Гай Орловский - Все женщины – химеры
Лорд Нельтон посмотрел на меня несколько странно.
– Пироги… Ах да, пироги!.. Эй там, быстро уберите эту тварь, пусть наши знатоки осмотрят, а мы… ну да, пироги… Запах, вы правы, еще тот…
Старший слуга, в ужасе замерший у двери, поспешно распахнул обе створки. В зал торжественно вошел главный повар с большим подносом в обеих руках, там исходит одуряющими запахами пирог с утятиной, а за ним еще трое внесли пироги поменьше размером, но числом побольше.
Повар, правда, едва не выронил поднос с пирогом, когда ступил в широкую лужу крови, а еще и увидел огромную черную тварь, которую вбежавшие слуги принялись вытаскивать в коридор, оставляя за нею широкую красную полосу.
Мы снова сели за стол, Фицрой принес от стены свободное кресло и сел поближе к леди Бавии, довольно потер ладони.
– Обожаю пироги!.. Вот так и живем, лорд Нельтон. Простите, что сломалось такое великолепное кресло. Вижу, его делал настоящий мастер! Крепкое и тяжелое. Надеюсь, починить его будет нетрудно.
Лорд Нельтон сказал в замешательстве:
– Кресло?.. Да что кресло, я рад, что все обошлось… Но вы… с вами что, вот так часто?
Фицрой заверил:
– Примерно два раза в день. Потому такие мелочи не повод забывать про пироги. Ух, как вкусно!.. Наверняка леди Ангаретта руководила?
Леди Ангаретта польщенно заулыбалась.
– Вы удивительно прозорливы, лорд Фицрой. Меня с детства учила готовить мама, а ее – бабушка… Лорд Юджин, вы кушайте, не смотрите на меня!.. У меня все еще руки трясутся. Я не удержу пирог.
Леди Бавия спросила у меня тихо:
– Серая жизнь у вас?
Я вздохнул, развел руками.
– Увы, ничего не случается особенного. У Фицроя хоть меч Древних Королей, а у меня… у меня даже собаки нет!
Она медленно взяла пирог, руки все еще подрагивают, щеки бледные, а глаза от испуга огромные.
– Вы хоть знаете, что на вас набросилось? Не отрицайте, эта тварь высматривала вас.
Я ответил дипломатично:
– В этом королевстве я человек новый. Вроде бы врагов особых нет. Как и друзей. А эта тварь… их было много, леди Бавия. Думаю, это не последняя.
– Ой, – прошептала она, – вы настоящий мужчина.
Я заметил, что она старается не смотреть в ту сторону, где расплывается широкая лужа чернеющей крови, а сейчас протянулась и в сторону полуоткрытой двери.
Две служанки вбежали с большими тряпками и начали собирать ее. Одна вскрикнула и затрясла кистью руки, тряпки вспыхнули у обеих.
Фицрой крикнул:
– Подождите, пока кровь остынет!.. У этих тварей всегда так.
– У пернатых температура температурее, – поддержал я. – Правда, это не пернатое, но все равно летательное.
Служанки с визгом убежали, унося горящие тряпки, а с них на пол продолжают срываться тяжелые огненные капли.
Фицрой, задавая тон, улыбался и ухаживал за обеими ледями, подкладывая им на тарелки куски сладкого пирога и самолично наливая в чаши вина.
Лорд Нельтон сказал негромко:
– Я польщен, что мой замок посетили два героя. Дети не поверят, когда я расскажу, что за этим столом сидели Улучшатель и герой меча Древних Королей…
Леди Ангаретта проговорила все еще подрагивающим голосом:
– А про эту ужасную тварь?.. Тоже не поверят!.. Надеюсь, ее там прибьют к воротам, чтобы все видели.
Глава 14
В конце ужина я увидел по взгляду леди Бавии, что должен подать ей руку, ждет именно этого церемонного жеста, хотя Фицрой к ней чуточку ближе.
Я поспешил с этими изъявлениями любезности, она грациозно оперлась двумя пальчиками. Я вывел ее из-за стола, она наклоном головы дала понять, что должен и обязан вести и дальше, мужчина я или нет, сильный пол должен быть снисходительным к слабому, а здесь сильные это мы, мужчины, а женщины пока еще не знают, что это именно они сильные, наглые и сексистские.
Неспешно и церемонно мы вышли в другой зал поменьше, она все замедляла шаги, я чувствовал себя не в своей тарелке, наконец остановилась и повернулась ко мне лицом.
Глаза ее загадочно мерцнули в полутьме, а голос прозвучал почти нежно:
– Вы многое недоговариваете, лорд Юджин.
– Конечно, – ответил я. – Невозможно за ужином сказать все на свете!
Она улыбнулась, не отрывая взгляда от моего лица.
– Собираетесь отбыть утром?
– На рассвете, – подтвердил я. – Навстречу утренней заре.
