Спасите наши души (СИ) - Черемис Игорь

Правда, за эти два часа не произошло буквально ничего. Три опера и один следователь сначала разобрались с маленькими комнатами, проигнорировали ванную, туалет и кухню, после чего приступили к осмотру гостиной; всё это – в присутствии двух понятых и меня. Ну и хозяев, конечно. Мордатый и лохматый, похожий на цыгана Будулая Петр Якир и его почти незаметная на фоне мужа жена послушно ходили, куда их звали, отвечали на какие-то несущественные вопросы, но залежей неподцензурной литературы не выдавали и вообще чувствовали себя очень вольготно. Мать Якира, сухая старушка, всё это время неподвижно лежала в дальней маленькой комнатке и не произнесла ни слова.

Поэтому мне было скучно. Я ещё после первой комнаты мог бы сказать, что опера таким макаром ничего не найдут – впрочем, я не был уверен, что перед ними вообще ставилась задача хоть что-то найти. Возможно, этот спектакль был вольной начальственной интерпретацией моего предложения «потрясти» кого-то из тех, к кому на регулярной основе наведывается Морозов. Но сливов точно не было – наружка не выявила каких-то изменений в поведении этого «погромиста» в предшествующие дни, так что я предполагал, что Якиры просто были уверены, что их тайник не будет найден. В принципе, они имели для этого все основания. Опергруппа не только оставила без внимания некоторые помещения, но и вела себя предельно аккуратно – ничего из ящиков и шкафов на пол не выгребала, не раскидывала книги и журналы. Они даже ничего не сломали – ну разве не душки? И разве такие целеустремленные ребята могут найти что-то, что спрятал человек, который предполагает, что КГБ постоянно следит за ним?

***

– Петр Ионович, распишитесь вот тут, в протоколе, – предложил следователь.

Потом он предложит расписаться в протоколе понятых, и на этом обыск можно было считать законченным. Я огляделся – моя персона никого не интересовала, все трое оперативников находились в комнате, и в мою сторону не смотрели. Я чуть отступил назад, в полумрак коридора, сделал несколько шагов – и скрылся в свободной маленькой комнате. Дверь чуть скрипнула, но вряд ли в гостиной услышали этот звук.

– Товарищи понятые, распишитесь в протоколе, – услышал я приглушенный голос следователя.

Минута тишины, которую нарушали только шаги. Я закрыл дверь, прошел чуть вглубь и встал за шкафом – так меня не сразу заметят, даже если заглянут в эту комнату. А если посмотрят мельком – как они смотрели на всё остальное в этой квартире, – то точно меня не найдут.

– Всё, товарищи, спасибо, вы нам очень помогли.

В коридоре активно зашагали – уходили понятые, следом вышли из гостиной оперативники.

– А где этот, московский? – спросил один из них.

Я затаил дыхание.

– Да шут его знает, – безразлично ответил другой. – Недавно его видел, стоял, косяк подпирал. Наверное, решил свинтить пораньше. Счастливчик... ему-то отчет не писать. Зачем его к нам прикрепили только?

– Начальству видней, – философски ответил первый. – Ладно, пойдем, Колька сам тут закончит. Курить хочется – уши уже в трубку свернулись.

Хлопнула входная дверь, но шаги снова застучали по паркетной доске прихожей.

– Прошу прощения, Петр Ионович, Валентина Ивановна. Сами понимаете – приказ.

– Конечно, мы понимаем, – за двоих пробасил Якир. – Но вы скажите там, что у нас ничего нет, искать бесполезно.

– Обязательно передам.

Дверь хлопнула ещё раз, но хозяева не торопились уходить из прихожей. Я дал бы палец на отсечение, что они оба приткнулись ушами к тонкому дереву и слушали, как уходят следователь с третьим оперативником.

– Ушли, – раздался женский шепот.

– Да... пронесло, – этой уже Якир. – Ты как почувствовала вчера – хорошо, что всё убрали.

Я вышел из-за шкафа и открыл дверь в спальню.

– Что убрали, Петр Ионович? – доброжелательно спросил я.

Он застыл столбом, но его жена взвизгнула от неожиданности – и Якир пришел в себя.

– Вы почему здесь? Уходите, я милицию вызову! Кто вы вообще такой?

Я молча продемонстрировал обложку своего удостоверения.

– Вы были с ними! – женщина обвиняюще ткнула в меня указательным пальцем. – Петя, скажи ему, чтобы уходил!

– Вы слышали мою жену! Ваш обыск закончен, ордер больше не действует, мы не обязаны терпеть ваше присутствие!

Мне показалось, что он попытался надвинуться на меня – такая зековская привычка, которая иногда позволяет одержать победу в конфликте ещё до его начала, но узкие двери «хрущевки» не дали ему совершить этот маневр. К тому же супруга не поняла замысла своего Пети и мешалась у него на пути.

– Прошу прощения, но я не уйду. А если и уйду, то позвоню начальнику той группы, – кивок в сторону входной двери, – и поинтересуюсь, почему они оставили без внимания две коробки, которые вы укрыли под ванной, нелепо замаскировав их половыми тряпками. Что-то мне подсказывает – они вернутся очень быстро. А понятые, наверное, ещё не успели разбежаться, так что соберут их обратно быстро. Так что? Мне уйти или поговорим?

Я блефовал, конечно – никто бы сюда возвращаться не стал, мои коллеги с Лубянки не затем приходили. И моя помощь им была без надобности, я бы только нажил дополнительных проблем. Но у меня имелись собственные резоны для общения с Якиром, и я считал, что немного запугиваний не помешает. К тому же мой блеф сработал.

Якир перестал рваться ко мне и замер. Его жена вообще закрыла рукой рот – такой универсальный жест, который выражал охвативший её ужас от моего знания о наличии у них в квартире запрещенной литературы. Правда, я понятия не имел, что хранится в тех коробках. А там могли быть, например, запасы хозяйственного мыла или крупы на черный день. Но реакция супругов убедила меня, что я на правильном пути.

– Так что, товарищ Якир, – я выделил голосом слово «товарищ», показывая, что предстоящая беседа будет мирной – насколько это возможно в наше время, – поговорим или мне идти к телефонному аппарату?

Он потух, словно где-то внутри его тела выключился невидимый реактор, и уже не смотрел на меня с ненавистью и раздражением – теперь его взгляд выражал, скорее, опаску. Я был неизвестной величиной, а любой человек боится неизвестности.

– Поговорим, – пробормотал он и чуть отступил назад.

– Тогда давайте на кухне? – предложил я. – А то в комнатах коллеги наследили.

Он согласился.

***

Наверное, мне стоило сразу переходить к тому, что меня интересовало. Но я решил зайти издалека.

– Вам эту квартиру после реабилитации дали? – спросил я, хотя и сам знал ответ.

Жена Якира ничего не сказала – она сразу отвернулась, чтобы поставить чайник. Да и вообще, насколько я мог понять, была женщиной молчаливой, задавленной домашним бытом и авторитетом мужа. Но сам Якир в разговор включился.