Санька-умник 3 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич

Последнее он так произнёс, как будто гвоздь по самую шляпку вколотил.

— Где там ваш академик? Давайте, вызывайте его! — прозвучал в прокуренном кабинете генеральский командный голос.

Вот так.

Спорить было бесполезно.

Глава 39

Глава 39 Как попасть в Кремль

Отношение советских лидеров к медицине было… неоднозначным.

Владимир Ильич Ленин к врачам-соотечественникам относился скептически. Не особо им доверял.

Так, после покушения на него в августе 1918 года вождя оперировал латвийский хирург Владимир Минц.

Главным врачом Владимира Ильича был Отфрид Ферстер — один из основателей немецкой нейрохирургии. Он в своё время написал диссертацию, посвященную нарушениям движений при патологиях нервной системы. В лечении Владимира Ленина он делал ставку совсем не на медикаменты, а на длительные прогулки и специальные «успокоительные» упражнения.

Если письмо Ленина Горькому не является фальсификацией, то в нем в отношении советских докторов Владимир Ильич писал следующее: «Упаси боже от врачей-товарищей вообще, врачей-большевиков в частности! Право же, в 99 случаях из 100 врачи-товарищи „ослы“, как мне раз сказал хороший врач. Уверяю вас, что лечиться (кроме мелочных случаев) надо только у первоклассных знаменитостей. Пробовать на себе изобретение большевика — это ужасно».

Вот так. Не больше и не меньше.

Некоторые биографы Сталина отмечают, что отношение Иосифа Виссарионовича к медицине «было пренебрежительным». Свое здоровье он доверял только «главному кремлевскому терапевту» — академику Владимиру Виноградову. В 1952 году Виноградова арестовали по «делу врачей-убийц» и обвинили в работе на американскую разведку. Осмотреть советского лидера теперь было некому. Светлана Аллилуева вспоминала: «21 декабря 1952 года я видела отца в последний раз. Он плохо выглядел. По-видимому, чувствовал признаки болезни. Очевидно, он ощущал повышенное давление, но врачей не было. Виноградов был арестован, а больше он никому не доверял и никого не подпускал к себе близко».

Да, Сталин — болел.

Василий Иосифович очень переживал за него, пусть и отношения с отцом теперь никак нельзя было назвать безоблачными.

Да, попадало ему от вождя и за пьянку, и за прочее, но…

— Где там ваш академик? Давайте, вызывайте его! — прозвучал в прокуренном кабинете генеральский командный голос.

Почему, академик? Меня, что — ему, мало?

Впрочем, действительно, первая скрипка в синтезе препарата и его апробации была Николая Васильевича…

Я — участвовал в процессе, но не более.

Кожедуб выразительно посмотрел на меня. Где, академик-то?

А, я — знаю? Укатил по своим научным делам.

Может, ещё по каким.

Бес ему в ребро…

— Мы не знаем, — принял на себя огонь Кожедуб.

— Где-то в Москве, — уменьшил степень неопределенности я.

Кстати, как он до отца с препаратом добраться собрался?

Так его сейчас к нему и пустят…

Оказалось, опала опалой, отстранение отстранением, а связи с отцом «красного принца» никто не лишал.

Тут — дела семейные. Не надо их с государственными связывать и путать.

К Василию-то, Иосиф Виссарионович гораздо лучше относился, чем к Якову. Прощал ему многое и… вообще.

— Надо отцу позвонить…

Младший Сталин вышел из кабинета.

Интересно…

Почему, не отсюда?

Вроде, подобные прямые телефоны в кабинетах и стоят…

Не было Василия с четверть часа.

Вернулся он расстроенный, но с надеждой в глазах.

— Проведут… Есть ещё ЛЮДИ.

Последнее слово Василий Иосифович выделил особенно.

Я перевел взгляд на окно.

Ночь на дворе…

Я?

Ночью?

В Кремль попаду?

К Самому?

Вот уж не думал никогда о подобном!

За руль Василий сел сам.

Мля!

Так ведь и не доедем!!! Разобьемся на хрен…

Однако, доехали.

Но, не до Кремля. До Измайловского парка.

