Вадим Проскурин - Восемь дней Мюллера
— Не напасешься, — хмыкнул Ион.
— Ну, может, не совсем уж каждый, а только желающие, — поправился Константин. — А кстати! Кто сказал, что труп должен быть человеческим? Может, достаточно будет собаку порезать! И не обязательно мертвую! Тут, скорее всего, есть элемент жертвоприношения, боги потому не забирают жизнь пациента, что перед тем они уже как бы забрали жизнь трупа, которому сделали операцию!
— Не сходится, — возразил Ион. — Если все так, должно получаться, что пауза не нужна. Наоборот, резать больного сразу после тренировки должно быть полезнее, чем после перерыва на обед. Чем больше времени проходит после тренировки, тем больше вероятность, что боги отвлекутся или вообще забудут…
— А может, наоборот? — предположил Константин. — Во время тренировки боги напрягаются… нет, все равно не получается. Не понимаю…
— А тут нечего понимать, — отрезал Ион. — Боги на то и боги, что непостижимы. Нечего понимать. Мистические обряды нельзя дробить на части, их нужно рассматривать как единое целое и никак иначе. А ты молодец, что подметил закономерность. Не просто принести труп в жертву, но подождать, пообедать, руки помыть…
— Руки помыть! — внезапно закричал Константин и хлопнул себя по лбу. — Вот в чем дело, господин Ион, как же я сам не догадался! Руки помыть! Перед обедом каждый человек моет руки!
— Ну, положим, не каждый, — заметил Ион.
— Если перед тем резал труп — каждый, — возразил Константин. — И после обеда, скорее всего, тоже помоет. Точно вам говорю, господин Ион, именно в помытии рук собака и зарыта! А боги вообще ни при чем! Может, их и вовсе нет, богов этих!
Господин Ион от этих слов затрясся как в лихорадке и посмотрел на Константина так, будто всерьез ожидал, что того сейчас ударит молния или случится иное вредное чудо. Это было неожиданно, раньше Константин не считал главврача религиозным фанатиком.
— Да вы не бойтесь, господин Ион, — примирительно произнес Константин. — Никто лично не видел, чтобы боги наказывали людей за богохульство, всегда говорят, типа, у одного знакомого был знакомый, которого боги наказали, короче, брехня все это, в наше время чудес не бывает…
Пока Константин произносил эти слова, господин Ион постепенно краснел, и в конце концов взорвался.
— Заткнись пасть, идиот! — заорал он. — Дурак, тупица, полено, осел! Беду накличешь!
— Да точно вам говорю, господин Ион, — продолжал Константин. — Помните, я рассказывал про такие маленькие как бы капельки, которые плавают в грязи во множестве, одни как бы пожирают других, и из окружающей среды всякую дрянь тоже жрут, растут, размножаются…
К этому времени терпение Иона взорвалось повторно.
— Пошел прочь, уродище! — закричал Ион и ударил кулаком по столу, так что в буфете посуда зазвенела. — Чтоб я тебе больше не видел!
Константин не стал спорить с почтенным господином. Встал и пошел прочь. Вышел на крыльцо, постоял, подумал и решительно направился к дому своего учителя. Невежливо являться к профессору без приглашения, но великое открытие — более чем достойный повод. Господин Мюллер сразу все поймет, порадуется за ученика, он же гений, господин Мюллер, а значит, у мный, точно все поймет, не может не понять…
С этими мыслями Константин пересек улицу, поднялся на крыльцо профессорского особняка, вежливо постучал в дверь специальным молотком, не дождался ответа и вошел внутрь. Так повелось, что Мюллеровы рабы испокон веков пренебрегали своей обязанностью встречать гостей, а хозяевам было все равно, так что гостей в доме Мюллера никто не встречал, просто дверь не запирали, типа, входи, кто хочешь. Если бы дом Мюллера был богаче, чем был, так долго не продлилось бы, но Мюллер искал богатств научных, не вещественных, так что пока обходилось.
— Господин Мюллер! — позвал Константин. — Господин Мюллер, вы где?
Из гостиной донеслись неразборчивые голоса. Константин прошел туда и увидел, что в кресле у окна сидит господин Мюллер, совершенно пьяный, а кресле напротив — госпожа Лайма, совершенно трезвая. Странно такое наблюдать — Мюллер пьяный, Лайма трезвая, прямо не верится.
— Заходи, садись, угощайся, — сказал Мюллер.
Снял с полки бокал, наполнил вином, не крепким зеленым, какое обычно пьет гсопожа Лайма, а обычным красным, подвинул Константину. После такого жеста уклониться от угощения было бы совершенным непотребством, так что Константин подвинул стул, куда указано, взял бокал и отхлебнул. А потом отхлебнул еще раз, а потом выпил все залпом.
— Силен парень, — прокомментировала Лайма.
— Наливай еще, — распорядился Мюллер.
Константин взял бутылку, налил хозяину, собрался налить Лайме, но заметил, что перед ней бокал не стоит.
— Ей не надо, — объяснил Мюллер. — Она свое уже выпила.
— Кажется, я понимаю, — неуверенно произнес Константин. — Госпожа Лайма бросает пить, верно?
— Неверно, — покачал головой Мюллер. — Госпожа Лайма бросила пить отныне и навсегда, правда, милая?
— Угу, — подтвердила Лайма.
— А еще она похудела на двадцать фунтов, не замечаешь?
— Ой! — сказал Константин. — И то верно. Извините, сразу не заметил. Мои поздравления, госпожа Лайма. А это за сколько времени?
Они переглянулись и стали хихикать, будто Константин сказал что-то смешное.
— Я не знаю, — сказала Лайма. — Сколько это продлилось?
— Не знаю, — пожал плечами Мюллер. — Я за временем не следил, был напуган.
— А что случилось? — спросил Константин.
Мюллер и Лайма переглянулись. Лайма покачала головой, Мюллер кивнул.
— Неважно, — сказал он. — Зачем пришел?
— Я сделал великое открытие! — заявил Константин. — Помните, я вам показывал в микроскопе маленькие живые капельки? Так, оказывается, именно они вызывают воспаление в ранах! Если помыть руки перед тем, как лезть в рану… да и саму рану, наверное, тоже полезно помыть…
— Думаешь, это Птааг? — невпопад спросила Лайма.
— При чем здесь Птааг? — не понял Константин. — Хотя… Эти капельки — они запросто могут быть тоже божьими твореньями… но я не уверен…
— Может, и Птааг, — ответи Лайме Мюллер. — Он, сука, неисповедимый, его не поймешь. Но я об этом его не просил, я только про тебя просил…
— Ой! — восскликнул Константин. — Госпожа Лайма, у вас рукав испачкался. Позвольте я вытру…
Лайма попыталась отдернуть руку, но недостаточно энергично, Константин успел ухватить ее за рукав.
— Ой, — повторил Константин. — Тут кровь… и слизь какая-то, мозги, что ли… А что у вас случилось?
Лайма вырвалась, вскочила и выбежала из комнаты.
