Юрий Тупицын - Дальняя дорога
Конечно, можно было и вовсе отказаться от посылки, но, к счастью, был найден компромиссный вариант, который энергетически "проходил" даже с некоторым запасом: для передачи посылки решили воспользоваться черной мини-дырой, замыкавшейся на глобуле космопланктона. Теперь космонавтам предстояло поочередно обследовать глобулы до тех пор, покуда информационная посылка немидов не будет найдена.
- Неужели ее нельзя было маркировать? - полюбопытствовал Виктор.
- Она маркированная, - ответил Федор, - но в результате каких-то накладок транспортировки, операция-то сверхсложная, радиус действия маяка резко снизился.
Решено было экипировать две поисковые группы на космокатерах. На одном - Игорь и Ника, на другом - Виктор и Соколов. В задачу групп входила высадка на Глобулы и пешее исследование их по зигзагообразному маршруту, осью которого является терминатор глобулы. Глобулы ассоциации были пронумерованы и в соответствии с этим получили названия: первая, вторая, третья и так далее, нечетные номера достались Игорю и Нике, а четные Виктору и Соколову.
32
С первых же минут, даже секунд встречи Хельг подметил, что посланец общим выражением лица, манерой двигаться и говорить определенно напоминает Игоря Дюка. Это развеселило Виктора и позволило ему быстро освоиться, да и вообще он был не из тех людей, которые склонны к сомнениям и зряшному самоанализу.
- Честно говоря, - сказал Виктор, разглядывая посланца с тем непосредственным интересом, с каким он рассматривал бы и неизвестный минерал и неведомое дотоле животное, - я не перестаю удивляться тому, что, несмотря на поразительные различия наших миров, мы одинаково мыслим. А стало быть, в разных субвселенных - однотипный разум, разве это не чудо?
Посланец по-дюковски усмехнулся и дипломатично поправил:
- Ну, это не совсем так.
- Почему же не так? Мы же прекрасно понимаем друг друга!
- Конечные результаты нашего мышления действительно однотипны. Иначе и быть не может, иначе мышление пришло бы в противоположность с реальностью и дискредитировало бы себя. Но самые процессы мышления у нас различны. Вы мыслите в плоскостной системе координат, а мы в пространственной.
- Туманно, коллега, - сказал Виктор, поразмыслив.
- Попробую пояснить. У людей мозг, как и компьютеры, ими созданные, работает в двоичном коде, а у немидов - в троичном. Все мысленные образы человек строит из двух элементарных кирпичиков, а немид - из трех.
- Стало быть, ваш мозг лучше, многограннее? Я правильно понял вас?
Посланец, очевидно, уловил нотки обиды и некоторой надменности в словах Хельга.
- Нет, неправильно. Так ставить вопрос попросту нельзя. У вашей системы мышления - свои преимущества, у нашей - свои; и у той и у другой есть собственные, специфичные недостатки. Разве правомерно решать, что вкуснее - томат или огурец, яблоко или груша? Арбуз или дыня?
Виктор белозубо рассмеялся.
- Но мозг - не огурец и не груша!
- Верно, мозг - это логическое устройство. Он может иметь разное быстродействие. Человеческий мозг, в принципе, работает быстрее немидского. Образно говоря, у землян - разум-спринтер, а у немидов разум-стайер. Человеку легче стать высококлассным узким специалистом, немиду - универсальным инженером или ученым. Картина мира, которую рисует мозг немидов, создается заметно медленнее, но она полнее, точнее человеческих представлений о тех же самых реальностях. Мировоззрение человека и человечества в целом - карандашный рисунок, акварель, живопись. Мировоззрение немидов - барельеф и даже объемная структура.
- А конкретнее?
- Например, немиды хорошо представляют себе пространство четырех измерений. Между тем для человека четырехмерные фигуры - всего лишь математические абстракции. Людям дано вторгаться в этот мир лишь косвенно, путем оценки математических выводов, его натуральное воображение тут бессильно.
- А вы, стало быть, можете зримо представить себе четырехмерный шар или конус? - с любопытством уточнил Виктор.
- Разумеется, - не без гордости ответил посланец.
- Завидую!
- А я завидую вашей способности почти мгновенно оценить сложную ситуацию и принять верное решение.
Они посмеялись, с явной симпатией поглядывая друг на друга. Посланец сказал, что мягкость и скульптурность немидского мышления сказались и на самом характере их истории. Начиная с самых ранних этапов развития их цивилизации вражда, войны, драки играли в сообществах немидов гораздо меньшую роль, чем на Земле. Обычно торжествовало здравомыслие, желание и умение понять друг друга, а стало быть, и пойти на взаимные уступки. Из-за этого немидская история протекала, если применить к ней человеческие мерки, замедленно, даже вяло, но зато она была куда менее жестокой и кровавой. Если человеческую историю можно сравнить с горной речкой, которая то мчится, стиснутая скалами ущелья, то срывается в неизвестность многометровыми водопадами, то история немидов - это полноводная равнинная река, если она и разливается, то всего лишь раз в году.
Человечество привлекло немидов не схожестью, а отличиями и даже несопоставимостью. Не так-то просто оценить свои собственные достоинства и недостатки и уверенно провести грань между ними. Инерция эволюции способствует переразвитию некоторых общественных благ, иногда из стимуляторов прогресса они становятся его скрытыми, тайными тормозами. И порою достижения превращаются в изъяны, в своеобразных троянских коней цивилизации, из которых в самый неподходящий момент могут вырваться злые силы и затормозить процесс, а то и отбросить общество вспять. Привыкают и к собственным достоинствам, начинают относиться к ним без должной бережливости и внимания, случается, что эти достоинства начинают угасать, трансформироваться, приобретая иные, далеко не очевидные в перспективе свойства. Внутреннему наблюдателю, лишенному сторонних контактов и материалов для сравнения, привычный мир являет собой картину, освещенную ровным рассеянным светом. При таком свете трудно разглядеть мелкую социальную структуру: бугорки и впадины, морщины и трещины общественной жизни. Все меняется при встрече двух разных цивилизаций! Чуждые миры словно освещают друг друга резким боковым светом. Длинные тени, бегущие от малейших неровностей, позволяют обнаружить все дотоле тайное и скрытое: и зло, и благо.
Виктора интересовал, даже беспокоил один вопрос, который так и просился ему на язык. Нетерпеливый Хельг несколько раз порывался задать его и не без труда удерживался - неудобно же все-таки перебивать гостя, да еще такого почетного. Но как только в рассказе посланца наступила пауза, Виктор сейчас же вклинился в нее.
