Санька-умник 3 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич

Далее следовала информация о том, что эти врачи-вредители злоупотребляли своим положением и доверием высокопоставленных пациентов, диагностировали у них совершенно неверные болезни, а неправильным лечением их и убивали.

Большинство из врачей-вредителей были евреями — Вовси, Этингер, Фельдман, Коган, Гринштейн. Всем им предъявили одинаковое обвинение — организация сионистского антисоветского заговора против видных членов партии СССР. Также их признали участниками еврейской буржуазно-националистической организации «Joint», а Виноградова и Егорова — объявили давними агентами МИ-6.

Арестовали-то убийц в белых халатах раньше, но широкие народные массы получили эту информацию только в 1953 году.

Я, совсем не еврей, а из Пугача, но и меня, и Вершинина тоже найдется куда причислить. Разведок за границами СССР много…

Лидия Тимашук, которая просигнализировала ЦК партии о тайном замысле врачей-вредителей, была награждена Орденом Ленина. Ее объявили народной героиней, которая стала «…символом советского патриотизма, высокой бдительности, непримиримой, мужественной борьбы с врагами нашей Родины».

Это я газетную статью процитировал, если кто не понял.

Капитану Котову, это было само-собой неизвестно, но Иосиф Виссарионович считал, что арестованные врачи-вредители связаны с разведкой Англии и США.

Он отдал приказ любыми способами добыть правду у арестованных, чтобы понять мотивы врачей-убийц. Надо сказать, что ни о каком заговоре сами врачи не знали, и настаивали на своей невиновности. Тогда их перевели в другую тюрьму для ужесточения методов допроса.

Руководителем следствия назначили подполковника Рюмина.

Еще в 1951 году он информировал Сталина о заговоре евреев в органах госбезопасности. В октябре 1952 года заговор медиков-евреев был выявлен и врачей арестовали. В конце ноября «выбитых» сведений показалось достаточно, чтобы доказать вину врачей-убийц, но Сталин на этом не успокоился, он продолжать давить на министерство государственной безопасности, поэтому аресты продолжились.

Уже через несколько дней от момента, когда Кожедуб и Котов пришли в гости к Василию Сталину, а именно — 19 января 1953 года особый сотрудник МГБ Николай Месяцев был назначен провести независимое расследование дела врачей-вредителей. Уместно отметить, что Месяцева назначил именно сам Сталин.

Через несколько дней работы над делом врачей-убийц Месяцев понял, что оно сфабрикованное, улики — сфальсифицированные и придуманные, так как «происхождение хронических и возрастных болезней не есть результат воздействия врачей-преступников». Месяц спустя дело врачей-вредителей объявили «недействительным из-за ложных и сфабрикованных улик».

Но, это всё ещё будет.

Сейчас же меня самого чуть удар не хватил после слов Василия Иосифовича. Конечно, было бы у нас времени побольше… Что-то бы мы с Вершининым и придумали.

Чувствую я, что Василий Иосифович с нас не слезет. Как клещ он вцепится. Хоть с родителем он сейчас и в некоторых противоречиях, но всё же — сын. Это всё перевешивает. Своему отцу он зла не желает и горло за него любому перегрызет.

Почему я говорю, что времени у нас с академиком на серьезную работу с препаратом для его приема Сталиным нет? Помню просто, что Иосиф Виссарионович до лета пятьдесят третьего не доживет.

Сейчас — вторая декада января.

Уже.

Вот, так-то…

Стоп! Стоп! Стоп!

А, сам-то академик! Он ведь бабочковую настойку принимал! После этого его организм в порядок и пришел.

Но… Сталин-то его намного старше…

Ещё и надо учесть, одно дело — настойка, немного другое — синтезированный препарат, её аналог.

Глава 38

Глава 38 Как в Вятке Сталина от смерти спасли

Дать наш препарат Сталину, это, это…

Не сказать, насколько это ответственно!

За последние годы я немного больше, чем раньше, начал разбираться в фармакологических делах, а от многих знаний проистекают многие печали. В данном случае — сомнения. Чем больше знаешь — тем больше и сомневаешься. Это неосведомленному в каком-то деле оно кажется простым и ясным. Чуть копнешь же — тут нюансы и посыплются.