На ее полных губах появилась загадочная улыбка, а в голосе прозвучало нечто таинственно-хитренькое:
– До рассвета еще далеко, лорд Юджин.
Я ощутил неловкость, но как выкрутиться, не придумал, спросил туповато:
– Вы сестра леди Ангаретты?
В ее больших ясных глазах заблистали смешинки, а полные губы на глазах стали ярко-алыми.
– Интересуетесь, – спросила она лукаво, – со свойственной вам деликатностью, в каких отношениях я с хозяином?..
– Ох, простите, – сказал я неуклюже. – Просто вы с леди Ангареттой так похожи…
Она кивнула.
– Да, есть такое. А еще мы и дружим, у нас общая любовь к музыке. Но леди Ангаретта не сестра мне… что, вы правы, могло бы обрадовать хозяина замка.
– Простите…
– А вот он, – договорила она победно, – мой брат. Родной.
Я старался держать морду кирпичом, но женщины существа хитрейшие, смотрит внимательно, видит насквозь, улыбается, то ли такая уж проницательная, то ли я со своими желаниями примитивно прост…
– Вам предоставили покои, – поинтересовалась она, – с видом на конюшни?
– Точно, – ответил я.
Она улыбнулась:
– Не огорчайтесь.
– Я коней люблю, – заверил я.
– Я тоже люблю этих замечательных животных, – сообщила она.
Я спросил галантно:
– Могу ли я предложить вам полюбоваться на них из окна выделенной мне спальни?
Она опять улыбнулась:
– Вы умеете разговаривать с женщинами. Думаю, не из такого уж вы медвежьего угла, как прикидываетесь. Да, я с удовольствием полюбуюсь в эту тихую ночь, когда обе луны светят так волшебно, а крыша словно вся из червонного золота…
– Охренеть, – сказал я с чувством. – Вы такая поэтическая натура… Мне просто неловко. Придется попросить принести побольше вина.
– Я позабочусь, – пообещала она. – Я вообще люблю заботиться о мужчинах. Разве это не главная наша цель в жизни? Чтобы вы не замечали мелочи жизни и шли к победе по прямой, ни на что не отвлекаясь?
– Золотые слова, – сказал я. – Их надо бы высечь в мраморе над дверьми каждого дома.
Она спросила удивленно:
– Разве я сказала что-то необыкновенное?
– Увы, – ответил я, – в ряде королевств вас бы просто не поняли. Там каждый заботится только о себе и считает это правильным.
Она зябко передернула плечами.
– Это ужасно!.. Женщины всегда должны заботиться о мужчинах! А о чем еще заботиться?
– Золотые слова, – повторил я с чувством. – Прошу вас.
Уже не опираясь церемонно, она взяла меня под руку, я повел ее к своей комнате, чувствую, как прикасается к моему локтю горячей полной грудью.
Пока я открывал дверь, она успела сообщить, что уже побывала дважды замужем, мужья погибли в неких войнах, сейчас ее снова намерены выдать замуж, а пока что гостит у своего любимого брата…
Прекрасно, мелькнуло у меня. Она говорит извиняющимся тоном, но для меня, гуманиста и демократа, конечно же, такая женщина, побывавшая замужем, куда интереснее, чем девственница, но здесь такую простую и ясную истину понимаю, наверное, только я, такой умный и нарядный.
Сочная, роскошная, начавшая полнеть, но пока еще в самом соку, она в самом деле скрасила мне ночь, по крайней мере начало, а потом я отрубился и заснул мертвецки.
Думаю, леди Бавию это не обескуражило, обычно мужчины отрубаются еще раньше, а я еще и поговорить успел, хотя и заплетающимся языком.
Ночью ощутил чье-то присутствие, проснулся и, не шевелясь, открыл глаза. Вроде бы никого, а то, что проплыло едва заметным облачком через спальню, ушло в стену и пропало из виду.
Но сердце стучит учащенно, что-то жизнь становится все беспокойнее. Как бы я ни старался держать морду кирпичом, а хвост пистолетом, но себе-то могу признаться, что страшновато.
Рядом вздохнула, шевельнулась и распахнула глаза леди Бавия.
– Юджин? – прошептала она. – Не спишь?
– Да…
– Что случилось?
– Да так, – ответил я. – Завтрашний день планирую. С детства научили. Надо представлять, с чем столкнешься.
– Потому и не спится? – шепнула она. – У тебя хорошие родители.
– Я тоже ничего, – сообщил я.
– Это я уже знаю, – ответила она. – Успокойся, спи. Мужчины умеют находить выход. У тебя все получится…
Я слушал ее ласковый щебечущий голос, она с чисто женским участием старается утешить и отвлечь от тягостных мыслей, а я все еще горячечно пытался понять, что это было, что меня ждет утром, как поступить и что нужно задействовать, но ее старания в конце концов рассеяли тревогу, я обнял ее мягкое горячее тело, прижал, а она гладила меня по голове и плечам, говорила что-то ласковое и участливое.
