Николай Симонов - Солнцеворот
— Это он — Изменяющий Солнце и Архонт нового эона!
— Сенусерт, где твой кадуцей? — обратилась к спутнице Павлова Царица на троне.
— Я вернула его Бобби и Тобби, — ответила Сенусерт снова стоя на коленях, а затем, печально вздохнув, спросила: Не сочтете за дерзость, если я попрошу у вас, когда все закончится, вернуть Странствующего Рыцаря в привычное для него измерение пространства и времени, а мне принять облик, который мне более всего по душе?
— Знаю, знаю! Дочь простого рыбака из селения Айхеной. Завтра же на рассвете рыбак Голован выудит из зарослей камыша корзину, в которой найдет спеленатого четырехмесячного младенца. И это будешь ты, моя прекрасная Сенусерт. Без каких-либо изъянов! Что касается молодого человека, который уже научился понимать наш язык, то его будущее мне неподвластно. Прощайте! — сказала Царица на троне и исчезла.
Поднявшись с колен, Сенусерт попросила Павлова зажмурить глаза и заткнуть уши. И только он это сделал, как почувствовал отвратительный запах тухлых яиц. Ему стало так неприятно, что он сразу открыл глаза и отверз слух. Первое, что он увидел перед собой, это — небольшой овальной формы водоем 4х4 метра, скорее даже бассейн, так как стены его были облицованы камнем. Еще один шаг, и он бы туда свалился. Он слышал знакомый шум Лопарского водопада, и, одновременно, увидел плескающегося в бассейне отвратительного вида, пузатого, хунхуза с четырьмя женскими грудями.
— Где же Сенусерт? — испугался Павлов и начал озираться вокруг, пытаясь определить место своего нахождения. Где водопад было понятно, где лес и одиноко стоящая осина — не очень.
— Ты находишься в "кривой роще", левее от водопада, — сказала по-орландски появившаяся рядом с ним Сенусерт и объяснила причину своего опоздания: Надо же мне было как-то приодеться и сделать прическу, чтобы не выглядеть полным хунхузом. Впрочем, я уже невидима для всех, кроме тебя.
— Да, — признался Павлов, — вечернее платье и прическа в стиле мадам Помпадур тебе очень к лицу, но лучше бы ты выбрала из коллекции Бобби и Тобби какой-нибудь более практичный женский костюм, например, времен второй половины XX столетия.
— Извини, в ту пору не жила, — ответила Сенусерт и, скромно потупив глаза, пряча за спиной руки, заметила: Да и хунхузом я была только условно.
— Ничего не понимаю. Кто же ты на самом деле? — еще больше растерялся Павлов.
— Пока это — секрет, — сказала Сенусерт и, кивнув головой в сторону бассейна, перевела разговор на личности: Обрати внимание на этого господина на последнем месяце беременности. Это — мать повелительницы хунхузов, известной под именем Пришедшая Красавица. Убьешь Пришедшую Красавицу, на свет народится следующая, которая станет еще более привлекательной и кровожадной, чем все предыдущие. Или двойня?! Или близнецы?!
— И что же делать? И есть ли выход из этой ситуации? — Павлов был в отчаянии.
В правой руке у Сенусерт появился роскошный веер из страусовых перьев с черепаховыми пластинками. Веер был наполовину раскрыт. Сенусерт провела несколько раз веером себе по лбу, дотронулась им до губ, левого уха, приложила к сердцу, а затем сказала:
— Выход есть, хотя он покажется тебе довольно забавным. Ты должен поцеловать Пришедшую Красавицу по-французски. После этого она выделит аромат, который хунхузы никогда не нюхали, и это приведет к цепной магической реакции, в результате которой все хунхузы исчезнут с лица матушки Земли.
Павлов недоуменно пожал плечами и поправил на себе холщевую юбку, как бы удостоверяясь в том, что все происходящее — не сон. Сенусерт мило улыбнулась, пообещала ему держать ситуацию под контролем, а потом заботливо поинтересовалась, не болит ли у него лицо? Павлов признался, что лицо немного побаливает. Тогда она обмахнула его своим веером, пахнущим благовониями, и заверила, что скоро все заживет.
Четырехгрудый хунхуз перестал плескаться и начал крутить головой, словно прислушиваясь к их разговору, и когда понял, что рядом с ним посторонние, завизжал, как поросенок, которого кастрируют. На его крик немедленно прибежали шесть хунхузов атлетического телосложения, вооруженные двуручными палицами — дубинами с острыми шипами. Это были особи скорее напоминающие мужчин, чем женщин, а, точнее говоря, женщин культуристок. Увидев Павлова, они взяли его в кольцо и угрожающе замахали своими дубинами. На двух воинах были "бронежилеты" из прочной и легкой коры пробкового дерева. Урсула рассказывала ему, что с помощью таких доспехов хунхузы защищаются от стрел и легко преодолевают водные преграды, так как известно, что кора пробкового дуба в воде не тонет.
Четырехгрудый хунхуз выбрался из бассейна, надел набедренную повязку и лающими звуками выразил страже свое недовольство, а потом, обнюхав Павлова, приказал немедленно отвести его к пленным и строго наказать за побег. Так перевела его слова, наконец, научившаяся распознавать язык хунхузов программа-переводчик Арнольда Борисовича Шлаги. Сенусерт в своем великолепном наряде стояла невдалеке и подавала Павлову знаки, означающие, что все идет по плану. Ее хунхузы со всей очевидностью данного факта совершенно не замечали, как будто она стала бесплотной.
Павлова грубо толкнули в спину, и повели к Лопарскому водопаду через рощу, которую Сенусерт назвала "кривой" и которая полностью оправдывала это определение. Стволы хвойных и в особенности лиственных деревьев в ней были изогнуты под всеми любимыми Эвклидом углами, особенно — сорок пять и шестьдесят градусов. Несколько раз на их пути возникали парочки юных хунхузов, которые занимались любовью, но Павлов не обращал на них внимания.
Словно завороженный, он смотрел на Сенусерт. Красавица в белом длинном платье с открытой спиной шла впереди процессии, передвигаясь так легко, что ее блестящие башмачки едва касались земли. Приглядевшись внимательнее, Павлов заметил за ее спиной прозрачные крылья и понял, что Сенусерт — добрая фея, которая по каким-то причинам вынуждена обитать среди хунхузов. Но от этого на душе ему не становилось легче, потому что было непонятно, где Урсула и в какой обстановке произойдет его встреча с Пришедшей Красавицей.
Небо над горизонтом приобрело частично бесцветный, а частично — розоватый оттенок. Голоса сотен, а может и тысяч хунхузов, перекрывая шум Лопарского водопада, слились в едином возгласе: "Ха иль!". Им они, обычно, приветствовали публичное появление своей повелительницы. Легкий ветерок разносил разнообразные запахи, от которых у Павлова закружилась голова и заслезились глаза. В тот момент, когда он уже готов был расплакаться и расчихаться, он почувствовал нежный аромат "Жэ-озе" и увидел у себя перед носом парящий в воздухе хрустальный флакон. Сенусерт обернулась и послала ему воздушный поцелуй.