Пусть и темновато уже было, но на местности я сориентировался.

Как? Так я же в прежней своей жизни в аспирантуре не где-то, а именно в Москве учился. Было у меня время с ней познакомиться. А с Измайловским парком у меня лично много что связано…

Василий молчал. Ну, и мы по его примеру.

Что, по ночам Иосиф Виссарионович по парку гуляет?

Нет, это было бы совсем уж глупо.

Мы подошли к неприметному домику. На вид, это была какая-то хозяйственно-техническая постройка.

Кстати, она мне тоже знакомой показалась. По прежней жизни.

У входа в неё нас встретил человек. Лицо его разглядеть было трудно из-за шапки, надвинутой чуть ли не на глаза, и шарфа, которым по самый нос оно было замотано.

Ни слова не говоря, он повернулся и потянул на себя дверь.

Мама дорогая! Это, сколько же в ней металлической толщины!

По железной лестнице мы спустились вниз на бетонированную площадку.

На ней стоял… автомобиль.

— Быстро садимся. Нам ещё семнадцать километров ехать, — как о чем-то обычном было сказано Василием.

Глава 40

Глава 40 Ходы тайные и явные

Попасть в Кремль и выбраться из него можно по-разному.

Можно — парадно и торжественно, а можно и иначе.

Под комплексом Московского Кремля, как поговаривают, прячется целый огромный подземный город с разветвлённой сетью ходов, ведущих в разные части города.

В далеком и не очень прошлом, почти из каждой башни неприступной столичной крепости выходил подземный тоннель, использовавшийся в оборонительных целях. С помощью такого тоннеля военные того времени отслеживали поведение неприятеля, а точнее «слушали», не ведёт ли он, змей подколодный, подлый подкоп. Поэтому в старину подобные лазы именовались «слухами». В случае обнаружения грозящей опасности, подземный ход взрывали и тем самым разрушали планы врага.

Со временем надобность в таких «слухах» отпала, и они без должного регулярного обслуживания и наблюдения стали ветшать, засыпаться грунтом, песком и превратились в опасные участки. Незнаючи, встанешь на такой и полетишь в тартарары…

Между тем, со страниц изданного в 1912 году «Правительственного вестника» можно узнать, что к тому моменту пытливыми людьми уже были выявлены подземные ходы, связывавшие Кремль с Новодевичьим и Донским монастырями, Нескучным садом и Голицынской больницей, мануфактурной фабрикой Альберта Гюнтера и усадьбой Коптевых-Мейендорф, Тверской улицей и районом Дмитровки. Это ещё только то, что разрешили «Вестнику» народу рассказать.

Подземные тоннели имели Спасская, Боровицкая, Сухарева, Беклемишевская, Арсенальная и Тайницкая башни Кремля.

Самым защищённым ходом в Кремль и обратно слыл 17-километровый подземный автомобильный тоннель, проложенный в 30-х годах ХХ века по приказу Иосифа Виссарионовича Сталина. Этот скрытый от глаз людских путепровод позволял высшему руководству советской страны в случае атаки на Кремль быстро переместиться в безопасный бункер, обустроенный в районе Измайловского парка.

Но, это, опять же — слухи, слухи, слухи…

Оказалось, не совсем!

— Быстро садимся. Нам ещё семнадцать километров ехать, — как о чем-то обычном было сказано Василием.

Ох… Туда-то довезут, а вот получится ли обратно?

Слишком много я теперь знаю.

Такую букашечку как я, легче раздавить, чем с неё подписки брать…

Кожедуб тоже, не хуже меня, озирался по сторонам. Залетели вороны в высокие хоромы!

Говорят, под Москвой ещё и Метро-2 имеется…

Так, не о том что-то я думаю!

Ехали, ехали и приехали. Здесь на поверхность пришлось уже на лифте добираться. Кремль-то не в низинке стоит.

Наверное, была тут и лестница на случай невозможности воспользоваться лифтом, но нам на счастье, таким путем не пришлось подниматься.

Тоннель. Дверь.

Опять тоннель. Опять дверь.

— Тут подождите. — Василий кивнул мне и Кожедубу на обычную лавочку у стены. — Дальше я один пойду.