Андрей Прусаков - Древолюция
Некоторые отделы перешли на круглосуточную работу, ученые задерживались допоздна, анализируя информацию и проводя опыты.
Еще при Галееве удалось провести уникальный эксперимент по внедрению личинки дендроида в обычное дерево. Ученые смогли запечатлеть и разложить по полочкам весь удивительный процесс. Вместе с Павлом Светлана часами сидела у монитора, не в силах оторваться от поразительного превращения.
Личинка заползала под корень дерева и очень быстро проникала внутрь ствола. Как ей удавалось это сделать — ведь на ощупь она была довольно мягкой — осталось загадкой. Но бесстрастные приборы отметили в этот момент всплеск какого‑то излучения. Дальше происходило нечто совершенно фантастическое. На несколько дней личинка «уснула», совершенно не двигаясь. Но ее аура, по интенсивности биоизлучения, кстати, превосходящая ауру человека, неуклонно росла. Она словно впитывала в себя энергию. Если днем источником энергии было солнце, то ночью личинка поглощала тепло из воздуха, так что температура в исследовательском боксе падала на несколько градусов.
Через три–четыре дня — подопытных деревьев было четыре, и у каждого это происходило по–разному — личинки завершали накапливание энергии и начинали ее отдавать. Из тела зеленого червячка вытягивались тонкие нити, они тянулись сначала к корням, а затем к вершине дерева. Это занимало еще примерно неделю. Потом нити начинали перестраивать соседствующие с ними волокна древесины, словно оживляя их. Процессы обмена веществ невероятно ускорялись, в это время дерево интенсивно поглощало кислород и воду. По строению нити напоминали нейроны человеческого мозга, и все они сходились на теле личинки, превратившейся в средоточие нервных окончаний, какой‑то орган с непонятной функцией. Орган располагался в центре ствола, примерно в метре от основания дерева. Ученые отмечали мощные электромагнитные колебания, какие‑то возмущения и странную пульсацию плоти псевдодерева. Затем «зараженное» дерево постепенно оживало. Медленно шевелились наполнявшиеся живой плотью корни и ветви, а ствол чернел, покрываясь бугристой «кожей».
По прошествии тридцати пяти–сорока дней дерево полностью меняло свой обычный вид, превращаясь в дендроида, уже способного передвигаться. Но, сколько ни ждали в лаборатории, ни один из четырех мутантов не стал размножаться в неволе и не превратился в дерево- «матку». Ученые были разочарованы: тайна зачатия дендроидов осталась раскрытой не до конца. Но, с другой стороны, этот факт обнадеживал: значит, не каждый дендроид может стать матерью сотен личинок и, следовательно, заразить обычные деревья! Но какая часть из них становится «матками»? На этот вопрос профессор ответить не успел, да и не смог бы. Для этого потребовалось бы провести чистый эксперимент, отдав на «заражение» целый парк из сотен деревьев, что было неприемлемо из‑за очевидной опасности и невозможности надежно контролировать такую территорию.
Полученные в лабораторных условиях дендроиды вели себя хорошо, не буйствовали и не пытались сломать железобетонное ограждение крошечного садика, в котором они находились. Некоторое время они «прогуливались» по земле, затем дружно запустили корни в землю и остались стоять. Но внешняя неподвижность не ввела ученых в заблуждение. Интенсивность биомагнитных пульсаций странного органа не ослабевала. В остальном же дендроиды выполняли функции обычных деревьев: поглощали воду и минеральные вещества из почвы и выделяли кислород…
Светлана слушала выступление главы страны и вспоминала слова Поборцева. Все‑таки он оказался прав, а она не до конца верила ему. Думала, что он преувеличивает, и дендроидов, конечно, удастся остановить. Сейчас она поняла, что мыслила стереотипами, просто не представляя себе последствий этого нашествия. Как и большинство людей, она не могла поверить, что возникшие, словно из ниоткуда, мутанты способны так потеснить людей, угрожать целой стране, а, возможно, и миру. И если сперва она воспринимала исследования в экспедиции и в лаборатории как нечто необыкновенное, уникальное, но не более того, то сейчас Ольхина видела, что дендроиды — не просто мутация, а поразительные, невероятные существа, способные изменить планету и человеческую историю.
В телевизионных новостях рассказывали о применяемых против мутантов ковровых бомбардировках и напалме, дендроидов расстреливали из пушек, давили танками, жгли огнеметами и подрывали на минах… Но они все равно продвигались вперед, с устрашающим упрямством, невзирая на потери. Европейский Союз и другие государства мира высказывали опасения в связи с происходящим, но президент России заверил, что мутанты будут остановлены, просто нужно некоторое время.
Время шло. Но эпидемию остановить не удавалось. Всего через два месяца после официального признания существования оживших деревьев, они стремительно распространились по всей стране. Уже не села, а целые города и области оказались отрезанными от цивилизации, скрывшись за рядами шагающих мутантов. Там отсутствовала связь, были перебои с водой и электроэнергией. Язва в самом центре России стремительно разрасталась, грозя уничтожить страну.
Вскоре объявили о строительстве Стены — фортификационного сооружения циклопических масштабов, призванного надежно отгородить западноевропейскую часть России от вторжения. При помощи современной техники в кратчайшие сроки планировалось построить укрепление, вполне сравнимое с Великой Китайской стеной. Она пройдет от Перми до Самары, опираясь на естественные водные преграды в виде Камского и Куйбышевского водохранилищ и будет представлять собой высокий вал и ров, непреодолимый для дендроидов. Кроме того, перед стеной планировались разместить минные поля.
Народ воспринял сообщение неоднозначно. Энтузиазм одних охлаждался опасениями других, что все это напрасно. И непонятно, что станет с теми, кто живет по ту сторону Стены? Правительство уверяло, что никого не бросит, что будет эвакуация, но прибывающие с востока беженцы рассказывали о брошенных на произвол судьбы городах и поселках, к которым никто не пришел на помощь… Не только Москва, но вся Россия бурлила и волновалась. Говорили, что резко увеличилась эмиграция. Те, кто имел недвижимость за рубежом, уезжали, но большинству уезжать было некуда…
— Света, поехали сегодня ко мне, праздник отметим!
Было первое сентября, первый день осени. Картавин встретил ее у проходной и, похоже, Света не ожидала этого. Она, как всегда, уходила одной из последних и не думала, что Павел будет ее ждать. После экспедиции их отношения охладели. Конечно, работа отнимала немало времени, но раньше она могла хотя бы на час уединиться с Павлом у него дома или посидеть в кафе. Теперь не могла и не хотела.
