Журнал «Если» - «Если», 2009 № 07
— Знаешь, я-то к тебе совсем с другим.
— С чем это? Вот не думала я, что я такая сволочь… оказывается. Ведь ты — это вроде как я… И надо же, как я могу обращаться с человеком! Заставлять его жить невыносимую жизнь!
— Постой, подруга. Я? Я заставляю тебя жить такую жизнь? Ты что-то путаешь… Я просто оставила твой вариант в реальности, не убила его, и все. Все твои выборы ты сделала сама. Ты не пошла в аспирантуру, ты не пошла на курсы, ты не позвонила той женщине, которая хотела помочь тебе с работой, ты не пошла в ту компанию, куда тебя звала Танька, ты не пошла на свидание с Вадимом, ты не поехала в отпуск в Питер, ты не пошла тогда в поход, помнишь? Ты только и делала, что НЕ шла, НЕ поступала, НЕ делала, НЕ ездила, НЕ звонила, НЕ читала, НЕ смотрела, НЕ писала, НЕ, НЕ и НЕ. А все остальные варианты — они отслаивались от тебя, когда ты НЕ делала этого. Они, как раз, все это делали. И, как ты выражаешься, "улетали, как бабочки, в светлую радостную жизнь, оставляя тебя как пустую оболочку". Я лишь не убирала оболочку.
— Ну и что теперь? Я ведь, такая, зачем-то тебе нужна в твоей реальности? Чтобы равновесие мной такой поддерживать? Ты же меня не убила… и теперь не убьешь?
— Теперь — убью, — пришло из таинственного зазеркалья.
Я молчала. Не знала, что ответить, — молча таращилась в экран.
— Ау! — окликнула меня Ирина-Кошка, мой инвариант и вершительница моей судьбы. — Завтра снова тебе позвонит Вадим, и, по своему старому алгоритму, ты не должна была бы пойти с ним на свидание. Но я вмешиваюсь сейчас в твою жизнь и говорю: пойди. Тупо возьми и пойди. Увидишь, что будет потом…
— А… в чем убийство?
— Я убью Айрин-неудачницу. Айрин, в жизни которой ничего не происходит, кроме содержательных диалогов в Интернете.
— А как же равновесие? Ради которого ты держала в своей реальности вариант неудачницы?
— Это мои проблемы. Буду рубить неблагоприятные ответвления до последней капли крови…
— Выходит варианта неудачницы не будет совсем?
— Совсем не будет. Хотя это, повторяю, был не совсем вариант неудачницы, просто — никакой. Вариант оболочки.
— А что же будет с оболочкой?
— Она превратится в бабочку. Не "из нее выйдет бабочка", — а она сама станет бабочкой.
— Ничего себе? А… за что?
— Ни за что. Просто… хочу, чтобы "никто не ушел обиженным".
— Н-да… А условия?
— Без условий. Завтра идешь на встречу с Вадимом, дальше события понесутся, я тебе не скажу, как, но тебе очень понравится. И все, твоя жизнь меняется. Единственное, что тебе будет нужно делать, но в этом ты и сама заинтересована: как увидишь нехорошую стрелку… ну, ответвление в неблагоприятный вариант, — закрывай, или "толкай поезд мимо стрелки", как ты умеешь. Как тогда, в доме отдыха. Сил на это у тебя точно хватит.
— А ты?
— А я? Какая тебе разница? Завтра ты будешь еще помнить меня, а послезавтра я покажусь тебе просто сетевым глюком, а там и…
— Но ты где-то будешь?..
— Буду что?
Пучок смайлов.
— Вообще. Быть.
— Конечно. Я буду жить жизнями своих вариантов.
— А где ты и как живешь сама?
— Смотри личную инфу.
— Там написано "мертва наполовину".
