Роман Никитин - Пусть люди вымрут!
Только таким людям открывается истина, как бы глубоко не были запрятаны ее концы, и какие бы препятствия не вставали на пути к ней.
Марика закрыла глаза.
Якаст отозвался теплом ее сердца. Он ждал ее.
Сегодня, когда он рисовался так свободно, Марика не могла не удивиться. Кто-то как будто бы помогал ей, водил ее рукой. Хотелось верить, что это не скончавшийся отец помогает ей из-за предела. Нет, точно не он. В этой помощи чувствовалось женское начало. И оно, это женское начало, неслышно говорило ей: твоя жертва будет принята. А твоя цель — будет достигнута.
Раздался звук отворяемых ворот. Слуги готовили груженые трупами телеги в последний, такой ужасный путь, и пришли снаряжать лошадей. Далее медлить было нельзя.
Якаст перенесет ее душу туда, где она сможет разом закрыть прореху в этом мире. Эту неправильность, разрывающую плоть мира. Эту наведенную на истинное положение вещей порчу.
И она поменяет свою бессмертную душу на возможность изменить этот мир, избавить от вмешательства извне. Вернет в состояние равновесия, самостоятельного выбора пути. Что-то ей говорило, что даже ее жертвы будет недостаточно, нужна будет еще одна. Нужна будет чья-то сила. Может быть, того неведомого Вождя, на которого работает странная римская троица? Остается надеяться, что Вождь сможет правильно распорядиться своей силой. Она, Марика, подготовит почву, а таинственному роману останется высадить в нее нужные семена. Да, так и будет, и так правильно. Никогда не знавшая любви мужчин, она все-таки откроет себя для мужского семени. Пусть и не плотски… хотя, конечно, жаль.
Марика закрыла глаза, коснулась пальцем песка и провела последнюю линию — от периферии круга якастов в самый центр. Когда палец дотронулся рукотворного озерца крови размером с плошку, Марика Игоря дочь Кудаева решила последнюю загадку в своей жизни. Она узнала, зачем жила. А кто-то из-за предела подсказал ей, зачем стоит жить. Этот кто-то приближался. И от него девушка узнала, что не только она, Марика из Руси, борется за «настоящий» мир. И не было предела ее удивлению, когда увидела истинного стража мира. И не было границ ее любви к нему.
И этот «кто-то» принял ее в свое чрево, изменив ее душу, очистив ее мысли, придав ей силы. Не изменив ее цели, но одарив могуществом, которого маленькая русская ведунья не представляла даже в мечтах. А тело…
Тело уже неважно. Это просто кусок мировой ткани. Пусть им пользуется тот, кому оно нужно больше. Последним движением мысли Марика навела вокруг бывшей плотской обители «круг невнимания». В круг угодили сразу три загона с лошадьми, этот и два соседних. Но животные ничего не заметили — им предстоял тяжелый трудовой день, и они были счастливы в своих предутренних лошадиных снах.
* * *Флавий очнулся от холода. Сон-бред, преследовавший его целую вечность, снова схватился за разум ледяными зубами.
Он, Флавий, стоял перед огромным зеркалом, но себя в нем не видел. Вместо отражения зеркало пестрело мешаниной странных символов, в которых с трудом узнавались буквы римского алфавита. Бежали те друг за другом, строка за строкой, словно неведомый летописец быстро-быстро пролистывал свиток с записями.
Флавий присмотрелся, попытался прочитать, но тщетно — строки сменяли друг друга слишком шустро. Все, что успел заметить и на чем успел остановить взгляд нгулу — это последний абзац «свитка». Строки задержались чуть дольше, чем другие. Непонятный и пугающей своей казенностью, своим странным чередованием знаков препинания текст.
…
Структура. Объект. Жизнедеятельность. Системы(управлениесинапсами)?=«связь восстановлена»;
Структура. Объект. Жизнедеятельность. Системы(ЦНС)?=«связь восстановлена;
Структура. Объект. Мыслительнаяактивность(уровни=«от 1 до 16»)?=«связь восстановлена»;
Структура. Данные. Резервнаякопия(02.06.1804 01:12:46.053) {
Резервнаякопия(перенос);
Резервнаякопия(проверка);
Резервнаякопия(активацияиндекса);};
Структура. Объект. Чувства. Время=Таймер(оругл(текущий, 2));
Структура. Отчет();
отчет сформирован/проверен~
ошибок не найдено
Структура. Перезапуск(0, 0, субъективный).
Постепенно сон отступал. Неохотно, как может уходить лишь тягучий, высасывающий жизненную силу кошмар. Но отступал. Сухие, ничего не значащие фразы со странными знаками препинания растворялись в темноте, как исчезают ночные страхи с восходом солнца.
Правда, сейчас солнца не было. Флавий лежал в абсолютной темноте. Сначала даже подумал, что все еще спит, но уже без видений. Однако проникающие откуда-то издалека людские голоса, а еще какие-то стуки, убедили римлянина, что просто очень темно.
Он пошевелил рукой, другой, потом поочередно ногами. Тело подчинилось. И тут же доложило, что сухой, холодный климат текущего месторасположения отлично стимулировал заживление ран. Бровь правого глаза — заживлена полностью, две проникающие раны в области живота — зарубцевались, внутренние повреждения восстановлены, окончательное заживление клеток в течение сорока минут. Автоклинок выправлен и функционирует в полной мере.
Флавий щелкнул лезвием — то послушно убралось внутрь руки.
Проморгался, пощелкал режимами видения — и в том из них, которое видит тепло, обнаружил свою фигуру на полу небольшого помещения. Очень холодного.
Тут и там расставлены припасы, в основном продовольственные. Масло, молоко — в почтенных количествах. Несколько говяжьих и свиных туш, целый ящик замороженной рыбы.
«Ледник», − подумал Флавий. − «Меня бросили в ледник, чтобы не протух. Уверены, что я труп».
Римлянин усмехнулся.
Если он и труп, то в ближайшие несколько часов остальные пожалеют, что не успели вовремя стать таковыми.
Оставалось вспомнить, что же произошло после того, как Флавий ударом ноги отправил охранника обратно по лестнице. Помнится, второй из них, который белобрысый, уклонился, выпрямил руку и…
А дальше пустота.
Похоже, чем-то кинул, и это что-то вырубило римлянина до утра. Что сейчас утро, он знал точно, внутренние часы по-прежнему исправно тикали, и он был уверен, что на дворе уже светло. Поди, начало шестого или около того. Да, скорее всего, минут двадцать после пяти.
Надо выбираться. И диавол побери, первым делом узнать, что там с Гизой. Когда Флавия вырубили, она вместе с Мариусом теснила противника в комнате. Остается надежда, что девушка и вампир успели убраться оттуда подобру-поздорову. Наверняка уходили через какой-нибудь другой ход, иначе бы обязательно наткнулись на него, упавшего без чувств у лестницы. Флавий был готов поставить паровой фрегат против дохлой портовой крысы, что уж кто-то, а Гиза не бросила бы любимого среди врагов.
