошла со мной в постель так просто, словно в какой-то части этого королевства победила вполне развитая демократия.
Хотя это может быть и потому, что была дважды замужем, скоро отдадут в третий раз, ее не спрашивая, и она спокойно ложится в постель, потому что все мужчины одинаковы…
Фицрой вдруг хмыкнул, спросил с живейшим интересом:
– Спихнешь на меня свои владения, а сам что? В странствия?
Я пробормотал:
– Если честно, даже и не знаю.
– Чего так?
– Понимаешь, – сказал я с неохотой, – я жил хорошо и как бы счастливо… в обычном понимании… я же человек обычный, хотя сам считаю себя необычным и замечательным, но так считают почти все мужчины… а теперь и многие обнаглевшие женщины.
Он хмыкнул:
– Они всегда так считали.
– Но помалкивали, – сказал я, – в общем, я зря побывал учеником Рундельштотта… Что-то во мне изменилось.
– Заколдовал тебя?
Я покачал головой.
– Нет, Рундельштотт такого никогда бы себе не позволил. Я его уже знаю… Но я научился колдовать, а любое новое умение как-то да меняет человека… Нас все меняет! Если бы, к примеру, я научился орудовать копьем и мечом лучше всех, наверняка лез бы участвовать в турнирах.
Он сказал почти с сочувствием:
– Да, с твоей боевой магией недостойно всю жизнь лежать на кровати. Уметь и не пользоваться? Так не бывает.
– Это меня и пугает, – буркнул я. – Вообще-то я еще тот лежун!.. Всю жизнь не вставал бы с дивана. Но теперь, когда вот такое… если сам не встану, то меня поднимут.
Он поцокал языком.
– Это точно.
– Единственный выход, – сказал я, – это забраться подальше, где меня не знают, а там жить и поживать мирно, пореже поднимаясь с дивана. Как вот лорд Нельтон.
Он посмотрел на меня с интересом.
– А сможешь?
– Хочу так, – признался я, – а вот смогу ли… Даже если меня не найдут. Все равно что-то в этом нечестное. Хотя и помогальщиком всем и всякому быть не хочу. Каждый должен выплывать сам, на этом держится отбор Великого Дарвина… был такой великий чародей. Потому и как-то гадко мне сейчас…
Он сказал почти равнодушно:
– Разберешься. Вообще ты какой-то странный…
– Почему?
– Над такой ерундой голову ломаешь, – пояснил он. – Это не по-мужски.
– А как по-мужски?
Он пожал плечами.
– Само образуется. Ты думай о том, как дальше. Судя по карте, мы вот-вот выедем на берег Страмблы. Это самая большая река Уламрии. Вообще-то она идет еще через десяток королевств, но сейчас важнее то, что на том берегу расположен город Ииссор, это столица королевства Уламрия.
– Ух ты, – сказал я. – А почему только на одном берегу? Обычно захватывают оба берега, так удобнее.
– Мост закончили строить месяц тому, – сообщил он. – Теперь да, застроят и этот берег. Но, похоже, мы так и не догнали Рундельштотта.
– Думаешь, – спросил я с тревогой, – он уже сейчас в столице?
Он посмотрел на меня с интересом.
– Что-то не слышу особого страха.
– А надо?
Он хмыкнул:
– Разве что уже придумал, как ворваться в этот город?..
– Еще не думаю, – ответил я. – Пока еще надеюсь, что мы просто обогнали Рундельштотта. Не могут везти на телеге быстрее, чем мы спешили верхами!
Он кивнул, вроде бы соглашаясь, но на лице было выражение, что мы далеко не все знаем. То, что Рундельштотта выкрали прямо из королевского дворца, говорит о том, что выкрадывали не простые воины.
Глава 15
Еще часа через три впереди между деревьями заблистал свет. Массивные стволы нехотя пошли в стороны, мой конь тряхнул гривой, не встречая сопротивления, устремился в сторону простора.
Я охнул, там открылась широченная и явно полноводная река, но через нее красиво и гордо переброшен широкий каменный мост. Ровный, как натянутая струна, покоится на семи массивных быках, к нему хорошо протоптанные дороги справа и слева. Слева такая же из леса, что выглядит самой прямой со стороны королевства Нижних Долин, но видно и то, что это для вырубки леса, а глубже может быть непроходимая чаща.
Фицрой перехватил мой взгляд, кивнул.
– Страмбла во всей красе!
– Величавая, – пробормотал я. – Редкая птица долетит до середины…
Он посмотрел на меня в недоумении.
– Она что, дура, полетит вдоль?
– Я говорю о редкой, – пояснил я, – а это страус, пингвин, киви-киви… Они нелетающие!
– Впервые слышу, – ответил он настороженно, – далеко же ты забирался!.. В общем, Рундельштотта повезут либо справа, либо слева. Не угадать. Придется ждать здесь.
– Паршиво, – сказал я с тревогой. – На виду всего города!
– Опасно, – согласился он. – Здорово, правда?
Я хмуро посмотрел в его горящее отвагой лицо с возбужденно блестящими глазами.
– Ну да, как бы да… Теперь даже жениться опасно. А жить так и вообще жуткая жуть. Но мы всем назло…
Он кивнул.
– Ты прав. Если делать назло, то всегда все получается! И делается с удовольствием.
Я с внутренней дрожью посматривал на скопление высоких каменных зданий на том берегу. Башни города настоящие небоскребы, такое возможно только с помощью магии, как возвести, так и поддерживать в таком состоянии. Нет таких кирпичей, чтобы долго держали эту массу в два десятка этажей: обязательно просядут, а тогда все это рухнет.
Да и не натаскаешься на самый верх еды и воды, а маги всегда стараются забраться на последний этаж, чтобы сверху видеть весь мир.
Башен множество, разной высоты, формы, объема, цвета, одни в виде колонн, другие с четко очерченными гранями, третьи вообще странно скрученные, а в самом центре города на холме великолепнейший замок, уже перестраиваемый в сторону роскоши, как раз недостающее звено между замком и дворцом.
Фицрой сам смотрит с восторгом, но когда оглянулся на меня, расхохотался:
– Ага, рот открыл?.. Санпрингу далеко до такого чуда!
– Далеко, – проговорил и я, – как такое сумели…
– Говорят, – сообщил он, – король Антриас покровительствует чародеям. А они за это помогают правителю.
