Пол Андерсон - Звездный лис
— Джоаб Торнтон — Джон Лоренцен, — представил их Эвери.
— Прошу садиться…
Эвери сел в кресло. Торнтон сидел выпрямившись на краешке своего кресла, которое принимало форму сидящего в нем.
— Доктор Торнтон физик — радиация и оптика — в университете Нового Сиона, — объяснил Эвери.
— Доктор Лоренцен астроном в обсерватории Луна-полиса. Бы оба, джентльмены, отправляетесь с нами в составе экспедиции Лагранжа. Теперь вы знакомы, — он попытался улыбнуться.
— Торнтон… Не мог ли я слышать ваше имя в связи с фотографированием в Х-лучах когда-то? — спросил Лоренцен. — Мы используем некоторые ваши результаты при изучении жесткого излучения звезд. Очень ценные результаты.
— Благодарю вас, — тонкие губы марсианина изогнулись в подобие улыбки. — Но хвалить нужно не меня, а Господа.
На это нечего было ответить.
— Прошу меня извинить, — обратился он к Эвери, — мне надо покончить с одним делом. Мне сказали, что в состав экспедиции включен некий инженер по имени Роберт Янг. Я просмотрел список участников экспедиции и обнаружил, что его религия — если это можно так назвать — новое христианство.
— Гм… Да. — Эвери опустил глаза. — Да, я знаю, что ваша секта в натянутых отношениях с этой религией, но…
— Б натянутых отношениях! — На виске Торнтона запульсировала жилка. — Новые христиане заставили нас эмигрировать на Марс, когда находились у власти. Это они исказили нашу религиозную доктрину так, что все реформисты стали презираемы повсюду. Это они вовлекли нас в войну с Венерой («Не совсем так, — подумал Лоренцен, — отчасти эта война была следствием борьбы за власть, отчасти же ее организовали земные психомеды, которые хотели заставить своих хозяев сражаться не на живот, а на смерть».) Это они по-прежнему клевещут на нас по всей Солнечной системе. Это их фанатики заставили меня носить на Земле оружие. — Он сглотнул и сжал кулаки. Когда он снова заговорил, голос звучал гораздо спокойнее. — Я терпимый человек. Один Господь знает истину. Вы можете привлечь в экспедицию католиков, магометан, иудеев, неверующих, себастьянцев… не знаю, кого еще. Но если я приму участие в этой экспедиции, то выдвигаю условие. Мы должны будем вместе работать, вместе сражаться и, может быть, отдавать жизнь друг за друга. Я не смогу выполнить это по отношению к новому христианину. Если он участвует в экспедиции, то не участвую я. Это все.
— Ну, ну… — Эвери беспомощным жестом провел рукой по голове. — Я сожалею, что так получилось…
— Эти идиоты в правительстве, которые подбирали штат экспедиции, должны были подумать об этом с самого начала.
— А вы не считаете…
— Нет, не считаю. У вас есть два дня, в течение которых вы должны будете сообщить мне, что Янг отстранен, иначе я отправляю свой багаж обратно на Марс. — Торнтон встал. — Извините, что мне пришлось быть столь резким, — сказал он. — Но это необходимо. Поговорите обо мне с директором, а сейчас мне нужно идти. — Он пожал руку Лоренцену.
— Рад знакомству с вами, сэр. Надеюсь, что в следующий раз мы встретимся в лучших условиях. Я хотел бы обсудить с вами проблему исследования Х-лучей.
Когда он вышел, Эвери шумно вздохнул.
— Как насчет выпивки? Я в ней страстно нуждаюсь. Что за несчастье!
— С разумной точки зрения, — осторожно сказал Лоренцен, — он прав. Если эти двое окажутся вместе на корабле, может произойти убийство.
— Конечно, — Эвери достал из ручки кресла микрофон и произвел заказ, потом повернулся к гостю. — Не понимаю, как могла произойти подобная непростительная ошибка. Но это меня не удивляет. Кажется, над всем проектом тяготеет какое-то проклятие. Все идет не так, как нужно. Мы уже на год отстаем от намеченного графика. Стоимость проекта вдвое превысила первоначальную.
Появился столик на колесах с двумя порциями виски с содовой. Остановился перед ними. Эвери схватил стакан и жадно отпил.
— Янгу придется остаться, — сказал он. — Он всего лишь инженер каких много. А мы нуждаемся в физике ранга Торнтона.
— Странно, — сказал Лоренцен, — что человек такого ума, один из лучших математиков, может быть сектантом.
— Ничего странного. — Эвери угрюмо хлебнул виски.
— Человеческий мозг — удивительная штука. Он может одновременно верить в дюжину противоречивых вещей. Мало кто из людей умеет мыслить, а те, кто умеет, делают это лишь поверхностно. Остальное — условные рефлексы и рационализация тысяч подсознательных страхов, ненависти и желаний. Мы, в конце концов, постигнем науку человека — истинную науку. Мы, в конце концов, научимся учить детей. Но на это нужно очень и очень много времени. Слишком много безумного в человеческой истории и во всем устройстве человеческого общества.
— Ну… — Лоренцен неловко повернулся. — Я согласен с вами, сэр. Но перейдем к делу. Вы хотели видеть меня.
— Только для выпивки и беседы, — сказал Эвери. — Я обязан знать членов экипажа лучше, чем они сами знают себя. Но на это тоже нужно время.
— Когда я согласился участвовать в экспедиции, вы получили мои психотесты, — сказал Лоренцен и покраснел. — Разве этого недостаточно?
— Нет. Тесты — всего лишь собрание отдельных черт, уменьшенных профилей и чисел. Я же должен знать вас как человеческое существо, Джон. Я вовсе не любопытствую. Я бы хотел, чтобы мы стали друзьями.
— Ладно. — Лоренцен сделал большой глоток. — Начинайте.
— Никаких вопросов. Это не обследование, всего лишь беседа, — Эвери снова вздохнул. — Боже, как бы я хотел уже очутиться в космосе! Бы не представляете, каким трудным было это дело с самого начала. Если бы наш Торнтон знал все детали, он бы определенно решил, что Божья воля не пускает людей на Троэс. И, возможно, был бы прав. Иногда я поражаюсь…
— Первая экспедиция вернулась?
— Это не была экспедиция Лагранжа. Это была особая астрономическая экспедиция, следовавшая в созвездие Геркулеса. Изучая звезду Лагранжа, они обнаружили систему Троэс-Илиум и провели из космоса кое-какие наблюдения, в частности сфотографировали планету, но они не совершали посадку. Первая настоящая экспедиция Лагранжа не вернулась.
Наступило молчание. За широким окном комнаты город сверкал во тьме разноцветными огнями.
— И мы, — сказал Лоренцен, — вторая экспедиция?
— Да. И с самого начала все шло плохо. Я расскажу вам. Вначале институт потратил три года на сбор средств. Затем последовали невероятные перемещения в администрации института. Потом началось строительство корабля. Купить сразу его не удалось. Строили одновременно во многих местах по частям. И все время были помехи и задержки… Эта деталь непригодна, эту нужно улучшить. Время строительства затягивалось, стоимость возрастала. Наконец — это тайна, но вы все равно должны знать — был случай саботажа. Главный конвертор вышел из повиновения при первом же испытании. Только один человек, сохранивший хладнокровие, спас его от уничтожения. После этого штрафы и задержки истощили средства института, пришлось делать не один перерыв для сбора средств. Это было нелегко, безразличие общественного мнения ко всему замыслу росло с каждой неудачей. Теперь все готово. Есть, конечно, кое-какие неполадки, сегодняшняя ночная беседа — маленький образчик этого, но в целом все готово. — Эвери покачал головой.