— Ну, можно и так сказать. А можно сказать и не так…
Тут произошел дисконнект. Чертыхаясь, я быстро нажала кнопку "соединение", и пока модем урчал и выл, пока заново грузилась аська, я лихорадочно доедала картошку, а когда все загрузилось, я поняла, что Кошки Шрё уже нет в онлайне. Из офлайна мигало ее последнее сообщение:
— Удачи тебе, Айрин. Я буду очень рада, когда у тебя все сложится хорошо! Мы больше не увидимся, точнее, ты не увидишь меня. Иногда ты будешь ловить мои мысли и чувства, ведь мы взаимосвязаны, — но будешь воспринимать их как свои собственные. Да и какая разница? Счастливо! И не забывай время от времени чистить реальность от неблагоприятных веток. Уважайте труд уборщиц!
Далее следовал пучок смайлов.
* * *
Сегодня суббота. В три часа мне действительно, после двухлетнего перерыва (ох и обидела я его тогда, два года назад, когда отказалась встретиться с ним!) позвонил Вадим, попросил меня о новом свидании. Я пойду во что бы то ни стало, хотя пока не вижу в этом никакого смысла. А дальше — посмотрим.
Крупный план
Возвращение звездных королей
НОВАЯ КОСМИЧЕСКАЯ ОПЕРА: Антология. АЗБУКА-КЛАССИКА
Космическая опера всегда сопутствовала научной фантастике, роскошно обрамляя ее идеи, привлекая нарочито мужественных и подчеркнуто женственных персонажей, занимая читателей каскадом приключений на просторах Галактики. Она пережила времена небывалого расцвета и тягостного упадка, но на рубеже веков переродилась и даровала своим поклонникам диковинные, яркие произведения. Эта объемная антология — своего рода история становления «новой космической оперы».
Составитель «Новой космической оперы», авторитетный Дэвид Хартвелл, взял на себя труд представить читателю историю субжанра с момента его появления и до дня сегодняшнего. Коллекция включает произведения, относящиеся к последним десятилетиям, когда космическая опера пережила кризис и освоила новые высоты (не за горами и появление тома, посвященного зарождению и расцвету классической космооперы). Увесистый томик состоит из трех разделов, которые посвящены классическим рассказам времен упадка жанра и его последующего возрождения, а также произведениям, представляющим будущее space opera.
Как и любой сборник, ставящий своей целью дать широкий спектр темы, антология не лишена произведений слабых, проходных. К таковым можно причислить рассказ Кэтрин Азаро — любовную историю, романтичную и изобретательную в части фантастического антуража, но провальную из-за злоупотребления сверхспособностями героини. Новелла Скотта Вестерфельда живописует взаимоотношения Искина и 15-летней девушки. Оригинальных идей и изобретательного сюжета здесь нет, поэтому центром рассказа стала демонстрация эротических сцен. Сара Зеттел в «Подвиге шута» небрежно описывает стандартную ситуацию о выходе Искина из-под контроля…
И все-таки подавляющее большинство авторов антологии демонстрируют высокий уровень. Особо стоит отметить рассказ Пола Макоули «Внимая ангелу», примыкающий к трилогии о Слиянии и повествующий о возвращении звездолета из экспедиции, которая длилась несколько миллионов лет. В повести «Изгой» Дональда Кингсбери, самом крупном произведении сборника, описывается жизненный путь представителя инопланетной расы кзинов — от котенка до взрослой особи. По детальности описания инопланетной цивилизации произведение напоминает цикл Барри Лонгиера о войне людей и драков, однако на поверку оказывается более бескомпромиссным. Рассказы двух Майклов, Муркока и Канделя, закономерно подводят итог классической космоопере: первый пародирует «высокий штиль» произведений Ли Брекетт и (традиционно для Муркока) насыщен отсылками к другим литературным произведениям, в частности, циклу о Тарзане Берроуза; второй буквальным образом трактует понятие «космическая опера» и разворачивает перед читателем веселое действо в «пяти актах» с ремарками («Они исполняют энергичный дуэт на тему морали. «Компромисс недопустим», — поет он, а она отвечает: «Случаи бывают разные»).