За столом у Василия Иосифовича я, как и все остальные, уже принял на грудь не так и мало. Да ещё и разволновался из-за слов младшего Сталина.

— А у нас его уже один раз от смерти спасали… — как-то само-собой у меня вырвалось.

Кожедуб замер с вилкой в руке, до тарелки с жареной рыбой её не донес.

Василий же сконцентрировал на мне свой уже плавающий временами взгляд.

— Кого? Отца? Где, это?

— Ну, в Кирове. Тогда — Вятке.

При упоминании нынешнего названия города у Василия Иосифовича дернулся уголок рта. Чем-то оно ему не понравилось. Могу ошибиться, но я это так воспринял.

— В Вятке? — повторил генерал. — Давай, расскажи.

Судя по всему, данным фактом своей биографии Иосиф Виссарионович с сыном не делился.

Товарищ Крылов, он же — Кожедуб, смою сказанным тоже заинтересовался. Причем, неподдельно.

Как же! Что-то новенькое про Сталина узнать! Такое не каждый день бывает.

— Случилось это в девятом году, ещё до революции… — приступил я к рассказу.

Сам я эту историю узнал, когда учился в фельдшерско-акушерской школе. Мы тогда были на практике в областной больнице и ведущий её врач как-то нас буквально огорошил.

— Вот здесь, на самом этом месте, кровать стояла, на которой Иосиф Виссарионович Сталин от возвратного тифа лечился.

Доктор ткнул пальцем в пол. Отшагнул в сторону чтобы его с ног не сшибли.

Тут же, отпихивая друг друга, его место занять нашлось сразу несколько желающих. Да, что там! Вся группа это возжелала сделать!

Как же! Такое вот дело!

По этим половицам каждый из нас не раз хаживал, а на них, оказывается, сам Сталин лежал. Ну, не прямо на них, а здесь его кровать стояла.

— Было раньше в этом крыле больницы арестантское отделение, — продолжил доктор. — 25 марта 1908 года Иосиф Джугашвили был арестован в городе Баку. Далее он, как принято говорить, пошел по этапу и в январе 1909 года прибыл в Вологду. 27 января того же года в качестве места ссылки ему избрали город Сольвычегодск, куда Иосиф Виссарионович и отправился. 8 февраля, следуя по этапу к месту ссылки, Сталин почувствовал себя плохо. Врачи диагностировали у Иосифа Виссарионовича возвратный тиф, он был снят с поезда и помещен для лечения сначала в вятскую тюрьму, а чуть позже — в Вятскую губернскую земскую больницу.

Рассказывал всё это человек в белом халате как заправский экскурсовод. Слова у него как от зубов отлетали. Похоже, он уже много-много раз ранее повторял то, что мы сейчас слушали.

— С 8 по 28 февраля 1909 года вятские врачи Иосифа Виссарионовича лечили, даже кагор ему, говорят, давали. Письменные источники об этом даже имеются…

Это уже я транслировал рассказ доктора сидящим за столом. Они — внимательно слушали.

— Какие это такие источники? — решил уточнить Василий Иосифович.

— Выписной журнал Вятской губернской земской больницы. Нам даже потом страницу показали, где пациент Джугашвили записан, — ответил я.

— Странно… До сих пор почему не изъяли? — тихо, едва слышно, только для себя — не для нас, произнёс сын Сталина.

Ну, сейчас, может уже и нет журнала в больнице. Сколько лет с этого времени прошло, была возможность исправить данное упущение…

Это я так подумал, после слов Василия.

— Вылечили, спасли… — опять просто в пространство процедил слова опальный генерал.

— А не вылечили бы в Вятке тогда Иосифа Виссарионовича? Куда бы вся мировая история повернула… — вопрос Ивана Никитовича повис в воздухе.

Василий Иосифович опять поднялся из-за стола.

Совсем ему сейчас не сиделось.

Болен отец, а тут, оказывается, наши советские ученые такой препарат придумали!

— Вылечили уже один раз, говоришь? От смерти спасли? — младший Сталин внимательно посмотрел на меня. — И ещё один раз помогут.