Михаил Сухоросов - Наемник
Винтовка, значит, с оптикой… Выходит, те, кто за мной охотится, окончательно плюнули на конспирацию и прут напролом. И Друг Апачей застрелен, если верить Дэну, а за отсутствием иной информации приходится ему верить. Собственно, до Друга Апачей, моего убийцы несостоявшегося, мне как-то дела нет, но грохнули его из-за меня, никуда тут не денешься. Да что я, в самом деле, — проклятый, что ли? Кто со мной ни свяжется — погибает. Что ж это с тобой творится, Майк.
Стоп, сударь мой, Чародей. Давай-ка правде в глаза смотреть: художника по прозвищу Майк, а по паспорту Михаила Ордынцева, здесь нет. Есть средневековый воин-Чародей Мик Меченосец, битый-перебитый, обученный убивать. И обучили меня этому не здесь — в месте, которое предположительно называется Югран. Там я носил автомат, и вряд ли он был холостыми заряжен….
К ночи совсем посвежело, и я продрог, как цуцик, да и в сон клонило просто страшно, но все прошло относительно спокойно, во всяком случае, слишком активно нас сожрать не пытались. Некоторое время вокруг островка мыкался виппер — хрюкал, плескался, но не нападал. В конце концов я его пугнул — правда, довольно лениво, а он так же лениво убрался восвояси. Несколько очень неприятных минут я пережил, когда появилась стая Лунных Летунов, серебристо блестевших крыльями — но они описали над нами широкий круг и умчались к северу. До полнолуния пока далековато, так что настроены они довольно мирно, но я все равно несколько минут с облегчением переводил дух — взбреди им в голову напасть, я бы немного сделать смог.
Вообще, Торианские топи ночью — зрелище завораживающее, хотя и жутенькое, прямо скажем. Этакое царство призраков… Но я чувствовал себя относительно спокойно — мы здесь никого не интересовали. С Ларико, правда, чуть истерика не приключилась — ее угораздило проснуться как раз тогда, когда вокруг нас на расстоянии метров тридцати абсолютно бесшумно задвигалось по поверхности болота что-то белое и громадное — то ли призрак, то ли что-то еще. Болотный Моби Дик…
Но болото жило своей, непонятной даже для меня, Чародея, жизнью, и здесь поминутно что-то происходило — уж что-что, а это я чувствую. Мы же оказались чужаками — по счастью безопасными. Страха особого не возникало, но с чужой Силой я все же соприкоснулся — и сразу почувствовал себя чуть не карликом. Знакомое ощущение, провалиться бы ему пропадом… Чем дальше, тем гаже и тем меньше я что-либо в окружающей ситуации понимаю. Дерешься на ощупь, неизвестно с кем, а ту безликую и громадную силищу, что против тебя, не то что достать — увидеть, и то не можешь…. Наверно, так должен чувствовать себя ребенок, заблудившийся в страшной сказке для взрослых… Как там Герман говорил? Зазеркалье. Бесконечная шахматная партия, и ты в роли пешки, и невесть почему должен брести невесть куда, пока, оскальзываясь на грязи и крови, не выбьешься в ферзи. А если я не хочу? Если вся эта борьба за великие цели прежде всего к той же грязи и крови сводится? Нет уж, на фиг! Вон они, мои принципы, у костра дрыхнут. Пусть я для них всего лишь загадочная игра природы под названием Чародей, я за них половине Института и Ордена зубами глотки перегрызу. А есть еще Гельда и Роджер. И был еще Хельг, убитый стрелой, предназначенной мне… Нет, Мик, хорош об этом. Моя задача на данный момент — дойти до Столицы и довести дотуда ребят.
Я, честно дрожа от холода, караулил до самого рассвета, потом растолкал Малыша и заявил, что просто обязан выспаться. Но долго спать мне, естественно, не дали, часа через полтора меня растолкал Старый — он по-прежнему уверял, что рассиживаться нечего. Мы по-быстрому перекусили и двинулись дальше. Не знаю, то ли остаток пути был легче по определению, то ли за вчерашний день мы приобрели навыки хождения по трясине, но примерно к полудню мы выбрались на относительно твердую землю.
Это ж словами не передашь, какое наслаждение — после суток брождения по пояс в иле и вонючей жиже почувствовать, что из-под земли под тобой не выступает вода! Старый и Ларико отошли куда-то в сторонку, Малыш, привалившись к дереву, самодовольно попыхивал трубкой, а я, разувшись и лежа на земле, сосредоточенно вымывал грязь из ботинок.
— Брось это грязное дело, — лениво посоветовал Малыш. — Все равно болотом пропахли на год.
— Пустяки, дело житейское, — я принялся выжимать носок. Малыш демонстративно потянул носом:
— Ты в курсе, что химическое оружие запрещено?
Я воззвал в ту сторону, где должны были находиться Старый и Ларико:
— Уберите носкомана! Малыш, не отдам, последняя пара! Дороги как память.
Но «носкоман» вдруг уставился куда-то за мое плечо, и рожа его вытянулась где-то вдвое, я даже рефлекторно потянулся к мечу и проследил его взгляд.
Вот уж действительно, есть на что посмотреть: Старый разобрал винтовку и теперь, словно щедрый сеятель, разбрасывал запчасти по водяным окнам. Я, наконец, выдавил из себя:
— Ты что — совсем?..
Малыш обернулся к Ларико:
— Ты что с ним сотворила? На глазах мужик в пацифиста превращается.
Старый отделил цевье и зашвырнул его куда-то в тину:
— Знаете, мужики, я б на вашем месте тоже со своими пушками расстался.
Я только и смог, что крякнуть удивленно — а Малыш, тот прямо так и взвился:
— Может, ты и совсем рехнутый, не знаю уж, с чего, но надо ж хоть немного соображать! Нам же еще через всю Империю топать, а без прикрытия… А может, Институт уже у нас на хвосте? — он опасливо придвинул автомат к себе поближе.
Старый не дал его возмущению развиться в полной мере:
— Конечно, на хвосте! А теперь подумай, солнышко мое оранжевое — застукают тебя с этой сморкалкой, и что ты им споешь?
— Застукают — не до песен будет.
— А то, что ты пушкой воспользоваться не успеешь — это ж ясно, как божий день. А потом, как ты справедливо заметил, нам еще через всю Империю топать, а я как-то плохо представляю поездочку с такой штукой за спиной. В глаза бросается, не находишь?
— Ну, пусть так, — не сдавался Малыш. — А топить-то зачем? Уж сплавить — то так, чтоб потом найти. Зарыть где-нибудь.
— А если не ты ее отроешь? Ты не забывай, пусть мы смертники, но какие-то обязательства перед Институтом у нас остались. А нам только егерей с винтовками не хватало.
— У них перед нами почему-то никаких обязательств, — буркнул Малыш, я поддержал:
— Да и какой тебе егерь врубится, что такое винтовка? Ну, нашел он ее, поглядел и спросил: «А че за дубинка такая? И че такая легкая?»
— Есть и такие, которые врубятся, — сумрачно уведомил Малыш. Да, похоже на сей счет у моих инструкторов информации поболе, чем у меня…
А Малыш надолго погрузился в раздумья, запустив длань в густую шевелюру. Наконец, он тяжело вздохнул:
