Ли Брекетт - Шпага Рианона (сборник)
Кулак землянина дважды поднимался и опускался. После этого Лухар не двигался.
Старк встал. Колени у него были согнуты, плечи обвисли, он смотрел из стороны в сторону, и из его горла вырывался свирепый рев.
Полуобнаженный, окровавленный, он сделал шаг вперед, возвышаясь темным великаном над стройными марсианами, и озверевшая толпа расступилась. Они получили больше ударов, чем им нравилось, и чувствовали даже своим затуманенным лучами Шанги умом, что этот землянин сейчас может разорвать их на части.
Кала села на полу и проворчала: «Убирайся!»
Старк постоял еще несколько мгновений, глядя на них. Потом поднял Фреку, взвалил его на плечи, как мешок муки, и вышел, двигаясь не быстро и не медленно, но прямо, и все расступились перед ним.
Он пронес Фреку по молчаливым улицам и пришел на извивающиеся переполненные дороги Валкиса. Здесь люди тоже смотрели на него и расступались. Старк прошел во дворец Дельгана. Охрана не остановила его.
Дельган находился в зале советов, и Берилд по-прежнему с ним. Казалось, занятые вином и разговором, они просто чего-то ждут. Когда вошел Старк, Дельган так резко встал, что кубок его упал и пролил красную лужу вина у ног.
Старк опустил шана на пол.
— Я принес Фреку. Лухар еще у Калы.
Он посмотрел в глаза Дельгана, золотые и жестокие глаза из своего сна. Трудно не убить.
Неожиданно женщина рассмеялась ясно и звонко, и смех ее был адресован Дельгану.
— Хорошо сделано, дикарь! — сказала она Старку. — Кайнон счастлив, что у него такие воины. Впрочем, одно слово на будущее — присматривай за Фрекой. Он не простит тебе этого.
Старк хрипло ответил, глядя на Дельгана: «Такая ночь не для прощений. — И добавил:
— Я справлюсь с Фрекой».
— Ты мне нравишься, дикарь. — Глаза Берилд с любопытством и одобрением остановились на лице Старка. — Поезжай рядом со мной, когда мы выступим. Я хочу больше знать о тебе.
И она улыбнулась.
Лицо Дельгана потемнело. Голосом, полным ярости, он произнес: «Ты забываешься, Берилд! Что для тебя этот варвар, это существо на час?»
Он в гневе сказал бы и больше, но Берилд резко оборвала:
«Не будем говорить о времени! Иди, Старк! Будь готов к полуночи».
Старк вышел. На лице его отразилось глубокое раздумье.
Глава 6
В полночь на большой площади невольничьего рынка вновь собрался караван Кайнона и вышел из Валкиса под бой барабанов и рев труб. Дельган провожал его, и приветственные возгласы звенели на пустынном ветру.
Старк ехал один. Он был задумчив и не хотел общества, и меньше всего общества Берилд. Она прекрасна, но опасна и принадлежит Кайнону или Дельгану, а может, обоим сразу. По опыту Старк знал, что такие женщины угрожают внезапной гибелью, и не хотел связываться с ней. Во всяком случае — пока не хотел.
Лухар ехал впереди рядом с Кайноном. Он притащился на площадь перед отправлением с избитым, распухшим лицом с отвратительным выражением. Кайнон быстро перевел взгляд с него на Старка, у которого тоже было немало ссадин, и резко сказал:
— Дельган рассказал мне о вашей кровавой вражде. Я этого не хочу, понятно? Когда перестану вам платить, можете убить друг друга, но только тогда, ясно?
Старк кивнул, не раскрывая рта. Лухар что-то пробормотал в знак согласия, с тех пор они не смотрели друг на друга.
Фрека ехал на своем обычном месте рядом с Кайноном, то есть вместе с Лухаром. Старку казалось, что их животные сближаются чаще, чем вынуждают неровности дороги.
Высокий капитан варваров сидел в седле прямо, но Старк в свете факелов видел его болезненное потное лицо. В глазах по-прежнему звериное выражение. На виске багровый ушиб, но и без этого Старк знал, что Берилд сказала правду: Фрека не простит ни оскорбления, ни похмелья от прерванного наслаждения под лампами Шанги.
Дно мертвого моря расширялось под черным небом. Они оставили позади огни Валкиса и извивающейся цепочкой двинулись по песку среди коралловых рифов, которые с каждой милей становились все ниже. Трудно поверить, что жизнь где-нибудь в мире может произвести такую космическую пустоту.
Маленькие луны бежали по небу, протягивая сверхъестественные тени от скальных формаций, принявших под действием ветра и воды невероятные формы, заглядывая в ущелья, у которых, казалось, нет дна, делая песок белым, как кость.
Звезды сверкали так низко, что ветер, казалось, приносил с собой их морозный свет. Во всем бесконечном пространстве ничего не двигалось, тишина была так глубока, что кашляющий вой песчаного кота далеко на востоке заставил Старка подпрыгнуть от неожиданно громкого звука.
Однако Старка эта дикость не угнетала. Рожденный и выросший в диких безлюдных местах, он чувствовал, что эта пустыня ближе ему, чем переполненные людьми города.
Спустя некоторое время за ним послышалось звяканье колец и появилась Фианна. Старк улыбнулся ей, а она неожиданно мрачно сказала: «Меня послала госпожа Берилд, чтобы напомнить о ее желании».
Старк взглянул в сторону алых носилок, и глаза его сверкнули.
— Она не из тех, кто упускает свое, а?
— Нет. — Фианна видела, что поблизости никого нет, и торопливо спросила:
— У Калы было так, как я сказала?
Старк кивнул. «Думаю, малышка, что обязан тебе жизнью.
Лухар убил бы меня, как только я занялся Фрекой».
Он протянул руку и коснулся ее руки, лежавшей на седле.
Фианна улыбнулась. В лунном свете ее улыбка казалась искренней и дружеской.
Старк спросил: «Почему Дельган хотел убить меня?»
— Он не указал причины, когда говорил с венерианином. Но я, может быть, догадываюсь. Он знает, что ты так же силен, как он, и потому боится тебя. К тому же госпожа Берилд смотрит на тебя с вполне определенным выражением.
— Я думал, Берилд — женщина Кайнона.
— Возможно — на время, — загадочно ответила Фианна. Потом покачала головой и в страхе оглянулась. — Я слишком рискую.
Никто не должен знать, что я говорила с тобой. Я лишь передала то, что мне велели.
Глаза ее умоляюще смотрели на него, и Старк неожиданно понял, что Фианна тоже на краю пропасти.
— Не бойся, — сказал он.
Она резко повернула свое животное, прошептав при этом:
«Будь осторожен, Эрик Джон Старк!»
Старк кивнул. Он поехал за ней, думая о том, что ему нравится, как Фианна произносит его имя.
Берилд сидела среди мехов и подушек, но даже в таком положении в ней не было и следа вялости. Она отдыхала, как кошка, спокойно и в то же время полная жизни. В тени носилок кожа ее казалась серебряно-белой, а распущенные волосы сладко темнели.
