Журнал «Если» - «Если», 2009 № 07
Парадоксально, но именно эти произведения лучше всего иллюстрируют определяющие жанровые признаки космической оперы: масштабность в построении сюжетов и приоритет приключенческой линии над научной составляющей — при том, что действие происходит в мире, основанном и порожденном несомненно наукой.
Вообще же определиться с жанровой принадлежностью произведений не так просто (попробуйте-ка дать ответ, что преобладает в сюжете — идеи или приключения). Сам составитель признает, что включил в антологию работы, не относящиеся непосредственно к space opera, но оказавшие на нее сильное влияние. К числу таких текстов, прежде всего, следует отнести рассказы Бенфорда и Ле Гуин, экспериментирующие, соответственно, в естественнонаучной и гуманитарной сферах.
Впрочем, как водится, с течением времени само понятие космической оперы претерпело существенные изменения. Заключительный раздел антологии носит громкое название «Новейшая волна» и включает рассказы, представляющие наш, новый век и современное положение дел в жанре. Говоря об этих произведениях, уместно вспомнить слова Джона Клюта, который характеризовал романы Вернора Винджа как «лучшую космическую оперу», написанную со времен Смита, — хотя тогда и Вселенная была попроще».
Действительно, сочинения представителей «новой космической оперы» на порядок сложнее предшественников. Свою роль в этом сыграли и изменившиеся жизненные реалии, и возможности современной науки, и инъекции в космооперу достижений других жанров.
Так, в рассказе Чарлза Стросса «Медвежий капкан», примыкающем к недавно переведенной дилогии об Эхнатоне (романы «Небо сингулярности» и «Железный рассвет»), очевидна инсталляция киберпанка. «Медвежий капкан» описывает постсингулярное будущее человечества, используя давнюю концепцию Вернора Винджа и инструментарий писателей-киберпанков. В результате мы видим мир, где привычные нам реалии искажены, смещены, собраны в невероятных конфигурациях и ускорены, насколько позволяет «пропускная способность канала».
Джон Райт в «Гостевом законе», напротив, смешивает космооперу с архаичным рыцарским романом. Феодальные отношения в антураже космических кораблей производят должное впечатление, а появление странствующего рыцаря, поборника справедливости, эффектно дополняет картину.
Рассказ Тони Дэниеля «Грист» наглядно демонстрирует спектр возможностей новой космооперы. Изобретательно сконструированный мир, в котором люди объединены в БАЛы — большие агрегации личностей, где планеты связаны кабельной сетью, а Бог и человек существуют в одном теле, оказывается на пороге войны. Автор вообще не скупится на выдумку. Большая часть действия происходит на Чирье — помойке для планет внутренней системы, а одно из действующих лиц — хорек в теле женщины. К Дэниелю стоит присмотреться. «Грист», пожалуй, лучшее произведение антологии.
Авторов космической оперы нового столетия неслучайно сравнивают с «новыми странными», пересмотревшими и расширившими каноны жанра. Уточнить их позиции и намерения можно по приведенным составителем прямым высказываниям и цитатам. Эта особенность сборника обнажает не только сопряжение космической оперы и научной фантастики, но и противопоставление британских и американских фантастов.
Кажущийся единым корпус текстов разделен политическим разломом. Британские авторы космической оперы (Макоули, Маклеод, Бэнкс, Бакстер, Стросс) придерживаются левых взглядов, в то время как их заокеанские коллеги во главе с Бенфордом и Нивеном, по выражению Макоули, «воспевают гегемонию американской капиталистической демократии».
Отрадно, что отменно составленный сборник содержит заметные и знаковые произведения новой space opera и позволяет узнать не только о галактических, но и о бушующих литературных сражениях.
Сергей ШИКАРЕВ
Критика
Рецензии
Москва: ACT, 2009. — 410 с.
Пер. с англ. О. Колесникова, А.Синицына, М. Черняева. (Серия «Science fiction»). 3000 экз.
Ч.Стросс из того молодого племени фантастов, что выросли и легко обжились в мире победившего киберпанка с его блогами и сетевыми коммуникациями. Немудрено, что в его творчестве в равной степени клокочут информация, факты и образы, подогреваемые высоким темпом действия.
«Железный рассвет», второй роман из цикла об Эхнатоне — могущественном искусственном разуме, рассеявшем человечество по Вселенной. О поневоле колонизированных мирах повествовалось еще в романе «Небо сингулярности», откуда в новую книгу перекочевали и некоторые герои.
Однако в отличие от первой книги, в ироническом ключе показавшей информационно-революционную ситуацию на отдельно взятой планете, «Железный рассвет» более традиционен.
Зато роман существенно приобрел в масштабе: тут и красочно описанный управляемый взрыв звезды, и уничтожение планетарной системы Новой Москвы с несколькими миллионами жителей, и угроза бомбардировки Нового Дрездена, и религиозно-экспансионистский заговор расы РеМастированных, а еще заговор внутри заговора. Разумеется, все сюжетные перипетии завершатся относительным хеппи-эндом: убийство еще 800 миллионов человек будет предотвращено, враги разоблачены, а заодно сделан намек на продолжение.
Роман привлекателен не только событийной канвой, но и фоном, на котором разворачивается сюжет. Картины постпостиндустриального и сверхинформационного общества Строссу удаются. Именно в этих эпизодах и становится очевидной сложность адекватного перевода плотного, насыщенного терминами текста.
Если извлечь эти фрагменты будущего, достаточно чуждые, а порой и нелепые, читателю останется лишь залихватское приключение в космических декорациях, сдобренное фирменным юмором Стросса.
Сергей Максимов
Джон МИНИ ПЕСНЬ ПРАХА
Москва: ACT, 2009. — 446 с.
Пер. с англ. С.Минкипа. (Серия «Science fiction»). 3000 экз.
Отрыв от науки дорого обошелся НФ. Отсутствие даже самых примитивных представлений о научном мышлении приводит к тому, что под брендом «НФ» в настоящее время выходят воистину невообразимые вещи. Например, роман британца Д. Мини, где описана экономика параллельного мира, базирующаяся на использовании энергии душ покойников, заключенных в «некрореакторы», а в полиции служат зомби и говорящие волки. И вся эта фантасмагория преподносится без какого-либо внятного объяснения.
